"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– А у меня, думаешь, лишь страничку запомнить?
В разговор вступил новичок: бортрадист Катеев, которого по причине небольшого возраста называли Вовкой. Правда, пренебрежения в этом не было. Уж кто-кто, а великая тройка Героев Советского Союза прекрасно понимала всю важность связи. Причиной попадания молодого человека в столь прославленную компанию была не вполне обычная способность интуитивно разбираться в любой незнакомой технике и умение починить все, что угодно, подручными средствами.
– Так ведь и у меня новейшая радиостанция, уж точно не какой-то там 'Север'. Инструкция опять же не из
– Чего там рассуждать: машина самая новейшая, и опыта с ней никакого. Вон, мне сказали, девчонок-бортпроводниц набирают - так им тоже курс будут читать.
– Иди ж ты!
– А я так сам их видел. Тех, которые кандидатки. И ничего себе девушки, они... это... с хорошими ТТХ .
Серия анекдотов про поручика Ржевского была пока что неизвестна в этом мире. Но ситуация почти точно отражала таковую из анекдота: пришел Чкалов и все опошлил.
– Хорош обсуждать! Должны были сами запомнить: завтра подлет и, если пройдет штатно, то 'коробочка' над аэродромом. И на второе дело пойдем уже всем экипажем. Ну, если Старый допустит.
Бортмеханик Копатов был едва ли не самым старшим в экипаже, но опыт с этой моделью самолета у него был точно такой же, как и у остальных, то есть нулевой. Но если великолепная тройка уже слыхала кое-что про инструктора по прозвищу Старый, то Копатов, как и бортрадист, об этой ипостаси товарища коринженера не был осведомлен. Не стоит удивляться, что как раз бортмеханик и задал сакраментальный вопрос:
– А кто такой этот Старый? Проверяющий, что ль?
Чкалов, хотя и был весьма занят, не упустил возможность похвастаться опытом:
– Ну, пяток минут у нас есть... Так вот, этот Старый вообще-то инженер. Но также сколько-то проработал инструктором. Полк Паши Рычагова как раз он дрессировал. Зверюга! Начал с того, что самого Рычагова заставил 'коробочку' выписывать - и поймал на ошибке. Вот так. У него в распоряжении были специальные тренажеры для летчиков-истребителей, все-все действия записывали, потом полеты разбирал Старый, да так, что стружку грузовиками вывозили. И все по делу, заметьте! Потому-то курсанты его за спиной Старым чертом называли, уж потом сократили до просто Старого... Да вот еще: как я с ним познакомился, то выставил он меня на пари. Не слыхали?
Валерий Павлович сделал небольшую паузу. Ожидание оправдалось. Если среди летчиков и штурманов об это событии все знали, то радисты и бортмеханики так и остались в неведении.
– Когда сто восьмидесятый только-только начали доводить, то предложил мне Старый побиться о заклад. Если, мол, после проверки на земле ни единого недостатка не выявится, то он бутылку ставит, а мой проигрыш, по уговору, наперсток коньяку.
– Сколько???
– Повторяю для глухих: наперсток. Двадцать человек свидетелей, - тут, надо заметить, прославленный летчик преувеличил: их было не более десятка.
– Ну, я и проспорил.
– Проигрыш не из великих, - при этих словах Катеев постарался сделать тон голоса как можно более нейтральным.
– Да не в том дело!
– досадливо отмахнулся Чкалов.
– Потом уж я заметил: в дискуссиях Старый очень часто прав.
Тот, кому перемывали косточки, как раз вышел из самолета, приземлившегося на территории того, что в другом мире обозвали космодромом 'Мирный', он же Плесецк. Решение о строительстве Байконура уже было принято, но подобные объекты быстро не возводятся.
Как всегда, хозяева проявили гостеприимство, сиречь предложили отдохнуть с дороги, закусить, но эти благие намерения товарищ коринженер пресек:
– Я бы и с радостью, но, товарищи, лишнего времени у нас с вами нет. Показывайте ваше изделие.
Изделие, уже стоявшее на стартовой раме, но еще, понятно, не заправленное, могло произвести впечатление на любого, с его-то четырнадцатью метрами высоты.
– ФАУ-2...
– непонятно прошептал товарищ коринженер. Впрочем, он быстро пришел в себя и начал задавать вопросы:
– Силу тяги проверяли? Одиннадцать тонн? Поздравляю, герр Грёттруп, ваша работа превосходна. Температуру в приборном отсеке измеряли? Я так и думал. В нем можно поместить куда больше приборов, чем вы думаете. Сергей Павлович, вот список...
Королев взял лист и внимательно его проглядел.
– Что из этого можно заказать?
– Все!
– последовал короткий ответ. Но тут же последовала оговорка.
– Только прошу не забывать о весовых ограничениях. И запись, само собой, вот хотя бы на этот прибор. Не смотрите, что маленький, в нем хватит емкости записать все данные, какие только удастся получить. А теперь самый главный вопрос: сколько понадобится времени на монтаж того, что товарищи ученые захотят там поместить?
Перешептывание потребовало чуть ли не семь минут, потом Королев твердо ответил:
– Десять часов.
– Вы включили затраты времени на выдачу документации по монтажу?
Еще перешептывание.
– Двенадцать.
– Тогда... все работы прекратить, монтажникам отдыхать, а вас, Сергей Павлович, также господ фон Брауна и Грёттрупа попрошу остаться. Небольшое обсуждение.
Товарищ из НКВД явно был не новичок по части удивить. Он обратился к двигателисту:
– Господин Грёттруп, вы получили список возможных слабых мест в двигателях?
– Господин Александров, имею просьбу. Зовите меня Гельмут.
– Извините, забыл похвалить: ваш русский язык превосходен, Гельмут.
– А меня Вернер.
– И ваш неплох. Тогда меня - по имени-отчеству. Итак, вы анализировали список?
– Само собой разумеется, Сергей Васильевич.
По правде сказать, вопрос был почти формальным. Уж чем-чем, а недостатком педантизма этот немец не страдал. И все же...
– И приняли надлежащие меры?
– Вы не можете в этом сомневаться.
– Превосходно. Еще вопрос к вам, Гельмут. Супруга осталась довольна вашей премией?
– О да!
Вознаграждение было материальным: фрау Грёттруп достались три пары колготок. Тогда по всей Европе они были новинкой.
– Надеюсь, что ей еще неоднократно предстоит радоваться. А вам предстоит работа. Вот список потенциальных дефектов в двигателях уже после заправки топливом и окислителем. Прошу перед запуском проверить. Теперь вы, Вернер...
Фон Браун чуть заметно напрягся.