"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21

Уезжать подальше от города всё равно придётся, но хотя бы без риска быть застигнутыми персидскими патрулями прямо во время напряжённого и сложного ритуала.

– Буду признателен, – произнёс я. – Надеюсь, это не какие-нибудь узники совести [147] или типа того?

– Если тебе от этого будет легче, то все они бывшие сотрудники ФСБ, – ответил Московых. – Некоторые шпионили в пользу США, кто-то в пользу Моссада, а кто-то даже работал на ГУВБ – спецслужбу Франции. Кстати, можешь поздравить меня – за успехи в службе президент решил повысить меня до генерал-майора.

147

Узник совести – это человек под стражей или в заключении исключительно за то, что мирно выражал свои политические, религиозные или научные взгляды – так гласит официальная формулировка, введённая Питером Бененсоном, основателем неправительственной организации «Amnesty International». Ладно, термин-то понятный, но организация вообще-то довольно-таки сомнительная. Основал её Бененсон в 1961 году, якобы чисто случайно, прочитав статью о двух португальских студентах, посаженных на семь лет за тост за свободу – у таких организаций обязательно есть подобная история, которая очень романтична и которую хрен проверишь. Амнистия начала расползаться по всему миру, защищая права всех, кого угнетают, часто даже действительно по делу, но этих восторженных правозащитников никогда не волновал контекст, поэтому они били по площадям, а затем наступил этап, когда её начали финансировать различные государственные организации. Например, доподлинно известно, что сейчас Амнистию спонсирует и Госдеп США в том числе, что делает совершенно неудивительным тот факт, что контора эта аффилированная и её члены считают, что в России всё очень плохо с правами и надо бы ненавязчиво сменить там власть. Очевидно, что в прошлом веке эта контора не могла пройти мимо окровавленного тоталитарного совка, где угнетают всех и вся, не менее четырёх раз в день, а в субботу и воскресение не более трёх раз в день, но с ожесточением. Тогда казалось, что репрессии в СССР были жёсткими, покойную Новодворскую вон, в психушке от шизофрении лечили (время показало, что не зря), в рамках карательной психиатрии. Но сейчас мы можем сказать, что чтобы попасть под репрессии в СССР после 30-х годов, надо было сильно постараться. Обычно нежно (если сравнивать с прошлыми репрессиями, это действительно нежно, как кондиционер для белья магия чёрного) репрессировали за явную хрень, когда в человеке просыпался дух протеста и он начинал орать обличающие аргументы, необязательно подкрепляя их фактами. И, в общем-то, теперь ясно, что тогда действовали очень мягко и гуманно. Та же покойная ныне Новодворская писала стихи антисоветского содержания, читала их своим знакомым, а затем публично поддержала действия долбоёба, стрелявшего в машину с космонавтами, заявив при этом, что так и надо действовать, чтобы свергнуть эту проклятую власть. Сейчас бы она за такую хуйню точно бы села, а тогда её, подержав на Лубянке для устрашения, хотели передать в институтскую комсомольскую организацию, чтобы сделали устное внушение, но на Лубянке Новодворская окончательно пизданулась и начала нести лютую хуйню, обозвав психиатра садистом, коллаборационистом, инквизитором и сотрудником гестапо. Естественно, наблюдавшим за беснованием этой явно не здоровой особы людям показалось, что её бы пролечить как следует, поэтому она принудительно поехала в Казань, в психиатрическую лечебницу. Вроде бы всё, успокойся ты уже, назащищала прав на два года лечения, но Новодворская только сменила тактику и активно влилась в самиздат, где Солженицын, Сахаров, Гинзбург и прочие бесы. И понеслась панда по кочкам… Если бы её действительно репрессировали, как положено, то никакой защитницы прав угнетаемых просто бы не состоялось, но получилось как получилось. Уже постфактум мы понимаем, что то же «движение отмены» в США – это гораздо хуже, чем репрессивная машина СССР, так как человек там формально остаётся на свободе, а по факту никто не хочет иметь с ним дела, потому что есть риск «отмениться» вслед за ним. И вообще, правозащитники в СССР – это, по большей части, сборище пизданутых на голову интересных личностей, читать о которых сейчас просто забавно, но ещё забавнее осознавать, что тогда им верило очень много людей. Впрочем, Кашпировский, Чумак и Джуна, самим своим существованием и успехом, говорят нам, что наивных советских граждан обмануть было очень легко. Жаль, что за наивность приходится так дорого платить…

– Рад, что ты сумел возвыситься за мой счёт, – усмехнулся я. – Что там дальше? Генерал-лейтенант? Разрешаю обставить всё так, будто это исключительно благодаря тебе удалось выудить у меня ритуал по защите от «Тяжкого надзора».

Будущий генерал проигнорировал мои слова, неопределённым взглядом посмотрев в прикрытое жалюзи окно.

– И много у вас таких чудовищ? – спросил он.

– Если собираешь информацию для аналитического центра, то скажи сразу, – попросил я его.

– Когда беседую с тобой, я всё время собираю информацию для аналитического центра, – ответил Московых. – Думал, тебе это изначально было понятно.

– Ты хочешь узнать, что за мир на той стороне, да? – спросил я. – Главное, что вам нужно знать – он неполноценный. Железа там, по каким-то причинам, практически нет. Зато дохрена и больше меди и олова, то есть предполагается, что цивилизация там будет вечно пребывать в Бронзовом веке. Только вот там, в небе, время от времени открываются порталы, выкидывающие случайную хрень из параллельного мира, где всё пошло совсем не так, как у нас. У них император Юстиниан I живёт так долго, кстати, за счёт того самого ритуала, который я вам передал, что десятки поколений рождались и умирали при нём. Нашему Лутину такое и не снилось. Но может присниться.

– Так, – поддержал беседу Московых.

– Люди того мира нашли для себя отличный способ избавляться от трупов – скидывать их в порталы, – продолжил я. – И хрен бы с ним, сожжём или закопаем, но…

Я сделал паузу, потому что в том мире у меня зачесался нос.

– Но?

– Но в том мире, где я торчу, есть три луны, – продолжил я. – И одна из них, почему-то, каждое своё полнолуние поднимает мертвецов. Вот кто-то упал, лежит себе пару дней, а там, херакс! началось новолуние! И этот усопший, ведомый одному ему известными целями, продолжает бороздить бескрайние просторы мира, преследуя всех, кто не похож на него и ему подобных, то есть живых. Иногда эти твари так отжираются, что потом и не знаешь, м-мать его, как от этой боевой пидарасины отбиваться…

– И много таких? – сразу же спросил полковник.

– Я пока не встречал, ибо конкуренция у них жестокая и наверх поднимаются единицы, – ответил я. – Но, всё же, прорываются, твари. Впрочем, в этом мире есть создания и похуже. Я ведь практически не видел этого мира, хотя многое уже успел повидать. И мне понравилось очень малое из этого… Так что мир очень негостеприимный, а комфортно жить в нём можно только с небольшой армией, желательно вооружённой автоматами Калашникова и усиленной дивизионной артиллерией. И танками ещё… Кстати…

– Бронетехнику тебе точно не разрешат, – вздохнул Московых.

Ха-ха, я уже чувствую, что эти жуки мне и автоматы с пулемётами не дадут. Что-то такое читается в глазах полковника. Проскальзывает нечто вроде сожаления или неловкости. Такое я видел, когда кто-то уже пообещал помочь, но потом ему запретили и ему теперь некомфортно обсуждать с тобой это, внутренне понимая, что, в итоге, придётся, всё-таки, дать отказ.

Хотят сыграть со мной, а я чувствую, что хотят, сыграем, блядь!

КНДР, значит? Это я, м-мать вашу, очень легко организую, сукины выкормыши! Но пока держим себя в руках.

– Да не, я и не попрошу бронетехнику, – махнул я кукольной рукой. – Мне бы капсюлей охотничьих… Десять-пятнадцать миллионов, чтобы точно надолго хватило… Организуешь?

Глава восемнадцатая. Паратрупер

Порочность жертвы не может оправдать убийцу в глазах закона.

Артур Конан Дойл, «Этюд в багровых тонах»

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 29 августа 2021 года//

В подвале было потно. Я стоял перед прозекторским столом и выполнял неожиданно сложные манипуляции с нижними конечностями Волобуева.

Извлекать кости я умею хорошо, но никогда передо мной не стояло задачи заменить их на что-то ещё. И ладно бы это был какой-то отдельный участок, но тут идёт речь о полной замене костей ног на стальные аналоги.

Разрезав плоть, я разложил её на манер развёртки для инструментария, после чего начал процесс извлечения костей.

Хрящевую ткань пришлось отдирать, потому что к костям она крепилась очень надёжно. Затупив десяток скальпелей, я вдруг понял, что мне ведь не нужно жалеть эти кости, а хрящевую ткань можно нарастить магией, пусть энергозатратно, но можно. С этого момента дело пошло быстрее.

Ворлунд сделал отличные протезы, но монтаж их был той ещё задачкой…

Не знаю специалистов, перед которыми когда-либо стояла подобная задача, но мы уверенно справляемся.

Мясо тоже можно было не жалеть, ибо его восстановление – это вопрос материала, а материала у нас полно. Разморозить, а затем устранить все допущенные огрехи на объекте – это лишь отнимет дополнительное время и только.

Волобуев безучастно смотрел в потолок, потому что мертвецы получают только уведомительный характер сигналов о боли – в мозг поступает информация, что нога разрезана продольно и кто-то вынимает кость, а не что-то вроде «А-а-а, суканахблядь! Умираем, сука, спасайся! А-а-а!!!»

Бедренные кости поставить было легче всего, потому что кость толстая и простая, но способная выдержать нагрузку до полутора тысяч килограмм. Только это полная херня, если сравнивать её со сталью, применённой Ворлундом. Он, конечно, погорячился вчера, заявив, что его поделка будет в сотни раз прочнее, чем кости человека, но был близок к правде. Если это действительно рессорная сталь, то она будет, примерно, в десять раз прочнее кости. А если учесть, что внутри наших стальных поделий нет никаких трубчатых полостей для костного мозга, прочность будет ещё выше.

Пока я тут занимаюсь монтажом, Ворлунд делает для Волобуева точную копию костей рук и ключиц с лопатками. После ног вмонтировать руки будет сущей безделицей, если действовать аккуратно.

Следом за бедренной костью заменил большеберцовую и малоберцовую кости, а затем пришла пора завершающего штриха, самого важного и трудоёмкого.

– Левую стопу, – протянул я руку.

Сухой передал мне металлический протез, после чего начался настоящий секс.

Наращивание хрящевой ткани было медленным, а нужно было хрящей очень много и не везде, поэтому заклинание приходилось неустанно контролировать, чтобы не лишить Волобуева возможности ходить. Я вспотел, несмотря на два работающих вентилятора, так как был предельно сосредоточен на работе. Ещё, через два часа работы, оказалось, что с правой таранной костью Ворлунд слегка накосячил, поэтому случилось двадцать минут простоя, пока кузнец устранил несоответствие. Хорошо, что я не начал её монтаж, а предварительно проверил! Хотя надо было тщательнее проверять при приёмке готовых изделий…