"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Другое дело, что никакой магический уровень не сравнится с реальным боевым опытом — которого у меня предостаточно, а Жоржу просто негде было получить. Да и уровень, видимо, поднялся не так давно, Жорж к нему пока толком не привык. Оттого мне и удалось сравнительно легко с ним управиться — хотя проблема от этого никуда не делась. Дурак, наделенный магией, как известно, головная боль гораздо более сильная, чем дурак обыкновенный.
Осложнялось дело ещё и тем, что без отца Жоржу явно приходилось несладко. Он был несовершеннолетним, а посему в права наследования пока не вошёл. Мать Жоржа — насколько я знал из
Зная в общих чертах натуру чёрных магов, я не сомневался, что Илларион времени даром не теряет и изо всех сил обеспечивает себе спокойную старость за счёт наследства Жоржа — пока тот не стал совершеннолетним, спешит нахапать побольше. Что ни разу не добавляет пацану поводов радоваться жизни.
В общем, объективно, ярость в глазах Жоржа можно было понять. Хотя моего раздражения это не отменяло.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я. — Может, для разнообразия, к дежурному наставнику оттащить? Чтобы память освежили — если ты до сих пор не запомнил, что применение магии выше второго бытового уровня в академии запрещено?
— Господин Барятинский!
А. Ну вот, собственно, и наставник. Вспомнишь — появится. Услышал, видимо, как трещит дверь чёрного хода.
— Что происходит?!
— Ничего, — моя цепь исчезла так же мгновенно, как появилась. — Мы с господином Юсуповым беседуем. Давно не виделись, знаете ли.
Я был уверен, что Синельников заорёт о применении магии. Уставом академии были запрещены заклинания выше второго бытового уровня, не говоря уж о швырянии друг в друга боевыми заклятиями. Нас за обычные-то драки штрафовали — будь здоров. Но Синельников отчего-то молчал.
Наставники академии магами не были — как не было ими подавляющее большинство людей, населяющих этот мир. Для контроля за соблюдением академических порядков на столе у дежурного наставника (так же, как и у дежурного преподавателя) в специальной подставке был закреплен магический шар — который, зафиксировав нарушение кем-то из курсантов запрета, начинал вращаться. И наставник немедленно устремлялся туда, где было зафиксировано нарушение. Однако сейчас Синельников о запрете словом не обмолвился.
— Господин Юсупов! — поняв, видимо, что на меня где сядешь, там и слезешь, сменил объект внимания он. — Что происходит?!
— Господин Барятинский только что ответил на ваш вопрос, — помедлив, надменно процедил Жорж. — Не происходит ровным счётом ничего такого, из-за чего вам стоило бы беспокоиться. Мы просто беседуем.
Сабля из руки Жоржа исчезла лишь на мгновение позже, чем я убрал цепь. А вместо часов — я только сейчас это разглядел — на левой руке Юсупова посверкивал слепой кругляш, без циферблата и стрелок. Жорж, проследив за моим взглядом, поспешно одёрнул рукав, но было поздно.
Вот оно что. Амулет, позволяющий скрыть применение магии. Перед тем, как напасть на меня, Жорж его активировал — оттого Синельников и молчит. В коридор наставника выгнал, судя по всему, треск двери из-за магического удара. Если Синельников и успел заметить в наших руках оружие, предъявить
он ничего не может. А жаловаться на применение магии никто из нас не спешит.— А почему я слышал посторонний шум? — Синельников подошёл к двери на чёрную лестницу. Посмотрел на осыпавшуюся на пол штукатурку. Ткнул в неё пальцем: — Это что такое, господа?!
— Штукатурка, — любезно разъяснил очевидное я.
— А почему она осыпалась?
— Представления не имею, — я пожал плечами. — Старая, наверное — вот и сыплется.
Синельников яростно засопел, но возразить было объективно нечего.
— Государю императору — ура! — решил добить врага Джонатан.
— Чёрт знает что, — проворчал Синельников.
И скрылся в комнате наставников.
А Жорж посмотрел на меня, на Джонатана. Развернулся и пошёл по коридору прочь.
— И это всё? — удивленно бросил я вслед.
Жорж замер. Медленно развернулся.
— Вы что-то сказали, господин Барятинский?
Голос просто ледяной, кого другого до костей бы пробрало. Не иначе — с ростом магического уровня Жорж сумел навесить на него какую-то черномагическую дрянь.
— Ты даже не отпустишь никакой шутки по поводу моего фамильяра? — развёл я руками. — Не скажешь чего-нибудь вроде: «Наконец-то Барятинский нашёл себе кого-то такого же умного и красивого, как он сам!»?
— Государю императору — ура! — поучаствовал в разговоре Джонатан.
Жорж не улыбнулся — это было нормально. Чёрные маги славятся, в числе прочего, отсутствием чувства юмора. Но он и не взъярился снова — и вот это было уже очень странно. Обычно взвивался под потолок и от гораздо более невинных замечаний. Если бы весь мой жизненный опыт не убеждал меня в том, что люди не меняются, я бы поверил, что Жорж изменился. Но он скорее просто научился держать себя в руках. И сейчас, в очередной раз проиграв мне поединок, сумел справиться со своей злостью.
— Шутки, — глухо повторил Жорж. — Всё бы вам шутить, господин Барятинский. А ведь вы убили моего отца. И вам это, как обычно, сошло с рук… Так вот, запомните: шутки закончились этим летом. Я лично более шутить не намерен.
— Да уж, заметил, — усмехнулся я. — Подготовился. Амулет прикупил.
— Ты ничего не докажешь! — быстро сказал Жорж.
— Да я и не собирался. Не гимназистка, чтобы ябедничать… Слушай, — сделал я шаг по направлению к нему, — ну, тебе ведь наверняка объясняли! Не могли не объяснить. На самом деле, твоего отца убил этот ублюдок Юнг. А всё, что сделал я…
— Для белых магов такого объяснения, вероятно, достаточно, — делая шаг назад, перебил Жорж. — Но я не имею чести принадлежать к их числу. Я знаю лишь, что в один день лишился отца. А через два дня увидел, как вам, господин Барятинский, вручают за это государственную награду.
Я буквально заставил себя проглотить ответ. Так и рвалось наружу: «Ты две недели жил в одном доме с Юнгом, вселившимся в тело твоего отца! И даже не обратил внимания, что что-то не так — а теперь изображаешь из себя безутешную сиротинушку!»
Обвинять Жоржа было бы несправедливо. Юнг был сильнейшим магом. Настолько сильным, что, строго говоря, вообще не был человеком. И уж надо полагать, что к Жоржу применил все мыслимые и немыслимые методы воздействия — чтобы тот, заметив, что с отцом что-то не так, не начал бить тревогу.