"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23

— Наслышан я о твоём пути сюда. Как и все тут учащиеся. Эта новость целый день по гимназии ходит.

— Что ходит? — Тяжело дыша, произнёс я.

— Что ты с князем Ястриным в пути на бандитов нарвался. Мол, всех князь положил, а потом вы до заставы доехали, а потом и сюда. Да ещё то, что ты по непонятной всем причине с ним дружбу водишь. Даже слухи поползли, что мол, может твой родитель из тех, которые дружбу с Ястриными имеют. Гриш, это правда?

Я устало посмотрел на друга, и скривился от нового не знакомого доселе мне чувства тяжести и дискомфорта внутри.

— Что с князем знаком и, хорошо ладим, правда, Стёп. А что мой так сказать родич их будет, всё это бред. А нападение и в правду было. Благо всё обошлось.

— Ну и дела Гришка, — сел на свою кровать мой друг. — Ты и князь. Ну и дела. Так и тёплое место в Петербурге займёшь, да в ус дуть не будешь. Ты и так гений, а со связями и вовсе всё по маслу пойдёт.

— Да не мели чепухи, — отмахнулся я от Степана. — Там и без меня есть кому, тёплые места занимать. Сам посуди. Царский лицей на что.

— Ну, тут не поспоришь, — засмеялся Стёпа. — Бог тогда с этими слухами.

— А как у вас тут дела? — Быстро задал я вопрос, дабы избежать дальнейших разговоров о себе.

Степан любил поболтать, а сплетни любил ещё больше. Вот и услышав вопрос, сразу заулыбался мне, и залез с ногами на кровать.

— Даже не знаю с чего начать Гриш, — слегка растерялся Степан. — После того как ты уехал, после драки той. Я вот Марии Михайловне встречаться предложил, а она мне взаимностью ответила. Так что я пока дамой обзавёлся.В гимназии ничего вроде такого из вон выходящего не происходило. Даже о расследовании по твоему случаю не слышал. Кто-то на ступень серого круга перешёл, от чего драки стали куда опасней и зрелищней. Да, ходит слух, мол на территории гимназии кружки разные образуются тайные. Хотя я думаю брехня всё это. Ну, сбиваются ребята в кучи, так все себе по душе компанию ищут. Тут тайного ничего нет. Чай видать, кто с кем дружбу водит.

Степан хотел еще что-то сказать, но в этот момент в комнату завалились Егор и Ефим. Гимназисты о чём-то разговаривали, смеясь при этом, но увидев меня на кровати, резко поменялись в лицах.

— Явился, не запылился, княжеский дружок. — Тихо пробормотал Егор, кидая пару тетрадей на свою прикроватную тумбочку.

На слова парня Степан только махнул рукой, а я, встав с кровати, взял с тумбы камзол и, покачиваясь, вышел из комнаты.

Идя по коридору, я чуть ли не держался за стены, которые при ходьбе словно начинали крутиться.

Мимо меня неспешно проходили гимназисты, кидая косые взгляды на мой потрёпанный вид. Я же упрямо шёл на выход, и с трудом спустившись с лестницы, ведущей на первый этаж, вышел на улицу, где меня обдул уже холодный практически зимний ветерок.

Вздохнув полной грудью, и сделав шаг с крыльца, я поплёлся к центральной аллее, думая, что со мной происходит.

Даже не прибегая к медитациям, я ощущал внутри себя родовую силу, которая как при тахикардии, бешено, струилась по каналам.

Сев на лавку, у центрального здания гимназии, я закрыл глаза, и погрузил себя в базовую медитацию, дабы попытаться устаканить и сбалансировать родовые центры силы.

Однако на этом пути меня ждал всепоглощающий шок, ведь этого я сделать не смог.

Два отдельных друг от друга родовых центра, теперь были словно одно целое, и в каждом из них теперь был смешенный вид энергии, который бежали по каналам, от одного центра к другому, образовывая теперь единую энергетическую систему в организме.

При этом эта энергия, родившаяся от смешивания двух совершенно разных родовых сил, нуждалась, куда в более широких каналах, от чего в моём теле происходили перегрузки, словно при давлении в несколько атмосфер.

Да в придачу обычные базовые техники распределения и контроля теперь попросту не работали.

Оно и понятно. Теперь то, что приводить в равновесие, или отдельно контролировать.

Больше часу я провёл сидя на скамейке, пробуя все, что было мне известно и доступно, дабы утихомирить буйное движение новой воплощённой энергии в своём теле.

За это время, терпя головную боль, я уже точно узнал, что описанная техника, которую выкрал кто-то из Остроговых в царских схронах, была просто техникой, без дальнейшего повествования, что со всем этим делать. А все методы контроля родовых центров, что были мне известны, практически были бесполезны.

Если бы не техники Цигуна, эта новая энергия, вскоре могла износить энергетические каналы, что пагубно отразилось на физическом теле, которое под напором, попросту начало бы процессы самораспада организма.

Однако дыхательные медитации, в купе с многочисленными попытками распальцовок в разных последовательностях, которые я расшифровал как ребус, принесли свои плоды.

Я смог ослабить неутихающую энергию в родовых центрах, а после и вовсе взять под контроль, чем снял все негативные проявления на своём теле. Тем самым выработав совершенно новую технику контроля родовых центров.

После этого, я смог вздохнуть спокойно, и откинувшись на лавке, просто отдохнуть.

Теперь, когда энергия из родового канала двигалась в родовой канал спокойно и без надрыва, в теле появилась лёгкость, а все болевые ощущения исчезли. Что давало мне понимание — я в относительной безопасности.

На дворе была практически ночь, а я всё ещё сидел на лавочке с прикрытыми глазами, размышляя над тем, что произошло сегодня.

— Эй! А это ни тот не до аристократишка, о котором все говорят.— В тишине наступающей ночи разнеслись слега булькающие слова.

— Да вроде он. Да он, точно. Я именно его видел, когда он с князьком притащился сюда. — Распознал меня обладатель сиплого голоса.

Я открыл глаза, неохотно вылезая из собственных мыслей, и увидел, как ко мне приближались четверо парней.

Мне хватило одного беглого взгляда, дабы определить их классовую принадлежность во всех её смыслах.

Все эти парни были бывшими крестьянами, и явно были распределены в классы начальной коррекции, как к примеру Егор и Ефим.

Такие выводы я сделал на основании нескольких подмеченных деталей.

Первая деталь пренебрежение к аристократам и, таким как я. Что явно намекало на непонимание разницы между нами.

Вторая деталь, это форма. У классов коррекции, она была на несколько тонов темнее. Хотя навряд ли кто-то об этом задумывался. А вот учителя по этому признаку, всегда могли понять кто перед ними, и какой у него уровень.

А третье это пренебрежение к своему виду и поведению. Неопрятная форма, и совершенно иная манера речи.

— Мужики, я слышал, что этот Гаврик у молодой вдовушки лечился. — Слегка шатаясь, лыбился высокий и плечистый парень, обращаясь к своим товарищам.