"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Надо было сделать воздушные контейнеры маленькими, сравнимыми по размеру с «зубьями» моей воздушной циркулярки, чтобы каждая мини-ударная волна усиливала эффект. То есть что-то из области прецизионного жонглирования. И еще нужно было попытаться делать этих воздушных контейнеров как можно больше…
Путем длительных экспериментов мне удалось выяснить, что больше пяти воздушных контейнеров я сделать не могу — не выходит. Жесткий лимит Проклятья или мое собственное мастерство? Похоже, что первое: других «мирных» заклятий я тоже не мог скастовать одновременно больше пяти. Ну, маги-беглецы, ну переосторожничали! Как, интересно, ребенок-волшебник должен был захватывать мир, кастуя несколько
Впрочем, если поглядеть на результаты по самоусилению, которых мне удалось добиться лишь за месяц, строго в поставленных Проклятьем рамках, возможно, маги не были так уж и неправы. Разумеется, с учетом того, что их целью было сделать детей-волшебников максимально стабильными и управляемыми!
Однако лимитов на величину контейнеров, похоже, не существовало. Сделать сильно большими их было нельзя, но только потому, что мне не хватало мощности — слишком большой воздушный мяч лопался. Однако каждый раз при достижении немного разного размера, что указывало на отсутствие жесткого лимита (или на то, что я до него не добрался). Так что, теоретически, например, если накачаться энергией Прорыва, можно и побольше сделать.
А вот миниатюризация шаров упиралась исключительно в мое мастерство! Точнее, в отсутствие такового. Я мог сделать один шар почти сколь угодно маленьким, но как только брался хотя бы за второй — первый почти сразу исчезал, потому что мне не хватало на него внимания.
Провозившись до вечера, я научился удерживать внимание на трех-четырех мини-шариках одновременно, но при этом размеру они все равно были слишком большого — примерно в половину велосипедного ниппеля. Мне нужно было гораздо меньше! Такие крупные все равно резко снижали точность применения «циркулярной пилы», рассеивая выхлоп на большую площадь. Можно было добиться результата получше, я это нутром чуял.
«Ладно, — сказал я себе, укладываясь спать в тот день, — идея долбануть по воздушному контейнеру основной абилкой ради усиления — очень простая, стопудово кто-то из детей-волшебников до нее додумался раньше меня! Допустим, тот же Свистопляс понял, что силу спелла увеличить нельзя, и опустил руки, потому что ничего другое его не интересует. Но должен же был найтись фрик, помешанный на экспериментах! И вряд ли один-единственный. Наверняка кто-то придумал, как повысить точно контроля за магической энергией. Надо поспрашивать…»
До сих пор расспросы в Убежищах приводили к смешанным результатам, но я решил не оставлять попыток.
Да и тренировками «сам с собою» тоже продолжал заниматься. Возможно, это как жонглирование или игра на скрипке: долго ничего не получается, пока мышцы не накопят опыт, а потом ка-ак получится! Ну, по крайней мере, я так слышал, сам ни жонглировать ни умею, ни музыкальным инструментом не владею.
Тем временем пришла тревожная погодная сводка по «Радио Кромки»: приближаются морозы со снежными бурями. Следующие два дня я потратил на охоту, копчение мяса и доделку входа в пещеру, чтобы туда не задувало. Пусть меня не беспокоит холод, но снег постоянно выметать — приятного мало.
И правильно сделал, потому что потом два дня метель бушевала так сильно, что я и носу не хотел высунуть из пещеры! Мог, конечно, и даже пришлось — сами понимаете, зачем. Но на пару шагов, все время держась за скалу, не более того.
Время я проводил не без пользы: сидел, почитывал книжки при свете магического огонька, жевал копченку, грыз припасенные яблоки и упражнялся со своими воздушными шариками. Действительно, процесс брутфорса — «заткнись и тренируйся!» — кое в чем помог. Довел их количество до пяти
при том же размере и даже как будто удалось их еще чуточку уменьшить. Или не удалось. Возможно, я просто выдавал желаемое за действительное.Кстати, вот вроде знаешь умом, что по-настоящему грозит тебе мало что, и припасы есть, и пещера вроде надежная — а все равно от буйства стихии за щелью входа, сейчас заложенной камнями, пробирает до печенок. Сразу понимаешь, что магия-магией, а перед глобальным буйством природы ты все равно шкет. Козявка.
Наконец буря стихла и мне удалось выбраться из пещеры.
Блин, как все-таки красивы горы ясным зимним днем!
Буря сдула с неба серую облачную пелену, оставив его высоким, стеклянно-прозрачным и невероятно синим. Серые пики гор складками лежали повсюду, сколько хватало глаз, уходя на горизонте в фиолетовый спектр и сливаясь с небом. И — непроницаемый белый покров на моем склоне, которому удалось замести даже первые деревья на опушке ниже! Серьезно, не вру. Были довольно высокие сосны, стали еле заметные бугры в снежной целине. Ждать им теперь либо весны, либо схода лавины, чтобы освободиться из плена…
Как жаль, что местное население не воспринимает горы в качестве эстетического объекта, а то я бы таких фоток мог сделать — в местных журналах типа Nature или «Вокруг света» (а они тут есть) с руками бы отрывали! Пусть я не смог бы брать денег, зато для души приятно.
Поскольку снежный покров разом прибавил несколько метров, я еле нашел свой тайник с заготовленными до бурана тушами. Хорошо, одна приметная высокая скала все еще торчала из-под снега, как кончик носа какого-нибудь хорошо укутанного прохожего. Нет, мне еще мясо было не нужно: я накоптил достаточно, неделю буду подъедать. Но являться в Убежище с пустыми руками я не привык. Мне нужно было порасспрашивать о прецизионной магии, пополнить запас яблок и специй… Ну и стешиного супа поесть я бы тоже не отказался, честно говоря!
В Убежище оказалось меньше народу, чем обычно.
— Неужели тут никто буран не пережидал? — спросил я, выкладывая несколько крупных кусков мяса на разделочный стол перед очагом. Стеша, как всегда, сидела там же, но для разнообразия не мешала какой-нибудь суп, а просто глазела на огонь, ради развлечения скармливая ему какие-то веточки (а может быть, не ради развлечения, а садовый мусор жгла, с ней никогда не знаешь).
— Почему, наоборот, как раз все пережидали! Очень тесно было, — улыбнулась она. — А как только стало можно, сразу разлетелись. Надоело скученно сидеть.
— То есть Свистопляса опять нет?
— Ни его, ни Огнереза. Вектор тут из самых активных ребят…
— Привет, Ветрогон! — закричал мне этот самый Вектор, вошедший в башню через нижний вход, из сада. — Давно тебя не было!
Я обернулся к нему, чтобы ответить, но почувствовал сильное внутреннее сопротивление, даже зуд. Как будто приветствие Вектора мне очень сильно не понравилось и нужно было срочно его исправить!
Да что он такого сказал? Меня в самом деле довольно давно не было…
И тут я понял: он назвал меня Ветрогоном! Что-то внутри меня было категорически с этим не согласно!
Нахмурившись и чуть ли не с испугом, я поглядел на свою глефу. Она ничуть не изменилась — внешне. И отзывалась на мои команды точно так же, как и раньше, и возможности ее остались прежними. Но теперь ее звали по-другому! Не Ветрогоном, а… Всадником Ветра!
То есть я должен был поправить Вектора: «Я не Ветрогон, я Всадник Ветра».
Колоссальным усилием воли я закрыл рот, не сказав ничего, сжал алебарду покрепче и позволил ее ветру взметнуть меня сразу вверх, минуя лестницу. Нужно было срочно проверить, что происходит!