"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Продолжая расти, Услада раскрыла пасть, полную шевелящихся клыков, и завыла:
– Хотели Лиха? Получите!
– Да мы уже как-то догадались, – пролепетал бледный Егор.
Иван смотрел на шатающегося брата и понимал, что дело швах.
Одноглазое существо прыгнуло на Емельянова-младшего, и в тот миг, когда здоровенные челюсти уже смыкались, чтобы сокрушить шею и голову увальня-ефрейтора, в пасть со скоростью пушечного ядра влетел верещащий Колобок.
Смертоносный выпад Лиха закончился сильным, но безвредным ударом морды в грудь Егора. Парня повалило на стоящего на коленях
Само двухметровое чудище гмыкнуло, хватаясь лапами за шею, отступило и бухнулось на узкую задницу. Пальцы заструились в пасть, норовя вытащить, выцарапать каравая, перекрывшего воздух. Задние лапы (а думать о них как о ногах близнецы не могли) заскребли дерн, собирая острыми роговыми шипами траву.
Движения стали замедляться, глаз глядел умоляюще, затем тварь, кажется, поняла, что ей крышка, и поползла к братьям.
Емельяновы попятились, словно каракатицы, на четвереньках. Погоня продолжалась метров пять, потом Лихо собралось с последними силами и прыгнуло. Стеганули по ботинкам Ивана да Егора болтающиеся, как плети, пальцы.
Не доскочило.
Еле-еле подняв уродливую башку, чудище пристально посмотрело на дембелей, будто проклинало, и окончательно отрубилось.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул Иван. – Это не потому что я такой суеверный, а потому что ты такое сглазливое.
Лихо не двигалось, лишь подергивалась одна из задних конечностей.
Егор всхлипнул:
– Колобка жалко. Помер, как герой. Нас спас.
– Точно, – выдохнул Старшой.
Они встали, помогая друг другу, и долго пялились на гадкое патлатое существо.
– Ну, пойдем в Мозгву, – предложил Иван.
Тут шкура на спине чудища вздыбилась огромным горбом. Братья отступили, готовясь к худшему, но синюшная кожа лопнула, и…
– Надо же, V-образное сердце с шестью предсердиями, – пробормотал окровавленный Хлеборобот, стирая проворными ручонками слизь с боков. – Вот уродина…
– Колобочек! Не сожрала! – обрадовался Егор и бросился обнимать каравая.
– Но-но, – не без удовольствия ответил тот. – Я же говорил, что несъедобный.
– Отрыв башки! Спасибо тебе, – умиленно проговорил ефрейтор и упал в обморок.
Глава шестая,
в коей затягивается аркан событий, а близнецы удивляются княжескому гостеприимству
Сначала добудьте факты, а затем на досуге можете ими поиграть.
Южнее Легендограда и Мозгвы стоит славный город Тянитолкаев. Славится он уникальной раздвоенностью. Половину Тянитолкаева обороняет стена, другая защищена глубоким рвом. Дома деревянные и каменные. Дороги тоже.
Люди также делятся на две категории, только не на деревянных и каменных. Половина народа за Партию ослов, а пятьдесят процентов за слонов. Бояр тут называли боялами, потому что их следовало бояться, да и в других вопросах народ в этом княжестве был изрядно своеобразен.
Близнецы Емельяновы хорошо знали тянитолкаевскую жизнь и нескольких местных. Но сейчас бравые дембеля завязли в лесу между Легендоградом и Мозгвой, а странный, разделенный пополам город жил собственной жизнью.
Когда в темном небе
проявились первые намеки на рассвет, ранние прохожие увидели маленькую сухую бабульку, разодетую в цветастое цыганское платье. На голове буквально пылал алый платок, на шее звенели всяческие бусы да амулеты. Морщинистое остренькое лицо было тревожным. Большие карие глаза кричали о грядущей беде.Старушку звали Скипидарьей. Она была гадалкой.
Растрепанная Скипидарья шла по утреннему городу, неся в тонкой руке горящую лампаду. Она бродила почти час, уже рассвело, и огонь выглядел неуместным.
Малец по имени Шарапка, спешащий по поручению хозяина, остановился перед мятущейся вещуньей, поймал ее за подол:
– Ты чего, бабушко?
– Человека ищу, дитятко. – Гадалка поймала свободной рукой концы цветастого платка, постепенно соскальзывающего с острых плеч.
– Какого человека?
– А такого, с двумя ушами, чтобы слышал. И разумом, чтобы понял. Беда идет, погибель неминучая!
Малец испугался непонятных слов одержимой старушки, припустил по улице прочь. Скипидарья не обратила на это внимания и продолжала громко вещать:
– Горе тебе, град располовиненный! Черное море потопит тебя в крови, а защитники единственные, судьбою избранные, уже в неизъяснимой беде! Бедный соколик Иван, бедный соколик Егорий! Страшись, люд тянитолкаевский! Не помогут тебе ни стены высокие, ни небеса широкие, ни подземелья глубокие! Беги от погибели неминучей!
Ошалелые прохожие расходились в стороны, стараясь не задеть оглашенную прорицательницу. До сегодняшнего утра бабка пользовалась доброй славой, Скипидарье верили, но нынешняя выходка была чем-то непривычным. Лучше посчитать, что старушка сбрендила.
Через четверть часа к безутешной гадалке подошел высокий полный боялин с приятным лицом. Из-под куньей шапки выбился рыжий вихор, острый взгляд вперился в вещунью. На вид богато разодетому боялину было не более тридцати лет. Необходимость таскать дорогие вещи тяготила визитера. В такую жару не в шапках-шубках красоваться. Поравнявшись со старушкой, мужчина вытер лоб и чуть заметно поклонился:
– Здравствовать тебе, Скипидарья.
– Не мешай, Полкаша. – Бабка отвернулась и подняла свою лампаду повыше.
Боялин обошел гадалку, тронул ее за руку:
– Могу ли помочь тебе?
– Себе помоги, – огрызнулась вещунья, отодвигаясь. – Того же Драндулецкого прогони из города… Да поздно, поздно уже!
Старушка опустила лампаду, острые плечи, укрытые платком, поникли. На лице застыла скорбная маска.
– Да что стряслось, бабушка?
Ласковый басок боялина окончательно успокоил гадалку.
– Погибнет славный Тянитолкаев, Полкаша. – В глазах Скипидарьи стояли слезы.
Боялин взял гадалку под локоток:
– Пойдем ко мне, позавтракаем. Ты мне все порядком поведаешь. Город наш спасать станем.
– Станем? – по-детски переспросила вещунья, вспоминая яркое видение, которое посетило ее этой ночью.
– Безусловно.
Полкан и предсказательница побрели к боялскому терему, а народ судачил потом: «Вот времена настали. Скипидарья с ума сошла, а боялин Люлякин-Бабский ее под ручку водит».