"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
— Я-то переживу, а вот как ты с ними общение переносишь?
Алина усмехнулась.
— Так я местная. С горшка тут. Кто мне, что из пришлых скажет? Его же тут же уроют! Конечно, если с моей стороны косяка нет. Потому, в делах расходимся сторонами, как в море корабли. Он в мои дела не лезет, а я в его. Но его дела — рэкет. Мелких на деньги трясёт и эта участь, думаю, и тебя, мил человек, не минует, несмотря на твою очень серьезную крышу, — опять кивок в сторону двери, где пропал Саня.
Я же только улыбаюсь. Улыбчивый человек всем нравится.
— А малолеток в бизнес берёте? — возвращаюсь я к интересующей меня теме.
— Нет, только с восемнадцати. Одиннадцатый класс и старше. Нам проблемы с ментами не нужны. А так, всегда можно сказать, что по любви, —
— Серьёзный подход!
Она кивает, соглашаясь.
— Так не нами заведено. Говорят, ещё с девяностых, и из блатных следят. Можно реально мамкам на проблемы из-за девок налететь.
— А что с дурью?
Продолжаю я вынимать из словоохотливой девчонки нужную мне информацию.
— Подсудно, да и за детей на зоне голову оторвут, а если поймают с поличным барыгу, то и вовсе кончить могут. Нет, есть, конечно, любители, но заставлять не будут. Захочешь кайфануть — обеспечим. Но с этим не ко мне. Понадобится, сведу, но по деньгам, сам знаешь, дороже, чем с девочками обойдётся.
Вот же, Мамка мне попалась. Как всё по полочкам раскладывает, и насчёт меня верные выводы сделала. Опыт, что и говорить, хотя возраст у писюхи лет шестнадцать-семнадцать получается, и не факт, что сама целка.
— А ты классная! — искренне восхищаюсь я девчонкой. — И лови мой номер.
Достаю свой Самсунг и сразу забиваю её номер себе в адресную книгу.
Что у неё за телефон, я не обратил внимания, лишь уточнил, интернет подключён или нет. Сказала, что да, но тариф хреновый, интернет быстро деньги сжирает.
Разберёмся. С авторитетными ребятами и нормальными надо дружить. Именно дружить — никаких чувств! Любовь все дела рушит… знаем, проходил.
Тут открывается дверь и показывается Саня.
Точно ведьма! Где его вечная улыбка?
Подошёл почти вплотную и шепотом:
— Прими мои соболезнования, но там, — кивок в сторону кабинета себе за спину, — чудовище в женском обличии. Но слово держит. На тебя, уже заранее, настроена очень негативно. Что ты там просил у Кеши, её просто взбесило, но против нашего босса не пошла, да и направление из Краевого совета Попечителей так просто не отфутболишь. Скрипя зубами, но тебя примет. Нет — увезу обратно. Я ей так и сказал. Испугалась. А потому, счёт к тебе у неё ещё больше возрос. Я — за вещами, сейчас завхоз подойдёт, а тебя приглашают на беседу. Прогнёшься, сам знаешь, потом и вовсе жизни не дадут. Так что постарайся и не ругаться, и вместе с тем, выскреби себе нормальные условия содержания. Подлянку с её стороны я ожидаю. Так что, лично проверю, что поместили тебя, соответственно отношению нашего босса к своей альма-матер. Не тушуйся, но и не веди себя нагло. Больше улыбайся при разговоре и меньше говори, вначале осмотреться надо, что тут у них происходит, а потом и проблемы решать начнём, но на разборки и принятие решения тебе сутки. Надо, я Кеше звякну. Думаю, он её быстро облагоразумит. Ну, давай, ни пуха!
— К чёрту! — выдохнул я.
Долго стоял и теперь правая нога сильно болеть начала, и разработками богини не воспользуешься, а потому, в таком хреновом настроении я рванул дверь кабинета на себя.
А вот таких я люблю, вернее любил. Мой типаж женщин!
Сильная, уверенная в себе, при этом, на вид хрупкая, небольшого росточка, ухоженная, следит за собой и не обязательно писаная красавица. Хватит того, что фигуру блюдёт. Не люблю толстых женщин. Мужики имеют право на такой ма-а-аленький недостаток. И вот ещё штришок: женские классические костюмы, причём со вкусом подобранные. Я тащусь от таких женщин, хотя, если честно, с такими грымзами очень сложно по жизни ужиться, но мне всегда это как-то удавалось.
А эта… Волосы тёмные, цвет не определю, так навскидку, и не брюнетка, и не шатенка, а что-то среднее, и красноты в них нет. Волосы, видно, длинные. Коса, под Тимошенко, на затылке в украинскую колбасу свёрнута. Это смотрится отпадно! Представляю,
как рано ей надо по утрам вставать, чтобы до выхода на работу успеть такую красоту навести.Костюмчик серого цвета, но приталенный. Рукава на пиджачке — три четверти, блузка — белая, с круглым вырезом. Цепочка золотая с кулончиком. Никаких новомодных течений по страстям церковным. Крестик, как таковой, отсутствует. Кисти рук ухоженные, кожа на них чистая и на лице, что характерно, ни морщинки. Или так профессионально боевая штукатурка уложена, или по жизни ещё молодо выглядит. Хороша, чертовка, вот только эта дама не для моего возраста, а потому она для меня очень опасна. Как бы так умудриться сделать, чтобы после сегодняшнего знакомства врагами не стать? Надо очень постараться!
— Здрасти! — здороваюсь я.
И, конечно, всеприемлющая улыбка у меня на лице. Но сам себе удивляюсь. Да я же её уже боюсь!
Вот это новость!
Проковылял ещё пару шагов по кабинету.
Да-а-а, бедновато нынче директора интернатов живут, во всяком случае, обстановка в кабинете руководителя заведения явно спартанская. Два стола, причём одинаковых, тумбочка под одним столом, за которым и расположилась, исполняющая обязанности директора. Писчие принадлежности в китайской подставке. У стены шкафчик с папками, весьма потрепанный, шторки непонятного, как и волосы женщины, цвета, люстра — прощай молодость, явно ещё сделана совпромом. У стены, напротив шкафа, ряд стульев, таких основательных, какие умели ещё при Союзе делать. Или тут всё так плохо с финансами, или просто сама хозяйка кабинета аскет, но это же только кабинет её, как зама, может, у директора и покруче?
И что бросается в глаза, вся стена завешана, убранными в рамки, детскими рисунками. На шкафу стоят и какие-то детские, весьма массивные, поделки.
Всё, осмотр закончен, перевожу снова свой взгляд на хозяйку кабинета. Если я рассматривал больше сам кабинет и обстановку в нём, то вот сей педагог всё это время, молча, не сводила с меня своего, уж слишком строгого взгляда.
По опыту службы в армии, так начальство смотрело на нерадивого летеху, прежде чем начать его строить, а иногда и откровенно иметь, но вот только иметь я себя не дам, ни в прямом, ни в переносном смысле.
— Присесть можно? — нагло спрашиваю я. И куда только делся мой миролюбивый настрой, ведь хотел наладить нормальные отношения с дамой, да видно не судьба. — А то нога разболелась.
Та опять окинула меня взглядом аллигатора, задержала взгляд на моих костылях и так же молча кивнула.
Ну, а мне то что, посидим, помолчим. И вдруг…
— Меня зовут Наталья Андреевна, фамилия моя Панритова. Фамильярности я не приемлю, Андрей Андреевич, и, как говорят, я бываю излишне строга к ученикам и к воспитанникам. Я заместитель директора по воспитательной работе, но в данный момент, исполняю обязанности директора данного учреждения, куда вас почему-то отправили, аж из краевого центра. Почему? Я так понять и не смогла, и никто мне внятно не объяснил. О том, что вы инвалид, мне лично ни о чём не говорит. В том же Вяземском есть подобный интернат, я про Хабаровск и не говорю. Правила поведения в нашем детском доме просты — все друг друга уважают и живут дружно, как все.
И смотрит на меня, так испытывающе.
А-а! Типа, провокация для мажора, каким я, видно, со стороны выгляжу.
Ну что же, раз этого от меня и ждут, то не будем разочаровывать тётю.
— Как все? — приподнимаю я правую бровь, больно долго тренировался, особенно последние месяцы своей, и не только своей, жизни в этом теле.
— Все! — жёстко припечатывает она.
А у меня сама собой едкая ухмылочка на лице расцветает.
— Школа, как и армия — это зеркало общества, — произношу я. — И если говорят, по слухам, при Советах, такой фокус ещё проходил, то теперь, вряд ли. Каждый хочет, в меру своих способностей и возможностей, жить лучше, чем другие, да просто жить хорошо и не обязательно, как все. Вы можете со всем вашим министерством образования обеспечить в этом, отдельно взятом учреждении всем детям хорошие и достойные условия? — нагло спрашиваю я.