"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Мне нужен координатор сектора — произношу я жёстко, с нажимом, так, чтобы у стоящего передо мной человека, даже сомнений не возникло в том, с кем он говорит.
— Пройдёмте к машине, сейчас я вас отвезу — отвечает он вежливо, конкретно и делая движение правой рукой в сторону одного из легковых автомобилей.
— Я на своей поеду — тоном хозяина положения, говорю ему я. — Показывайте, куда.
Дорога, в общей сложности, заняла минут сорок. Около трёх километров неслись по шоссе. Потом, с горем пополам, пробирались по недавно расчищенной грунтовке, а в конце пути, минут пять, я стоял у ворот, ожидая пока провожатый доложит о госте и обратно вернётся. Связь в этом месте, тоже отсутствовала.
Приданный мне, предыдущим соглядатаем, солдат, сев на сидение моего автомобиля, тремя плавными движениями левой руки, указывающими
— Он и командиры служб здесь, в штабе. Приказ им отдан: — «Отдыхать» — чеканит «длинный номер».
— Отдыхать? Зачем? Они устали?
— Режим субординации, мной не отменён…
— А почему? — перебиваю я, не понимая.
— Считаю его рано отменять.
О, как. Мне попался думающий робот. Это уже, что то новенькое. За Катуковым такого не наблюдалось, тот действовал строго в рамках инструкции. Что это, отклонение? Или, какое то нововведение?
— Хорошо. Не принципиально — стараясь не переигрывать, говорю я и задаю главный, на сегодняшний день, вопрос. — Вывоз особей, как будет производиться?
— Как и предусмотрено инструкцией — вернулся в рамки, говоривший. — Воздушным путём.
Новый владелец кабинета подходит к карте и продолжает доклад возле неё. Он информирует меня о том, какая территория находится под его контролем, где расположены посты, сколько человек в обработанной им роте патрульной службы милиции, озвучивает списочный состав зенитно ракетного дивизиона, в одном из зданий которого мы сидим, сообщает о ста пятидесяти местных особях, отправленных в помощь милиционерам и сославшись на инструкцию двадцать три дробь пятнадцать, заканчивает говорить. Я снова, молча киваю головой, выдерживаю паузу, будто всё услышанное перивариваю, делаю вид, что о чём то вспоминаю и прошу координатора, срочно доставить сюда командира дивизиона, имеющего в своём названии очень интригующие слова.
— Значит, говорите зенитно ракетный? — произношу я в слух, глядя в упор, на вернувшегося из коридора «коллегу».
— Да. Его место расположение более всего подходило, под набор поставленных передо мной задач.
— И все, сто двадцать шесть человек, его списочного состава, у вас под рукой?
— Нет. На момент захвата, мне удалось собрать лишь сто два.
— Тоже не плохо — вставая со стула, говорю я.
— Разрешите? — сбивает меня с мысли, моложавый офицер, с огромной, золотистой звездой на пагоне.
— Заходите — разрешает пятнадцать тысяч двадцать семь и в этот же самый момент, получает пулю в лоб, как сказал Герман, калибром в девять миллиметров.
Журавлёв, закрывая за собой двери собственного кабинета, округляет глаза, медленно опускает нижнюю челюсть, наверное чего то хочет сказать, но не успевает. Я затыкаю ему рот собственным, шипящим посланием, сработавшим безукоризненно, тем самым перехватывая инициативу и замыкая военного на себя, как того и требует одна из инструкций.
— Не оправдал надежд, вышестоящего руководства — коротко резюмирую я, тыкая старым пистолетом на лежащий, прямо у нас под ногами, труп. — Теперь вы будете исполнять только мои указания.
Висело бы где нибудь зеркало, непременно бы заглянул в него. Думаю рожа у меня сейчас, как та побелка. Убил, может быть и не человека, но всё равно же — убил. А ещё, одновременно с этим, трюк с захватом власти удачно провернул, хотя уверенности,
что смогу сделать то и другое, как не было, так и нет до сих пор. Пытаюсь взять себя в руки и чтобы чем то голову занять, снова говорю настоящему Журавлёву:— Прикажите его убрать.
У майора ни малейшего сопротивления, удивления, только безграничная преданность в немного раскосых, серых глазах.
— Есть — отвечает он и вновь открывает двери, а затем, выйдя из них, благим матом орёт. — Дежурный! Твою мать! Срочно ко мне, в кабинет!
Минут через пятнадцать, о перевороте в части напоминали лишь затираемые бойцами пятна крови, на великолепно выкрашенном, дощатом полу. Журавлёв сидел за столом и там листал, какие то бумаги, наверное, так он понял мой настойчивый приказ: «Исполнять, возложенные на него командованием обязанности, в полном объёме». Дежурный по штабу нёс вахту у входа и посторонних сюда не пускал. Труп унесли и он лежал где то рядом, под снегом. Только я не находил себе места и без перерыва мерил шагами, просторный кабинет. До этого момента, всё было красиво, а что делать дальше, пока не пойму. Знаю, что задача у меня одна — организовать на базе ракетного дивизиона, мощный очаг сопротивления врагу, а иначе зачем надо было убивать робота-человека. Но, как конкретно это сделать, не зная возможностей этого самого дивизиона — это даже не вопрос, а тупая, непрекращающаяся боль, судя по всему, застрявшая в моей голове надолго. Знающий человек сидит передо мной и казалось бы, чего проще, спроси его, и он тебе ответит. Только вот не знаю я, о чём его спрашивать. Мне даже слово «зенитный», не очень понятно. Хорошо, что про ракеты ничего не забыл, а уж о том, чтобы использовать в разговоре, какие нибудь специфические термины и речи не идёт. О чём я могу спрашивать, когда пистолет впервые в руки взял, всего неделю назад? Вот и брожу по кабинету, наблюдая, как моют полы и пытаюсь сформулировать хотя бы парочку наводящих вопросов, для командира зенитно ракетного дивизиона, точно такого же полка. Как не стараюсь, но ничего на ум, так и не приходит. Ладно, пока попробую закрыть свой, шкурный интерес, а дальше посмотрим.
— Товарищ майор — обращаюсь я к офицеру. — Перед штабом Нива стоит, она моя. Не могли бы вы, кого нибудь отправить, чтобы посмотрели, что в ней и к чему. Бензин залить, колёса проверить и вообще, оценить опытным взглядом, не надо ли ей ещё чего.
Ездил я достаточно долго, в каком состоянии транспорт попал ко мне, не знаю, но наверняка, после такого количества пройденных километров, в машине надо чего то измерять, доливать и за чем то приглядывать. У меня с этим никак, а передвигаться надо. Уверен, в каждом хозяйстве имеется, ну хотя бы один умелец, по легковым автомобилям советского автопрома.
— Боец — прервал майор движения солдата, остервенело драющего пол. — Дежурного зови.
Парень мгновенно прекратил измываться над и так блестевшими досками, вышел в коридор, и вскоре вернулся оттуда, вместе с давешним дежурным.
— Ниву видел во дворе? — кивнув на тёмное окно, спросил его, владелец кабинета.
— Так точно! — непривычно громко, ответили ему.
— Найди Макарова, скажи: «Я приказал». Пускай загонит в бокс и всю её проверит.
— А ключи? — спросил боец майора.
— У меня — встрял я в беседу. — Пошли. Отдам.
На улице холоднее не стало, но думалось не в пример лучше. Пока дежурный бегал в казарму, за неизвестным мне Макаровым, я согласился подежурить вместо него. Нацепил на рукав повязку, встал на идеально вычищенном от снега крыльце, готовясь дать отпор любому и продолжил отыскивать нужные слова, способные всколыхнуть разум командира дивизиона. Ничего, кроме желания выполнить данную в юности присягу, я ему предложить не могу. Нет, могу ещё выдать тайну пришельцев. Время подлёта их техники мне удалось узнать. Вот на этом, пожалуй и попробую сыграть, не вдаваясь в ненужные подробности. Человек он опытный, пускай сам решает, что нужно делать при открытом вторжении врага, на охраняемую им территорию, а если быть до конца точным, то в воздушное пространство, за которое майор отвечает головой. Дивизион его не у чёрта на рогах стоит, а в нескольких километрах от столицы и здесь, кому попало, служить не дадут. Складывая слова и предложения в единую речь, не заметил, как пробежало время на часах. Вроде и прошло всего ничего, а возле машины уже трётся какой то, странного вида, военный, а дежурный, самовольно, пытается сорвать у меня чего то с рукава.