"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Ни отец, ни Сестринский, ни вот этот вот Дим более не появлялись на моем пути. До недавнего времени я думал, будто все они погибли, но, видимо, ошибался. Они спасли меня и при этом оставили в покое — даже не представляю, кого я должен благодарить за такое счастье! Причем я искренен сейчас, как никогда.
— Я вижу, — сказал Денис.
— Мстить я не стал. Все слишком перепуталось. Высокопоставленный чин оказался хорошим другом матери, а вмешиваться в ее жизнь, делать несчастной… Я просто не увидел в том смысла. Никогда не ставил себя на место Гамлета и не собирался. Глупец он… этот Гамлет.
Более того, именно
В Чернобыле мне неожиданно понравилось. В отличие от обычных людей я мог ходить по нему в одиночку, так было проще и комфортнее, чем в компании. К тому же у меня проявилась повышенная сопротивляемость к паническим атакам и любой экстрасенсорике. Чувствовать аномалии при этом я лучше не стал, остаться жить в Зоне вместе с «темными сталкерами» не пожелал, хотя те и звали, и настаивали, и даже пробовали затащить к себе силой.
Я неплохо поднялся на продаже артефактов, завел свои связи, несколько лет целенаправленно изучал чернобыльскую Зону, затем самостоятельно вышел на Шувалова и предложил свои услуги ИИЗ. После возникновения московской Зоны предпочел перебраться в нее. — Ворон откинулся на спинку кресла и закинул ногу на подлокотник. — Ну? Разочаровал я тебя или нет? — спросил он так, словно ответ нисколько не интересовал его. Вот только Денис прекрасно знал, что все действительно важные для него вещи напарник спрашивает именно с этим видом и равнодушным тоном.
— Нет, не разочаровал, — ответил Денис. — Пожалуй, даже обрадовал и убедил.
— В том, что не такой уж ты и странный? — усмехнулся Ворон.
— Не только. Пожалуй, не стану больше расстраиваться по поводу отсутствия воспоминаний.
— Наконец-то, — хмыкнул Ворон. — Давно пора. Потому что в лучшем случае твои потерянные и позабытые близкие окажутся самыми обычными людьми, а вот в худшем… о… Я экспромтом могу назвать тебе с полсотни вариантов.
— Не надо, — попросил Денис, — я и сам горазд фантазировать.
— И если для того, чтобы ты осознал ненужность и беспочвенность своих страданий, мне потребовалось обнажить душу… это даже не цена, так, фигня какая-то, — сказал Ворон и рассмеялся. — Прошлое, если подумать без патетики, не столь и важно на самом-то деле. Есть оно или нет, ты все равно остаешься тем, кем желаешь быть сейчас. В себя надо верить, в себя, а не в прошлое, будущее, кого-то или что-то. В гробу я видал все катарсисы, с которыми носится каждый второй, если не первый. Надо в себя верить и, по возможности, любить. И ныть поменьше — тоже надо.
— Ты это сейчас мне или себе посоветовал?
— Обоим, — сказал Ворон и поднялся с кресла. — И давай наконец расходиться по койкам. Я падаю, начиная с трех часов дня, и все никак не упаду, хотя уже никаких сил не осталось, настолько хочу спать.
— Конечно! — поддержал его Денис.
В дверях Ворон облокотился на косяк и обернулся.
— Будем жить, Дэн, — сказал он.
— Непременно.
Глава 21
— И что такого в этом комбинезоне? — Никита рассматривал себя, словно заправская модница, только зеркала в полный
рост не хватало. — Чем он отличается от того, что выдали бы в ИИЗ, ума не приложу.— А ты Толкина читал? — спросил Денис.
— Да, но я не любитель подобного рода литературы. Не понимаю, чего хорошего в чтиве не про реальную жизнь. — Он не хотел задеть «мальчишку Ворона», но словесные шпильки получались как-то сами собой. Никита обычно соблюдал субординацию и понимал, что Дэн опытнее него в обращении с оружием и на хорошем счету в институте, но для него, как и для многих молодых людей, возраст имел первостепенное значение.
Никита с легкостью признавал старшинство Дима и соглашался быть младшим (да он и являлся таковым), их связка казалась идеальной: мудрый учитель и ученик. Никита мог бы вытерпеть и Ворона, если бы тот вел себя иначе, но вот признавать командиром Дэна отказывался наотрез. Он чувствовал себя так, как если бы его заставили подчиняться ученику последнего класса средней школы, — унизительно.
— О вкусах не спорят, — ответил Дэн, совершенно не уязвленный тем, что его предпочтения подвергли критике. — Однако я не о том. Если помнишь, эльфы подарили Фродо плащи, надев которые удавалось стать незаметными. На нас сейчас — нечто очень похожее.
Никита фыркнул:
— Врешь, я ведь тебя вижу.
— Это потому, что я двигаюсь, — пояснил Дэн и, отступив на несколько шагов, сел на корточки и застыл.
Никита вынужден был признал, что, если бы не держал его взглядом, мог и не заметить, однако чувство противоречия взяло свое, и он заявил:
— Вижу все равно.
— Ник, обернитесь ко мне! — послышался сбоку голос Ворона.
Никита посмотрел в ту сторону, откуда слышался голос сталкера, и не увидел его. Темно-серый асфальт, местами потрескавшийся; отбойник, разделявший потоки автомобилей; бетонные перекрытия моста, ведущего через стену в когда-то благополучный спальный район Ясенево, Нечаев, стоящий рядом с машиной и чему-то улыбающийся, — и никакого Ворона!
— Ну как? Видно? — рассмеялся тот. — Или все же нет?
— Тьфу… чертовщина, — выругался присутствующий здесь же следователь Щищкиц и прикрикнул: — Хватит ваших демонстраций, Ворон! Устроили балаган!
— Хватит — значит хватит, — произнесла пустота голосом сталкера и сбросила капюшон. Возникла черная шевелюра, лицо с неизменной усмешкой и руки, а вот нижняя половина тела, оставшаяся неподвижной, полностью мимикрировала под окружающий ландшафт.
— Да твою ж мать! — вырвалось у Щищкица. — Ёшкин кот!
— Еще скажите: Чеширский, — фыркнул Ворон и поднялся с колен. Комбинезон при движении стал видимым и снова ничем не отличимым от обычного серого — городского типа, которые использовали, например, полицейские силовики.
— К чертовщине это не имеет никакого отношения, Щищкиц, — холодно бросил Нечаев. — Не путайте соленое с кислым.
— Это как сказать… — заметил следователь. — Вот отец Онофрий совсем иного мнения.
— Это который некогда свой клан держал? Ну-ну, — фыркнул Ворон. — Знаете, на чем он поднялся? Неоперившихся птенцов бросал в самое пекло, а потом кто-нибудь из стариков забирал то, что молодежь из этого пекла принесет, если не окочурится. Гробился в клане каждый третий. Вашего Онофрия засудить бы, да только, когда соответствующий закон вышел, он очень быстро прикрыл бизнес.