"Фантастика 2024-93". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Столкновение с техническим прогрессом оставляет свой след до поры до времени ощутимый только Сашей. Толпы людей на вокзале, шум, гам, электронные табло и громкоговорители внешне никак не отражаются на самочувствии Миклоша. Только на Изнанке ощутимо его волнение. Но стоит выйти на перрон и замереть в ожидании поезда, как это волнение вблизи от привычного Саше и огромного для Милоша размера машины перерастает в страх.
– Ты уверена, что это безопасно?
Саша едва не фыркнула. Миклош, в свое время решившийся на неизвестный экспериментальный ритуал в одиночестве, а после и вовсе будучи бесплодным духом доверил провести над собой еще одно сложное колдовство
– Раз в год и палка стреляет, но если за нами не будет бегать еще кто-нибудь с жаждой твоей крови, то – да, поезд безопасен. Куда безопаснее машины, а на них ты уже ездил.
Миклоша это явно не успокоило.
– Знаешь, это все еще не ответ «да».
– Зануда. Ты же вроде как, по твоим же рассказам, на войне был, на лошади в бой скакал?
– Ну так то лошадь, она же живая, с ней все понятно. И вообще это всего один раз случилось, и то как страшный сон забить хочется. Да я-то тогда уже не первый год как магом был.
– И сейчас не первый год как маг.
– Маг без магии, – Миклош повел плечом. – И сажусь добровольно в какую-то железную самоходную гусеницу.
– Самоходную гусеницу? Слушай, а мне нравится это определение. Надо запомнить.
– Ирония тут не уместна.
Саша едва не расхохоталась, глядя на Миклоша. На вид он был молодым парнем, с лицом привычным к хмурому выражению, или хотя бы одухотворенно-отстраненному виду. И теперь яркое возмущение его выглядело комично.
– Расслабься, Мика. Все будет в порядке.
– Как ты меня назвала?
– Мика. Миклош длинно. Извини если что-то не так, я не хотела обидеть.
– Да нет, все в порядке. Просто наставник меня так звал, не знаю уж почему. Я не против слышать это, только теперь в бумагах обо мне другая запись, и я думаю, нам стоит соответствовать ей.
В голосе парня была тоска и сожаление. И тут ему Саша могла только посочувствовать – для Миклоша мир изменился за мгновение до неузнаваемости. И не только мир, но и люди в нем. Он по-прежнему настороженно относился к Михаилу Ефимовичу, хотя и признал как-то, что до того видел его совершенно другим человеком. Что до наставника, который, по словам самой Саши, считал своего ученика безумным преступником, то Миклош наотрез отказался звонить ему или писать, настаивая только на личном общении. Точнее, пару раз они даже пообщались по телефону немного с Сашиным посредничеством, но на том все и кончилось. Миклош говорил, что для него это уже слишком, и пока он не увидит и не почувствует реальность Серафима рядом, никаких больше дел через «непонятного типа говорильный аппарат неизвестно с кем» иметь не будет.
И это можно было понять. У парня ведь выходит вообще никого не осталось. Не как у нее самой – когда близкие уходят постепенно, по одному превращаясь в воспоминания. За мгновение в собственной вселенной Миклош потерял все – свое тело, свое доброе имя, семью, друзей, наставника, вообще весь мир… Как если бы Саша закрыла глаза, заснула – а проснулась бы в каком-нибудь двадцать четвертом веке, где у всех компьютеры в мозгах, телепортаторы на кухне и полеты вместо Турции к Альфа-Центавре, и если кто из старых знакомых магов еще и жив, то уж точно изменился до неузнаваемости, привыкнув к этой новой реальности и став ее частью.
Все, что для Миклоша было понятно, привычно и знакомо – исчезло. Навсегда. Тут поневоле все будет волноваться.
Поезд наконец приблизился, сбрасывая скорость. Вокруг заторопились люди,
ища нужный вагон. Миклош же чуть шагнул назад, явно чувствуя страх перед железной многотонной махиной, в которую надо залезть.Саша после короткого колебания чуть коснулась его ментально, перекидывая кусок собственного спокойствия. Словами у нее никогда ничего не удавалась добиться от других. Да и сама она не была образцом безмятежности. Но, определённо, ей не хотелось, что бы нынешняя поездка превратилась для Миклоша в пытку. Саша поезда любила с детства, и надеялась эту любовь показать незнакомому с железной дорогой человеку.
Миклош чуть моргнул, несколько подозрительно посмотрев на нее. Но все же подошел ближе.
– Поездка на поезде, на мой вкус – отдельный вид досуга. Правда, места боковые плацкартные, но Орден все-таки не бесконечно богат, а я считай стажер бесправный, так что нам купе не выделили бы, это точно. И в любом случае – недолго. Всего сутки – и мы на месте. Я не раз была в Пензе, там у отца родственники жили. Идем.
Миклош чуть дернул головой, сжал губы – и шагнул за ней к проводнику, протягивая выданный буквально пару дней назад паспорт.
И опять замер перед необходимостью подняться на лестнице в вагон.
– Идем. Ты ведь эксперимент в одиночестве над собой проводил, а там было опаснее.
– Там было понятнее, – Миклош вздыхает.
– Миллионы людей пользуется этой штукой, и никого она еще не съела, – веселый тон по заказу у Саши никогда не получался. Но она старается.
– Знаешь, «еще» особенно утешает. Звучит так, что у меня есть возможность стать первым, – усмехается в тон ей Миклош.
Но в вагон все-таки поднимается. А Саша улыбается про себя, сама не зная почему.
Глава 3
– Чего не спишь?
Саша ответ на вопрос видела. Но пользоваться тем, что дает Отражение о других было как-то не слишком вежливо. Впрочем, Миклош хмыкает в ответ, прекрасно все понимая.
– Ты и сама знаешь.
– Нет, не знаю, – Саша отвечает искренне. Догадывается – пожалуй. Ощущает тревогу – да. Но она может только предполагать, как именно все видит человек, воспитанный совершенно в другое время. – Я понимаю, что все вокруг, наверное, сбивает с толку. Но Отражение не дает увидеть мир чужими глазами.
Миклош только криво улыбается.
– Раньше иногда я видел дурные сны. Этот никак не заканчивается.
Саша чуть склоняет голову. У нее не слишком много идей о том, что делать в такой ситуации. Самое простое – оставить парня наедине со своими мыслями. В конце концов ее не просили лезть в душу и вообще куда-то лезть. Лежала себе на верхней полке, и лежала бы дальше. Возможно, Миклошу просто нужно свое пространство. Но это простой выход. Отмахнуться, проигнорировать. Сама бы она не хотела, пожалуй, остаться в одиночестве в такой момент.
– Хочешь чая?
Брови парня взлетели вверх.
– Где ты его возьмешь в этой гусенице?
Саша выругалась про себя. Она как-то даже и не подумала рассказать про титан, сели же вечером – и не до того было. Свет выключили буквально через час после посадки. Миклош ничего не спрашивал про воду. Уборную-то она показала, а остальное..
– Здесь есть нечто вроде самовара, вон там, в начале вагона. Сейчас принесу кипяток. Черный, зеленый?
– Все равно.
Сонная проводница без вопросов продала и вафли, и конфеты, и пару сникерсов. Не похоже, что все это раньше пользовалось спросом, так что небольшой опт перевесил неудобства. По крайней мере, раздражение от прерванного сна из Отражения улетучилось быстро.