"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26

— Сиди смирно, развертелся тут!.. — рассерженно прорычал волшебник, дотронулся обеими руками до благоухающей головы друга, вдохнул, сосредоточился, состроил жуткую мину…

И в тот же миг фиалки перевоплотились в цветущие жасмином чайные кустики.

— Вот, то, что надо! — обрадовался было Иван, вдохнув новый запах, но увидел лица наблюдателей, застывшие в живом воплощении поговорки «смех сквозь слезы», почувствовал, что происходит что-то не то, и снова — нерешительно и боязливо — потянулся рукой к тому месту, где к этому времени должна была произрастать первосортная шевелюра.

Агафон растерялся, сморщился, зажмурился, схватился на этот раз за свою голову…

Но не успели пальцы царевича коснуться чайно-цветочной плантации на скальпе, как Абуджалиль за его спиной выбросил руки вперед, протараторил шепотом несколько несвязных слогов, и на глазах у пораженной группы поддержки царство флоры на голове их друга моментально обернулось стильной прической по последней шантоньской моде, а на плечи Иванушки упали чисто вымытые, напомаженные и завитые локоны.

С тонким, но устойчивым ароматом зеленого чая и жасмина.

Еще взмах — и ночная небритость ушла в небытие, оставив после себя на лице морозную свежесть ментола и эвкалипта.

— Ну, ты даешь, Агафон!!!.. — восхищенно выдохнул Иван, трогая кончиками пальцев то франтовато уложенные волосы, то гладкий как коленка младенца подбородок. — Просто фантастика!..

— Что?.. — непонимающе сморгнул его премудрие.

— Это! Ну, волосы!.. — лукоморец недоверчиво подергал их, но то, что выросло, ни отваливаться, ни выпадать не собиралось. — Твоя скромность меня просто поражает! Никогда бы не подумал, что ты на такое способен! Спасибо огромное!

— На здоровье… Всегда рад… — машинально сорвалось с губ чародея, тут же прикушенных — но поздно.

— Не слишком ли длинные, Иван-ага? — вытянул шею, придирчиво разглядывая результаты своего труда опальный сулейманский волшебник. — Если вы привыкли покороче, или к иному фасону, или хотите цвет поменять — вы только скажите — я всё исправлю в тот же миг.

Глаза Иванушки расширились от удивления… но, памятуя историю с прачкой, не слишком.

— Так это ты мне… их… отрастил? Спасибо тебе, Абуджалиль. Большое спасибо.

Легкий взмах руки сулейманина выдернул из воздуха зеркало средних размеров в оправе из янтаря, которое с изрядной долей сулейманской церемонности и было поднесено пред лик все еще не слишком верящего во внезапное окончание своей «благородной облыселости» царевича.

— Посмотрите, вот длина, вот зачес, вот завивка… Если завивку не надо — скажите. Или цвет другой сделать? Каштановый, рыжий, черный, все оттенки…

— Нет, что ты, Абуджалиль, всё хорошо, всё просто замечательно!.. Вот если бы только… сделать их чуть-чуть… покороче… вот так… как-то… — взмахнул Иванушка неопределенно рукой.

Но придворный чародей с красным дипломом понял всё и без слов, и через минуту довольный клиент поднялся с постели, а зеркало в руках чудесного парикмахера исчезло, оставив после себя слабый парок с ароматом кофе.

— Ну, что, это был намек, что теперь можно и на завтрак? — преувеличенно жизнерадостно промолвила Серафима, как бы невзначай избегая глядеть на Агафона.

— Да, давно пора, кум ждет! Целых два волшебника за его столом — такого в истории его караван-сарая еще не было! — весело подтвердил Селим и дружелюбно подмигнул его премудрию.

«Издевается. И Сима тоже. И все. Все издеваются…»

Щеки его жарко вспыхнули, и главный специалист по волшебным наукам яростно впился взглядом в пол.

Такого унижения Агафон не испытывал давно.

Не глядя на остальных, хмуро отказался он от завтрака, захлопнул за ними дверь и, бормоча ругательства в адрес кичливого подхалима, зубрилы и выскочки, принялся стаскивать Масдая с полки над своей лежанкой.

— Ха, волосы… подумаешь… прическу завить… одеколоном побрызгать… это каждый цирюльник может… каждый крестьянин… горшок на башку натянул, и лишнее обкарнал… ножницами овечьими… или спичку поднес… Маг называется… — задетый за больную струну, вернее, такое их количество, что хватило бы не на один оркестр, остервенело бубнил он себе под нос, просовывая ковер в распахнутое настежь окошко. — Фокусник… фигляр… шут придворный… задеринос…

— Думаешь, было бы лучше, если бы Иван пощупал твои сады? — ворчливо вопросил Масдай.

Волшебник в сердцах отшвырнул конец свернутого рулоном ковра и яростно шлепнул себя кулаками по коленкам.

— Да не было бы лучше! Не было!!!.. Но зачем надо было так-то делать, а?!

— А зачем надо было принимать на себя чужие заслуги? — не остался в долгу Масдай.

— Я нечаянно… — хмуро уставился на ковер чародей.

— Ну, вот и он — нечаянно.

— А он специально! Чтобы нос мне утереть! Чтобы показать, кто у нас тут великий и могучий, а кто — кошкин хвост! Только он в такой ерунде пять лет упражнялся без продыху, а я — боевой маг! И всякой чихнёй не занимался, и заниматься не буду!!!

— Так так бы и сказал, когда про волосы разговор зашел. Кто тебя толкал заниматься тем, в чем ты ни на грош не смыслишь?

— Сам дурак… — угрюмо понурился Агафон.

— От дурака слышу.

— Да это я про себя… — извиняясь, похлопал по пыльному боку верного друга пасмурный чародей. — Сам влез, сам и виноват… И только героическая гибель может спасти мое портмоне… консоме…

— Реноме, — сухо подсказал ковер.

— То есть, искупить мою дурь.

С этими словами подавленный и мрачный Агафон вылез из окна во двор вслед за выброшенным туда секунду назад ковром и торопливо принялся раскатывать свое воздушное судно на земле.

— Ну, и куда это мы собрались героически погибать? — брюзгливо полюбопытствовал подготовленный к полету Масдай.

— К этому зажравшемуся жлобу. К Ахмету. Я должен если не скрутить его, то забрать посох. Ну, и топоры Олафа, если подвернутся.

— А остальных подождать не хочешь?

— Не хочу. Мешаться только будут под ногами. Особенно всякие индюки ученые, много о себе полагающие, — насупленно буркнул маг, уселся по-тамамски, поджав под себя ноги, и легонько хлопнул Масдая по спине. — Давай, вира, мало-помалу, не спеша… По дороге мне тактику сражения продумать надо.

— А, может, ночью?..

— Так ночью там не видно ни пень горелый! Я не могу работать в таких условиях!

— А днем там и кроме калифа народу будет дополна.

— И что?

— Помешают.

— Пусть попробуют… К тому же, пускай он днем, при всех покажет, каков он есть на самом деле! Хватит за спины хиляков всяких прятаться, пусть померяется силой с настоящим мужчиной!

Ковер благоразумно не стал уточнять, какого именно настоящего мужчину его пассажир имеет в виду, и не лучше ли было бы, пока не поздно, быстренько слетать за этим мужчиной — глядишь, толк выйдет, а вместо этого с сомнением проговорил: