"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Это вызвало радостный и одновременно глумливый выкрик со стороны двоих ублюдков, но потом всем стало резко не до смеха…
Где-то за спиной херакнула серая вспышка, ненадолго превратившая весь мир вокруг меня в цветной негатив. Серый песок стал белым, голубое небо стало тёмно-оранжевым, а хибара стала сиреневой. Но всё это продлилось доли секунды, а затем меня дёрнуло вперёд, будто катапультой. Отчётливо хрустнула левая рука, адски заболела левая сторона челюсти, а затем я воткнулся головой в песок.
На фоне кто-то пронзительно завизжал в экзистенциальном ужасе, а я был не в состоянии даже вытащить голову из
Внезапно я осознал, что я всего лишь мягкая и уязвимая игрушка в твёрдых и когтистых лапах Судьбы. Ничто не важно: это лишь жестокая игра, лишённая финала. Только вот финала она лишена для игроков. А ты не игрок, увы. Куда бы ты ни шёл, что бы ты ни делал, итог всё равно будет один. Ты умрёшь. А потом не будет ничего. Для тебя не будет. И всё, что ты делал до этого – это не твои осознанные решения, а следствия заложенных в тебя Судьбой алгоритмов, одновременно непостижимых и простых. Ты ничего не решаешь. Ты бумажный кораблик, плывущий по ливневой канализации вперёд, в неизвестность. Ни свернуть, ни остановиться, только плыть в неотвратимом потоке.
Эта вспышка открыла мне изнанку реальности. Осознание всегда было рядом. Глубоко в душе, на границе между сознанием и подсознанием, я всё это прекрасно понимал и даже, в каком-то смысле, внутренне принимал. Но сейчас, после того, как мне открылась ИСТИНА…
Я пронзительно завопил. На фоне закричал кто-то ещё, но на этот раз женским голосом.
Вопил я несколько минут, а затем вдохнул песка и закашлялся.
Вечно это продолжаться не могло, поэтому я вытащил голову из песка, откашлялся и, против своей воли, продолжил вопить. Челюсть безумно болела, но я не мог прекратить вопль.
Попытавшись встать, я опёрся на левую руку, упал и завопил ещё громче.
Древний ужас, охвативший меня, никак не отпускал. Никогда в жизни не переживал ничего подобного. Близко даже.
Сердце отчаянно било в грудную клетку. Дыхание частое, лихорадочное. Прилипший ко лбу песок начал намокать от проступившего пота. Я, совершая сверхусилие, заставляю себя разлепить глаза.
Вокруг летает серый песок, поднятый в воздух непонятно как, поэтому я не мог ничего разглядеть. Левая рука будто пылала. Вопя от ужаса, я опустил взгляд. Она сломана в районе предплечья. Перелом закрытый, поэтому смерть от кровотечения мне не грозит. Но какой в этом смысл?
Приложив усилие воли, я закрыл рот. Но единственное, чего я добился, это того, что теперь начал жалко скулить. Даже власть над собственными действиями у меня и таких, как я, людей, не абсолютна. Не пойти против своей сути, не сделать того, что «против тебя» или «неугодно тебе». Свободы нет. Но есть иллюзия свободы.
Остальные участники действа всё так же вопили. Я вычленил женский голос и побрёл туда.
Меч куда-то пропал, поэтому я нащупал перевязь и извлёк из неё душнилиевый топор. Древесина оказалась скользкой, но это у меня ладони пропотели. Взявшись за рукоять топора покрепче, я побрёл на голос Эстрид.
В голове метался ворох хаотичных мыслей. Что-то из давних воспоминаний, что из сегодняшних событий, но в основном из всего этого вороха выделялись мысли о том, чтобы перехватить топор иначе и ударить им себя в шею. Если приложить достаточное усилие, то можно перерубить себе сонную артерию и прекратить весь этот кошмарный бардак, который кто-то
по ошибке назвал жизнью…Ведь уже ничего не важно, понимаете? В какой бы мир ты ни отправился, ты всё равно останешься покорной игрушкой Судьбы. Я видел её. Худшее в ней – ей всё равно.
Ладно бы твой мучитель испытывал к тебе хоть какие-то эмоции. Ладно бы он получал удовольствие от наблюдения за твоими мучениями, маньяков и садистов человеку теоретически доступно понять. Но нет, ей всё равно. Абсолютно. Это как… как механическая работа. Движение ткацкого челнока, прокладывающего поперечную нить между нитями основы. Есть ли дело этому челноку до отдельной нити?
Я видел нити. Люди-нити, вытягиваемые Судьбой-челноком. Без какого-либо смысла, конечной цели или сверхценной идеи. Бездушно, безразлично, бессмысленно.
Пройдя мучительно долгие пятьдесят семь шагов, я увидел свернувшуюся в позу эмбриона Эстрид, жалобно скулящую, лёжа на сером песке.
– Ч-ч-что это… ч-ч-что это… – дрожащими губами прошептал я. – Ч-ч-что это было?..
Песок осел довольно быстро, а вот пыль ещё оседала. Что же только что произошло?
Эстрид на мой вопрос ничего не ответила. Вместо ответа она протяжно и отчаянно завыла. От этого стало ещё страшнее.
Если бы не было так больно, я бы, может, тоже сейчас лежал и выл…
Толку от Эстрид никакого, она погрузилась в пучину отчаянья, как и наша хибара, повсюду лежащая в виде пылающих деревянных обломков. Не знаю, почему обломки загорелись…
Медленно развернувшись, я посмотрел в сторону своих противников. Один лежал с перерезанным горлом, причём видно было, что он сделал это сам, а второй медленно полз прочь.
Нет, так нельзя. Я одну вещь понял в этом мире: врагов надо делать безопасными. Первый способ – пакт. Второй способ – физическое устранение. Первый способ требует адекватности обеих сторон и хоть как-то налаженных отношений. Раз нет никакой адекватности и никаких отношений, способ доступен только один.
Шаркая Доттерпиларами по песку, я побрёл к уползающему врагу.
Меч он уронил по пути, поэтому на поясе были лишь пустые ножны. Он прополз мимо трупа Гены.
Гена не подавал признаков «жизни». Весь песок вокруг него был в истёкшем нигредо. Если не расколю сейчас себе голову топором – обязательно починю его. Руку новую, ногу новую, нигредо залью двойной запас, с новым внутренним хранилищем…
Понятия не имею, откуда тут взялась вода, но она есть. Течёт прямо из песка и формирует лужи. А ещё откуда-то взялись деревья. Сухие, безжизненные, местами сломанные, но деревья. Я сейчас вообще ни в чём не уверен, но деревьев раньше не было. И воды тоже.
Противник увидел меня и с испуганным подвыванием встал на ноги. Ему было страшно, совсем как мне. Но я уже взял себя в руки и способен к осознанным действиям, а вот он… Он явно не даёт себе отчёта о том, что делает.
– Митера… Митера… – испуганно и часто шептал воин.
Одет он был в кольчужную броню, но, в отличие от моей, в нормальную: длиннополую, надёжно защищающую не только пояс, но и бёдра. Правда, рукава тоже короткие, как и у моей. На голове его стальной шлем, сильно похожий на то, что обычно ждёшь увидеть на головах викингов: литая стальная основа, армированный наносник и кольчужная бар-мицва. Нет. Кольчужная бармица. Бар-мицва – вроде что-то иудейское, но это не точно.