"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22

В конце концов я зна… Чапати знает, что крупные преступные синдикаты гнезда не изначально уродились огромными и всевластными. Начиная с дворовых банд, они становились таковыми в условиях жёстких междоусобных войн, гремевших в Юдайна-Сити ещё до нашего рождения.

Так может, мы становимся свидетелями техничной замены устаревших и обрюзгших ублюдков на иных? На ещё не настолько зажравшихся и чуть более подконтрольных?

Что ж… Чапати остаётся лишь вздыхать, мои любознательные. И заставлять вас думать самостоятельно. Думать не только о миске горячей лапши в конце тяжёлого трудового дня, но и о куда более важных вещах.

Запомните мои вопросы.

Задайте их родным.

И поделитесь с «Ломкой горечью» возможными ответами…

Да, и вот ещё что…

Речь снова про крупные казоку, какими мы их знаем сейчас… Так вот Чапати убеждена, что они набирали упомянутую силу не только с помощью когтей, ножей, башеров и бомб. Они так же набирали её, питаемые нашим равнодушием.

Потому что когда хороший чу-ха отворачивается от злого деяния, он становится его соучастником… Подумайте об этом перед сном, на рассвете, в обед или на прогулке с малышами. И тоже поделитесь мнением с Моноспектральной.

А пока давайте прощаться.

Станция «Ломкая горечь» продолжит держать вас в курсе всех — пусть даже самых ужасных, — происшествий Бонжура, как только они назреют или случатся. И если у вас есть интересная информация, имеющая ценность для прокламаторских расследований, есть слухи, домыслы или тайные сведения — вы хорошо знаете, где найти Моноспектральную Чапати для разговора без имён.

Навсегда с вами! Берегите близких и себя.

Мира — добрым, и пусть враги боятся правды, которая однажды их раздавит!

Глава 4 СДЕЛКА ПОД БУМАЖНЫМИ ЗВЕЗДАМИ

Могу предположить, что водитель Чинанды-Кси был проинструктирован дожидаться странного бледношкурого пассажира при любом исходе уютной семейной сходки.

Потому что не успел я опрокинуть в себя прощальную пиалу добротной паймы, спуститься на платформе, миновать кордоны хмурых безопасников и забрать у них облепленный печатями неприкосновенности рюкзак, как почти уткнулся в лакированный борт знакомого «Хиндаба».

Что ж, на этот раз я тоже не стал капризничать, позволив усадить себя внутрь со всеми полагающимися почестями. И, едва фаэтон мягко, гладенько двинулся по улицам Пиркивелля к ближайшим взлётным коридорам, истово поклялся, что при первом же удобном случае вернусь к необычному делу семейства Фиитчи, но… но раньше прочего всё же вернусь к Ч’айе и решу, как дальше жить.

Транспорт поднялся над проспектом, влился в поток, пересёк границу Уробороса. Салон снова наполнили разноцветные всполохи гигантских рекламных слепков на фасадах, так и вынуждавшие усилить тонировку окон.

Выпивка в желудке, мерное мерцание ночных огней за бортом и скопившаяся усталость вдруг навалились скопом, прижали к удобному сиденью, мазнули по векам, сделав их тяжёлыми и липкими.

Вяло сражаясь с дремотой, в привычное я решил переодеться уже в норе, сонно запихав вакуумный мешок прямо поверх башера и кобуры. Едва ли моих соседей по комплеблоку можно удивить новым и не совсем уместным в «Куске» костюмом…

Спустя сонный час «Хиндаба» вошёл на территорию Бонжура. Куда более тёмную после центральных районов гнезда, гораздо более плотно застроенную, с барахлящими силовыми вышками и ветшающими станциями «сквозняка», вырубленными деревьями и кустарниками, с превалированием тряпичных рекламных полотнищ над неосязаемыми.

После ослепительной роскоши «Пламенного колеса» родные улицы неожиданно показались мне мрачнее и многозначительно опаснее, чем прежде.

Сбросив скорость на вираже, фаэтон снизился и неспешно прошёл над оживлённым перекрёстком. Прильнув к окну и повысив прозрачность, я заметил на пешеходной галерее возле сетевой закусочной несколько свежих трупов. Вокруг распластавшихся роились многочисленные зеваки, тетронов пока заметно не было.

Я проводил остающихся за кормой чу-ха невесёлым взглядом. И со столь же невесёлой усмешкой подумал, что «безучастное глазение» обитателей шумных улочек ничуть не отличается от глазения высокорожденных, явленного мне в «Колесе», где свора хищников ровно с тем же азартом ждала, когда их родич падёт под ударами чужака.

Да, господин фер Скичира, в этом гнезде всё одинаковое. Причём независимо от того, сколько стоит глоток паймы — пару рупий в дешёвой лапшичной, или сотню в лучших салонах «Колеса»…

А ещё я вспомнил про планы отчима и подумал, что скоро на этих улицах будет куда больше крови. Резкая смена настроения расстроила, заставила потерять сон и заёрзать, нервно барабаня пальцами по колену и накручивая колечко Аммы.

Фаэтон вдруг качнуло.

Немногословный до этого момента водитель выругался так, что ему бы позавидовал и беспризорник из Ишель-Фава. Не успел я податься вперёд и выяснить причину, как «Хиндаба» снова тряхнуло, ещё раз, и чу-ха был вынужден прижать транспорт к ближайшей дороге.

Дрёму смахнуло напрочь.

Расстёгивая рюкзак и нащупывая «Молот» под плотным пакетом с пальто, я окончательно сбросил тонировку окон. Заметил помятый фаэтон, опасным манёвром трижды прижавший нас к полотну на дне силового коридора… и устало покачал головой.

— Прошу прощения за недоразумение, господин, — дрожащим голосом отчитался водитель и заблокировал двери. — Нам намеренно пытались создать аварийную ситуацию, но я избежал столкновения. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, я уже выслал сигнал тревоги и буквально через минуту тетроны…

— Отмени! — приказал я, застёгивая рюкзак. — Да-да, пунчи, тебе не послышалось. Отмени вызов «тупомордых», прижмись к обочине и высади меня… да хоть бы вон у той кухни…

Он обернулся, глядя затравлено и дико; усы подёргивались.

— Господин, это совершенно недопусти…

— Байши, просто сделай… — Я осмотрел салон и убедился, что не оставил ничего из личных вещей. — Пунчи, я сейчас такой уставший, не вынуждай спорить и настаивать, сисадда?

Несколько мгновений водитель молча рассматривал сумасшедшего пассажира; мохнатые уши прижимались и вставали торчком, нос пребывал в непрерывном движении. Наконец, взвесив мои полномочия и возможные последствия, он кивнул, на самой скромной скорости припарковался напротив ремонтной кухни и разблокировал замки.

Перед фаэтоном, потрескивая барахлящим движком, тут же опустился потрёпанный «Габи» с характерным значком на выпуклом багажнике. Прочитав клановую подпись, мой водитель тихо пискнул.

— Да не трясись ты, это свои! — Я подмигнул ему и выбрался на тротуар. — Хозяйке привет!

Мягко прикрыл блестящую чёрную дверь (надёжные замки тут же щёлкнули вновь), закинул увесистый рюкзак на плечо, вздохнул и двинулся к дерзкому фаэтону. Заднее пассажирское окно приоткрылось, позволив мне первому бросить внутрь вместо приветствия: