"Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
На последней фразе девица, потупившись, всхлипнула.
— Я… я не подумала… — прошмыгала она, утирая глаза ладонью.
— Конечно, не подумали. Вас же не касается. На каторгу, случись беда, я пойду, а не вы, — все так же презрительно добавил Руслан.
— Ваше сиятельство, прошу вас, — взмолился врач, заламывая руки.
— Успокойтесь, сударь. Я не собираюсь тащить ее к мировому и требовать какой-то сатисфакции, но я настоятельно требую, чтобы она и думать забыла об этом препарате. Все, что будет с ним дальше, ее никоим образом не касается. И если я еще раз услышу, что она смеет распускать
— Верочка, ты немедля должна дать слово, — подскочив к племяннице, потребовал врач.
— Но, дядя! Это же жизни множества больных, — вскинулась девчонка.
— Вот ведь дура, — не удержавшись, фыркнул Руслан. — В общем, так, — двинувшись к двери, добавил он, — услышу еще хоть раз, что кто-то про этот препарат узнал, сделаю все, чтобы вас обоих больше никуда работать не приняли. В лучшем случае. А в худшем оба на каторге сгниете. Был бы человек, а статья найдется.
— Но это нечестно! Нечестно! — взвыла девка пароходной сиреной.
— Нечестно обещать людям помощь и обмануть их. Еще раз повторю. Препарат не опробован. Его действие на человеческий организм толком не известно. А значит, применять его я пока не имею права. Или вы думаете, что я заставил вашего дядюшку подробно описывать все течение болезни после укола из собственной вредности? Чтоб вы знали, это называется клинические испытания. А самое главное, препарат этот очень сложен в производстве.
— Вы же каждый день в лаборатории работаете, — тут же попыталась поймать его на слове девица.
— А кто вам сказал, что это единственная моя работа? — пожал Руслан плечами. — И вообще, чем я занимаюсь и что придумываю, вас не касается.
— Верочка, его сиятельство правы, — воспользовавшись паузой, вступил в разговор врач. — Мы действительно сильно рисковали, применяя лекарство, о котором и сами ничего толком не знаем. Это действительно может закончиться каторгой. Поэтому я тебя очень прошу, забудь пока обо всем и молчи. Не сомневаюсь, что придет время, и князь сам обнародует свое изобретение. Ведь так? — повернулся он к Руслану.
— А куда я денусь? — пожал Шатун плечами, выходя из кабинета.
Выглянув в забранное решеткой окно, Руслан оценил ее прочность и, кивнув, не спеша прошелся по свежему, еще не окрашенному полу. Доски едва слышно поскрипывали, издавая вкусный запах чистого дерева. Подойдя к широкому, обитому листовой медью столу, Шатун пару раз качнул его, проверяя на прочность, и, удовлетворенно хмыкнув, повернулся к стоявшему в дверях артельному.
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, — поклонился тот. — Все на совесть сделано. Двери, вон, из дубовых плах тесаны. Тараном не враз возьмешь.
— Вижу, — кивнул Руслан в ответ. — Добре сделано. Что ж. Вы свое дело сделали. Изволь расчет получить, — добавил он, доставая из кармана пачку ассигнаций.
Рассчитавшись с мастером и добавив каждому члену артели по полтине от щедрот, Руслан отправил артельного старшину восвояси и, еще раз обойдя сарай, вышел во двор. Тут все тоже было сделано, как заказывали. Крепкий высокий забор, широкие ворота с калиткой, навес для коней и телег. В общем, все, что может
потребоваться для пребывания тут полный рабочий день. В самом сарае имелась небольшая печь, а на подворье мастера сложили что-то вроде летней кухни.Разогревать пищу и кипятить воду, прерывая производственный процесс, было бы верхом глупости, при таком взрывоопасном производстве. Кислота, доставленная в Пятигорск, уже была перевезена сюда и дожидалась своего часа в углу, на широкой полке. Рядом на полу стояли корзины с чистыми опилками. Оставалось только завести специально заказанные латунные противни, и можно было начинать работу.
Митрич давно уже выполнил свою часть работы. Опытный кузнец, владевший искусством точного литья, смастерил миномет по эскизам Шатуна, подогнав мины под ствол с точностью до миллиметра. Каждая мина состояла из трех частей. Хвостовик, боевая часть и взрыватель. Заполнять болванки Руслан решил перед испытаниями. Чугун металл нейтральный, но береженого бог бережет.
Убедившись, что все нужное для работы готово, — Руслан запер сарай и сделал своим сопровождающим знак выводить коней. Казаки быстро подтянули подпруги и подвели ему жеребца. Вскочив в седло, Шатун привычно разобрал поводья и, оглядевшись еще раз, скомандовал:
— Домой поехали. Завтра начнем, помолясь.
— А чего тут будет-то, Шатун? — не удержавшись, осторожно поинтересовался один из казаков.
— Начинку для снарядов делать стану. Придумал я легкую мортирку, вот к ней снаряды и буду снаряжать.
— Ох, и странный ты князь, Шатун, — неожиданно высказался казак.
— А в чем странность-то? — удивился Руслан, попутно насторожившись.
— Ну, про то, что знаешь всякого много, и говорить не стану. Оно и понятно. Учился, видать, много. А вот то, что все норовишь сам делать, руками своими, и странно.
— Слыхал поговорку такую — хочешь, чтобы было сделано правильно, сделай сам? — повернулся к нему парень.
— Не доводилось, — мотнул казак роскошным смоляным чубом.
— Ну, теперь вот услышал, — хмыкнул Руслан. — Дело это новое, и чтобы кому-нибудь объяснить, как правильно его делать, прежде надо самому все своими руками пощупать. Тогда и толк будет.
— Ну, может, оно и верно, — подумав, кивнул казак. — А все одно, странный ты.
— Это чем же еще? — едва заметно усмехнулся Шатун.
— Да хоть бы тем, что кланяться тебе не требуешь, да разрешаешь к себе по кличке обращаться.
— Ну, тут тоже все просто. Это я в боях так привык. Одно дело, когда опаска какая, коротко сказать: Шатун — сзади. И совсем другое, пока ты будешь выговаривать: ваше сиятельство, извольте оглянуться. Пока скажешь, три раза зарежут и два пристрелят.
— Тоже правильно, — рассмеялся казак.
— К тому же не забывай, я так прошу называть меня, когда мы в поле, да с глазу на глаз. А уж на людях невместно, — вздохнул Руслан.
— А тебе то, видать, не по нраву, — чутко отметил казак.
— Не люблю я церемонии всякие. Человек в мир одинаково приходит. Голым и беспомощным. И чем княжеский отпрыск от казачьего сына отличается? Что тут глянь, что там. Голое, мокрое и верещит, как зайчонок. От человека условности все.
— Опасные речи молвишь, Шатун, — покачал казак головой.