"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Крыс наверняка имелось много (гораздо больше, чем Никита видел в метро), и единственной надеждой их победить было уничтожение тех, которые полезут в бой. После этого останется уповать на их стерильность. Вроде как ученые выяснили, будто мутанты не размножаются, но вот действительно ли это так и не возможны ли исключения, ручаться они не собирались.
Проводить тотальные зачистки подземелий не представлялось возможным: они только потеряют людей и оборудование. Сколько существовала человеческая цивилизация, столько же ее сопровождали грызуны, и извести их под корень никогда не удавалось.
Памятуя о той головной боли, что доставили им недавно «белые сталкеры»,
Если Дэн договорится с эмиониками (одна мысль об этом казалась дикой, но в жизни априори не существовало ничего невозможного), идти окажется проще. К тому же Ворон чувствовал: отдаляться от стены не придется, все решится у границ Москвы.
— А теперь — история про людей и крыс, — сказал боец. — Точнее, про то, как две невинные животины могут сделать вечер аж четырем совершенно разным людям.
— Как раз в тему, — хохотнул кто-то.
— Ну а то, — ответил боец. — Не так страшны твари, как их ученые малюют. Значится, случилось это… аж вчера. Выдвинулся я из дома в часть, иду себе, никого не трогаю, мимо автобусной остановки и замечаю странное: стоит, значит, девушка лет примерно двадцати шести, вполне себе приличная, накрашенная, платье… ну, не из дешевых, на каблуках, и внимательно пырится в размещенный рядом с остановкой помойный бак. Я цепляюсь за это взглядом и думаю: «Айфон, что ли, случайно выкинула вместо обертки от жвачки, а сама, понятное дело, лезть в бак брезгует?» В общем, мне становится интересно, и я подхожу ближе, интересуюсь и попутно слышу, что в помойке происходит какое-то шебуршение, там явно кто-то шуршит и возится.
Девушка на секунду отрывается от разглядывания и с восторгом школьницы первого класса начальной школы выдает: «Там КРЫСЫ!» Я пожимаю плечами, мол: «Ну, крысы, помойка — вроде все логично, нет?» В ответ все с тем же детским восторгом и задором она восклицает: «ОНИ ТАМ ТРАХАЮТСЯ!»
Меня от общей нелепости картины складывает пополам в приступе ржача — о господи, ну взрослый же вроде человек, пусть и женского пола. Наверно, уже и сама вышеназванному занятию не чужда, а такая незамутненная радость! — но не посмотреть ведь, блин, уже нельзя! Я, неинтеллигентно похрюкивая от хохота, заглядываю в бак и в свете уличного фонаря вижу, что таки да, пасюк с пасючихой и вправду трудятся в поте хвостов и ушей на благо крысиной демографии! Наши деятели от власти, сильно повернутые на данном вопросе, восплакали бы слезами умиления и возгордились бы собой: все же хоть до кого-то их лозунги не пустое сотрясание воздушных масс. И все бы ничего, но в этот момент по улице проходят два мент… сотрудника правопорядка, — моментально поправился боец, покосившись на «коллег», держащихся особняком и рассматривающих выданные им автоматы. — Видят застывшую над помойкой скульптурную композицию и решают вмешаться. Ну, мало ли: может, мы там труп какой нашли и теперь разглядываем.
«Добрый вечер, — говорят, — молодые люди, у вас тут все в порядке?»
«Это… того… ага», — отвечаю я, утирая слезы, ибо уржался уже до них.
«А что случилось-то?» — вопрошает полицейский.
«Да ничего, там крысы…» — робко сообщает девушка.
«И что? — искренне недоумевают полицейские и, разумеется, тоже заглядывают в бак. — Оооооо…»
Один из них, надо отдать должное, оказался дядькой с хорошим чувством юмора. Он оценил ржущего меня, нервно хихикающую барышню, общий абсурд ситуации и решил внести свою лепту. Он вежливо постучал по стенке бака и изрек:
«Граждане! А вот мы вас сейчас оформим за непристойное
поведение в общественном месте!»Тут сложило уже совсем всех — и меня, и девушку, и коллегу-полицейского. Я, однако, нашел в себе силы уточнить, с каких это пор у нас мусорка — общественное место? Не, ну правда! Она закрыта с четырех сторон, еще вот и крышка есть, да у них тут, блин, персональный люкс! Чем хотят, тем и занимаются!
«Да, действительно… — ответил полицейский, подумав. — Ладно, тогда не будем оформлять!» — ровно в том же тоне выдал он.
Крысы, что характерно, все это время плевать на все хотят и… ну, вы сами понимаете. А мы в это время стоим вокруг помойки и на них смотрим. Потом я не выдерживаю:
«Черт возьми, люди, зато вы представьте, как это выглядит: стоят четыре взрослых человека, из них двое при исполнении, — и таращатся в помойку…»
Вот тут всех скрючило окончательно. Честно не знаю, как остальные, а я полгода так не хохотал. После чего мы, придя в себя, сообща решили оставить крысюков в покое и разойтись по своим делам. Но лишних лет пять жизни эти крысюки всем нам добавили точно!
— Твои слова да богу в уши, — все же заметил Ворон. Вроде ничего сверхумного не выдал, но обернулись к нему все и как-то слишком резко, аж за пистолет захотелось схватиться, а в связи с его отсутствием — за нож. А потом он успел заметить очень быстрое, едва ли не смазанное движение в свою сторону, отпрянул, но к подобному маневру нападающий явно оказался готов.
Пока Ворон судорожно соображал, что вообще происходит, его сжали в медвежьих объятиях, кажется, даже ребра хрустнули. Затем до него донеслась не особенно связная речь, поток восхвалений и… воспоминаний. Ошеломленный мозг все же заработал, и Ворон нахмурился, рассматривая бойца.
— Дух? — спросил он неуверенно.
— Он самый! — Боец широко улыбался и крепко сжимал плечи (видимо, боялся, как бы сталкер не удрал).
— Я рад, — сказал Ворон искренне: идти в Периметр с проверенными людьми он предпочитал всяко сильнее, нежели неизвестно с кем. Однако столь теплого приема он точно не ожидал.
Если бы не Дух, неизвестно, как окончилась бы история с «белыми сталкерами» и Шрамом. Тот после взятия «Созвездия» совсем слетел с катушек и решил пристрелить Дениса, объявив демоном, самим чертом и всем в том же роде.
И ведь поначалу ничто не предвещало нервного срыва у, казалось бы, закаленного стрессами бойца, прошедшего несколько горячих точек. Единственное, что не нравилось лично Ворону: излишняя религиозность Шрама. Впрочем, Ворон не считал религиозность пороком, иначе ничем не отличался бы от попов, сплошь и рядом грозящих всем и каждому, кто не желал жить по их вере, геенной огненной.
Шрама он с собой взял и… зря на самом-то деле. Не проявил бы плюрализм, возможно, и с крысами проблем не возникло бы. С другой стороны, винить себя Ворон считал бесперспективным занятием. Винить стоило Шрама, и вот именно он обязан ответить за все.
— Я как узнал, что к тебе посылают, сразу вызвался. А потом… — протянул Дух, — это ж я гниду не довел. Его еще и наградили посмертно и пенсию назначили, представляешь?!
— Ну вот еще переживать по этому поводу. Семья-то не виновата, что Шрам выродком оказался. — Ворон передернул плечами, и Дух его все же отпустил. — В момент нашего отступления он действительно поступил героически. За тот поступок — и награда. А за преступления его должна постигнуть соответствующая кара, желательно вне Периметра, с судом и продолжительным заключением. Я, во всяком случае, сделаю все возможное, чтобы он не сбежал посредством смерти.