"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Про себя я уже начинал прикидывать запасные варианты, от «вломиться к какой-нибудь школьнице из Академии» до «созвониться со Службой, пусть срочно находят армейского портного, намастрячившегося на генеральских кителях». Однако, к моему удивлению, в ателье горел свет, и еще с улицы я разглядел силуэт Пантелеймона Ураганова, склонившегося над чертежным столом. Ну надо же! Никак заказ нашел? Ничего, как нашел, так и потеряет. Форма Марины в приоритете.
Внутри дверь, ведущая из коридора бизнес-центра в ателье, разумеется, не запиралась. Я просто толкнул ее и вошел, Марина за мной.
—
Что там, я тоже не ожидал себя здесь найти!
— Привет, папа, — сказал я. — Нужно, чтобы ты срочно сшил школьную форму этой девочке. Кстати, она тоже волшебница, ее зовут Песня Моря.
Пантелеймон резко отмер.
— Кир! — воскликнул он. — Что ты сделал с моим плащом?!
Я поморщился. Его плащ, как же. Но ради Марины нужно было держать лицо, и я сказал:
— Его пожег Черноцвет. После его яда одежда детей-волшебников не регенерирует. Ты сможешь сшить такую же форму, как у Песни Моря? До послезавтра, лучше до завтрашнего вечера. Это важно, папа.
— Да зачем такую же? Я сошью лучше! — папаша на глазах наливался энергией и воспарял к облакам. — Песня Моря, значит, водница? Вам бы, прекрасная юная барышня, нужно что-нибудь темно-синее, это отлично подчеркнет белизну вашей кожи и придаст серому цвету глаз больше глубины! Что касается фасона, то, позвольте заметить, что школьная форма, конечно, немеркнущая классика, но у вас гибкая фигура танцора, я бы предложил что-то менее скрадывающее плечи…
— Папа! — резко оборвал я его. — Нужна именно эта форма! У тебя есть точно такая же ткань? Или ты знаешь, где ее достать? Если нет, мы полетим к кому-нибудь другому. Время дорого.
— Ну, если ты так ставишь вопрос… — обиженно произнес отец, рысью подбежал к одной из занавесок, которые у него скрывали ниши с полками, и отдернул его жестом фокусника. Там на стене висели рулоны ткани, идеально разложенные по цвету и толщине — от шерсти до шифона.
Так же играючи-сценически отец выдернул рулон сине-зеленой клетки, точно такой же, как у Марины.
— Вот! Румильская клетка в варианте «малахитовый зеленый», мне из нее недавно как раз школьную форму заказали, только мужскую. К счастью, я купил больше, чем нужно, так что остатка на такую хрупкую барышню хватит с лихвой. Я даже могу сделать вам дополнительные шортики из этой ткани, чтобы в полете было удобнее.
— Не нужно, — помотала головой Марина. — Я обычные велосипедки поддеваю.
— А будете необычные! Или хотите, пошью красные или желтые, контраста ради? Может быть интересный эффект в зависимости от оттенка!
— Пап, нам главное быстро, — еще раз подчеркнул я голосом последнее слово.
— Успею, — махнул он рукой. — Что там, простая плиссированная юбка-клеш, это буквально две полоски ткани. Жакет чуть посложнее, но в целом обычный двубортный пиджачок с прямым регланом. Отделка довольно интересная, но не вызов. Или блузку тоже надо? Тут посложнее, рукав «овечья ножка», еще и жабо — если шить из натурального шелка, задача нетривиальная.
— Нет, блузка произвольная, — тут же сказала Марина. — В смысле, можно не в точь-точь такую же
и не из шелка, главное, чтобы белая и с жабо. Их всегда в магазинах полно.— Да, без блузки точно успею, — согласился отец очень деловым тоном. — Позвольте снять с вас мерки?
Меня поразило, насколько по-другому он держал себя с Мариной — совсем не так, как со мной. Когда он шил для меня плащ, то все время бурчал, дергал меня то за руку, то за плечо — мол, не так стоишь, не сутулься, голову поверни, да не туда, ну что ты за бестолочь. А с Мариной он обращался будто с фарфоровой, ни единого резкого слова, ни единого ненужного прикосновения! Понятно, что ситуация куда более деликатная — все-таки девочка-подросток, портной-мужчина, нужен максимум профессионализма… Меня, скорее, поразило, что этот профессионализм у отца все-таки был. Тем более, я наконец-то привел к нему девочку-волшебницу, сбылась мечта идиота…
— Все, — отец свернул сантиметр и убрал блокнот. — Завтра после обеда можете подходить. Часа… В четыре, я думаю, — он бросил взгляд на часы. — Но сейчас-то вы разве будете ходить по улице в этих обносках?
— Да нет, — удивилась Марина, — зайду в магазин, подберу что-нибудь.
«Где подберет? — подумал я. — Восемь вечера же, все закрыто!»
Потом до меня дошло, что Марина из Каликии, этот город куда больше. Там, наверное, есть магазины, которые и до девяти, и до десяти торгуют — чтобы было удобно тем, кто поздно выходит с работы. Ей и невдомек, что у нас в Челюстях такого нет. Или она собралась опять на электричку прыгать?
— Зачем что-нибудь?! — отец среагировал совершенно на другое ключевое слово. — У меня совершенно случайно есть платье, прямо словно бы для вас! Может быть, пару вытачек, я имел в виду чуть менее стройную девочку… Примите в подарок, прошу!
Снова своим прекрасным сценическим жестом отец отдернул вторую шторку, за которой оказались манекены с девичьими платьицами. Судя по их броскости и не слишком большой практичности, а также по тому, что с каждым в комплекте шли шорты — где-то короткие, где-то до колена, в зависимости от фасона платья — предназначались они для девочек-волшебниц.
— Вот, — сказал он с гордостью. — Я думаю, это, темно-синее, как раз для вас!
И указал на манекен, где красовалось платье чуть скромнее прочих — в смысле, менее пышное и броское, а не более закрытое — в спортивном стиле, с разрезанной на боку скошенной юбкой поверх облегающих капри до колена. Верх платья, такой же минималистичный, был украшен белыми кружевами в треугольном вырезе и рукавами-крылышками. «Дополнял ансамбль», как принято говорить, белый кожаный ремень, охватывающий талию и дополнительным витком свисающий на бедра.
— Сюда можно прицепить компактный предмет-компаньон, — отец показал на ремень. — Видите, я предусмотрел карабин в цвет! Или фляжку с чем-нибудь.
Мне показалось, или у Марины вспыхнули глаза?
Ну еще бы, все-таки девчонка, а два года носила одно и то же, не переодеваясь! Хотя нет, она переодевалась на каникулы, сама же сказала.
— Но… Это как-то неловко, — начала она. — Я и так вас напрягла…
— Никакой неловкости! — воскликнул отец.
Одновременно со мной, потому что я тоже сказал: