"Фантастика 2025-101". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:
Глава 6
Нечто из ничего. Часть 2
Воздух сгустился так, что стало тяжело дышать. Но мы все держались отлично — даже ребята, явно чувствующие, какая на них лежит ответственность.
С треском лопающегося пространства в центре квадрата возник прямой вертикальный разрыв. Затем он расширился — и из неба словно вырезали прямоугольник. Будто оно стало твёрдым и превратилось в дверь метров двадцати высотой.
Дверь открылась, а за ней оказался багряный провал. Дыхнуло жаром — я ведь стою именно по направлению открытия «двери». И я первым увидел того, кто показался
— МИР ТЕБЕ, О, НЕСРАВНЕННЫЙ СТОЛБ ПЛАМЕНИ СРЕДИ БУРАНА! — раздался раскатистый бас, от которого затряслась земля. — ТЫ ЗВАЛ МЕНЯ, И Я ЯВИЛСЯ НА ТВОЙ ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ ПРИЗЫВ, СПОСОБНЫЙ ВОСХИТИТЬ И САМОГО АЛЛАХА, ДА БЛАГОСЛОВЕННО БУДЕТ ЕГО СТРАНСТВИЕ!
— Ну началось… — устало вздохнул генерал. А потом дверь окончательно распахнулась — и из-за неё в наш мир выбрался настоящий исполин!
Джинн, которого Дашков назвал Абдульбари, в точности походил на стоящую передо мной статую. Только ростом в два десятка метров. В остальном — синий гигант, четыре руки, шесть пар крыльев за спиной, три глаза и три острых рога. И клыкастая пасть…
Не затыкающаяся ни на секунду!
— МИР И ВАМ, О ПРЕКРАСНЫЕ СМЕРТНЫЕ, БОЛЬШИЕ И МАЛЕНЬКИЕ! ДА БУДЕТЕ ВЫ ВЕЧНО МОЛОДЫ И ПРЕКРАСНЫ ПОД НЕБОМ ВСЕВЫШНЕГО, О, СЛАДКИЙ ЕЛЕЙ МОЕГО СЕРДЦА!
— Что он несёт? — раздался за моей спиной шёпот. Кажется, это был Мирон. Воздух так сильно клубился от ауры гостя, что я толком не смог разобрать.
О, эта аура! Уж на что я был Архимаг, а подобное встречал по-настоящему редко! Не берусь утверждать даже то, что сам когда-либо обладал аурой сравнимой мощи!
В ушах играет бравурная нездешняя музыка — пищат бесчисленные дудки, бьют тяжёлые барабаны, от звонких трелей хочется пуститься то ли в пляс, то ли на марш!
И аромат… Аж в животе заурчало! От джинна пахнет, словно передо мной роскошный стол, уставленный изысканными яствами, да ещё окуренный благовониями.
Немного смахивает на какофонию, честно говоря, но аппетитно. Если слово «какофония» вообще применимо к запахам, м-да.
Остальные дети тоже явно увидели силу джинна. Одна лишь Рина не зажмурила глаза, буквально пожирая существо взглядом.
Наконец, Дашков нарушил ненадолго повисшую тишину.
— Мир и тебе, о великий из великих строителей дворцов, стен и башен! Я вижу, члены твои всё так же могучи, а высокое чело подпирает само небо! Я счастлив вновь видеть тебя в добром здравии спустя столько лет, и буду каждый день молиться о том, чтобы силы не покинули тебя никогда и впредь!
На лица взрослых стало по-настоящему смешно смотреть. Они явно никогда не слышали не то что уважительной беседы с джинном, а даже о том, как они должны проходить.
А вот я кое-что слышал, хоть никогда и не присутствовал лично. И потому стоял спокойный, вслушиваясь в тончайшие оттенки ауры пришельца.
Потому что для джиннов такое расшаркивание — норма. Это часть их древней культуры. Так они сильным выражают своё подобострастие, слабым — снисхождение, друзьям — уважение, а врагам — вежливость. И от других ждут того же.
Это надо просто немного перетерпеть. И мы терпели. А когда наконец этот обмен любезностями закончился… в основном, Дашков как мог быстро перешёл к делу.
Но первым вопрос задал джинн. К счастью, перед этим он мгновенно уменьшился до человеческих
размеров, заодно избавившись от крыльев.— О, мой любезный друг, чьи речи слаще мёда! Только не говори мне, что ты хочешь принести в дар и в жертву своему скромному знакомцу этих чудесных ребятишек, да послужат их души великому замыслу Его?! Я, право, польщён и…
Так, бл…ин. Это что, придётся всё-таки его укокошить? Надеюсь, что обойдёмся без глупостей.
— О, вынужден прервать твою дивную мысль, добрый джинн! — бойко ответил Дашков. — Но эти дети суть мои добрые знакомые. А жертв и подношений для тебя не довольно ли принёс я? О, мне для моего старого друга не жалко и целого мира, но… увы. Возможности скромного раба твоего скромны. Так что придётся работать как есть.
Последние слова генерал произнёс вдруг очень сухо и отрывисто. И иномирный гость явно понял, что торговаться здесь никто не намерен.
— Что ж. — взял он одной из рук бутыль вина. — Ты огорчаешь меня, старый друг. Но и радуешь. Таковой Господь Миров сотворил дружбу, таковой сутью наделил её. И я, скромное создание Его, безропотно приму сии дары и возблагодарю Небо за них, ибо Он учил нас благодарности. И тебя тоже возблагодарю, о тот, что подобен дивному коньяку на морозе!
— Коньяку на морозе?.. — раздалось где-то за спиной. — Чего?
— Тс-с! Не обращай внимания. Он явно поехавший!
На нас, впрочем, названный Абдульбари не обращал никакого внимания. Он сладко смаковал алую жидкость, горстями зачерпывал сладости и бросал всё это в бездонную пасть.
Жрут джинны явно без особых правил этикета.
— Я благодарю Небо и Создателя Миров за то, что мне была ниспослана столь крепкая дружба и столь дивный друг, о господин сердца моего! — как-то совсем уж нелепо ответил генерал. Старик, толкующий о «господине его сердца» — это совсем какой-то сюр. Но что сказано, то сказано. — И я, ничтоже сумняшеся, прошу угостив тебя яствами и даровав сокровища земли и духа, прошу тебя об услуге, которая не отнимет и малой толики времени твоего!
— Что есть сие? — в кои-то веки кратко спросил джинн, что-то втягивая носом. Какой-то порошок… алхимический, наверное. — Внимаю.
И Дашков, всё так же витиевато, в подробностях описал джинну задачу. И на слух маленькой она совсем не выглядела! Даже я в прошлой жизни потратил бы на сотворение чего-то такого не один час, немало маны, и прочих расходников.
Дашков обвёл руками нашу поляну и попросил сотворить на ней четыре Места Силы, указав на тех, для кого они будут предназначены. То есть, на нас. Указал параметры, попросил творить сообразно «твоим неизмеримым знаниям и сути вещей и Творения».
А нас, конечно же, попросил по своей воле открыть души перед «могущественным Абдульбари», ибо «будет невежливо глядеть в вас против вашей воли, юные господа. А невежливость суть великий грех».
Ха! Тогда я — великий грешник! Но открыть душу…
Это значит показать джинну то, что скрыто в самых её глубинах. Универсальное Заклинание, память прошлых жизней, свои намерения и способности.
Пожалуй, это уже чересчур.
К счастью, теперь мне не требовалось особых волевых усилий для обращения к мощностям Заклинания. Требовалось это обращение лишь пережить. Но тут уж я был уверен, что справлюсь.