"Фантастика 2025-10". Книги 1-31

– Мудрить тут нечего, – сказала она, – пойдем на главные ворота. Мои люди и еще от двух гнезд охотники. Да парочку отрядов позади надо держать, на всякий случай. Когда каша заварится, остальные двинут на штурм с других сторон. Ну а там… Как сложится.

– В город войдем – девок с бабками да ребятней надо будет куда-то загнать, чтобы под ногами не мешались, – заметил пожилой.

Маша посмотрела на него, потом на остальных. Взгляд ее был темным, но не от цвета зрачков, а оттого, что за ним скрывалось.

– Некогда будет сортировать. Рубите и колите все, что мешает! Охотники вы или нет? Чего боитесь? Гнева своих духов?

И после минутного молчания добавила:

– Я перед ними за вас отчитаюсь.

Она разжала побелевшие пальцы, отпустила спинку стула. Проходя мимо Прыткого, бросила ему едва слышно “сейчас вернусь”. Пришлось отойти на полсотни шагов, спрятавшись за деревьями, чтобы ее никто не видел. Маша упала на четвереньки, от спазма у нее скрутило живот и она выплеснула из себя все, что съела утром. Отплевываясь, села на колени.

– Вот дерьмо. Что это? От чего?

Черное мясо, поедаемое людьми из гнезда, ей, конечно, не нравилось. Но она заставила себя привыкнуть и серьезных проблем это не вызывало. Чем еще можно было травануться? Да ничем.

Утерлась снегом. Руки ее дрожали и перед глазами мельтешили темные точки. Она почувствовала рядом чье-то присутствие, повернула голову. В нескольких шагах от нее стоял Прыткий.

– Разве я просила идти за мной? – собственный голос показался ей совсем не таким, каким был несколько минут назад, когда она стояла у костра. Сейчас он был слабым, тонким.

Маша позволила парню помочь ей подняться на ноги.

– Что с тобой? – спросил он.

– Не знаю. Но что бы там ни было, не вздумай об этом проболтаться.

Она постояла еще несколько минут, подставляя бледное лицо ветру, потом сказала “идем”.

У огня шли споры, кто-то выклянчивал себе и своим людям местечко потише, откуда будет не страшно идти на штурм, кто-то просил разделить огнестрелы поровну, а иные успевали договариваться с соседями за спинами остальных.

Маша кашлянула, проверяя силу голоса.

– Все огнестрелы останутся у меня, потому что мои люди умеют с ними обращаться. Учить еще кого-то нет времени. На главные ворота мы пойдем с вами и с вами.

Она указала на самого горячего и самого рассудительного из командиров.

– Остальным, чтобы не спорили, я скоро скажу, откуда на дело пойдете. Да, и угомоните людей, потушите костры. Чтоб ни одного дымка не поднималось!

Кивнула кому-то из своих охотников, чтобы и тот костер, вокруг которого они сейчас собрались, был потушен.

– А то наш лагерь за полдня пути слышно и видно.

Проводила взглядом недовольных командиров, разбредающихся по отрядам. Вскоре над лесом и правда перестали подниматься дымные столбы.

– Все равно, – сказала она сама себе. – Если есть у Южного базара дальние посты охраны, то они нас уже заметили. А посты наверняка есть. Я бы точно поставила!

– Властительница.

– Чего еще?

Прыткий протянул ей сверток.

– Возьми.

Она поглядела на скрученный лист секвохи, в котором прятались другие листья – поменьше, засохшие. Вопросительно поглядела на своего помощника.

– Это чтоб не блевать. Проверенное средство, мне еще мать такое давала, когда я...

– Ты дурак?! – перебила она его. – Я сама не знаю, из-за чего меня скрутило, а ты уже лекарство нашел! Врачеватель хренов.

Прыткий стоял в нерешительности, не зная, что ему делать. Убрать ли подношение, или попытаться убедить Пришедшую в том, что оно не причинит ей вреда, а только даст облегчение.

– Убери, – сказала она спокойнее. – Авось само пройдет.

Несмотря на все недоверие к этому миру, к людям, которые ее окружают, Маша вдруг ощутила нечто для себя новое, чувство, теплое и прекрасное, словно протянутое ей вместе с этим свертком. Даже отец не радовал ее вниманием в детские и юные годы, потому что всегда был занят своими делами, заботился о выживании на краю холодного мира. А этот едва оперившийся мальчик казался столь искренним в своем желании помочь, что она невольно поддалась незнакомому чувству. Даже улыбнулась.

– Еще бывает, – сказал он, – что женщину выворачивает, когда она носит в себе ребенка.

Маша нахмурилась. Ей и самой это приходило в голову, но до тех пор, пока слова не были произнесены вслух, думать о таком не хотелось. “Лучше бы отравление!”

У нее давно не было крови. Пожалуй, даже слишком давно. Списывала это на свои неудачные опыты, еще там, на Кольском, на постоянные нервы и стрессы, а скорее на все вместе. Ведь до сих пор других признаков интересного положения она не замечала, значит, несмотря на отсутствие женских дел, беременности не было.

– Я ни черта не знаю, – призналась она.

– А от…

– И ты не болтай!

Прыткий послушно склонился, отошел в сторону.

Когда стемнело, весь лагерь снялся с места и двинулся через лес длинной нитью, растянувшейся на многие сотни шагов. Охотникам сказано было помалкивать, ничем своего присутствия не выдавать. Но скрыть поступь такого количества ног невозможно и, если кто-то окажется рядом, хоть и на расстоянии выпущенной стрелы, колонну неминуемо обнаружат. Маша лишь надеялась, что этот “кто-то” не будет городским соглядатаем, что он свернет в сторону и уйдет вглубь леса от греха подальше.

– Завтра будем на подходе к Южному базару, – сказала она трем своим помощникам, идущим рядом. – Вперед отправим человека с взрывчаткой. Пусть он возьмет Хмельного, тот покажет, где заложить, у какого дома. Бомбы завернем в куски мяса – промысловик мол, добычу на продажу несет. Думаю, никто там особо разбираться не станет, а даже если и заглянут, мало что поймут. Пластид в старой упаковке сойдет за сверток вяленого.

– Начнем ближе к ночи?

– Да. В темноте больше страха, больше паники. Они не знают, откуда к ним лезут, а мы точно знаем – куда, как и зачем.

Ее еще мутило, но Маша целиком была поглощена предстоящим делом. Адреналин бурлил в крови. Она почти ощущала запах пожарищ и ей казалось, что она уже слышит крики ужаса попавших в ловушку горожан. Потом, после победы, можно будет прикормить охотников – не только своих – дележом добычи, женщинами… Себе, пожалуй, возьмет и пленных мужчин. Дома у нее каждого будет ждать волшебная инъекция. Маша оглянулась. Где-то там, в конце длинной колонны, идут под охраной двое, на которых она ее уже опробовала.