"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Ксюха опустилась на корточки и коснулась подковы, чтобы ее подобрать…
…и тут же поняла, что ей не обязательно сидеть в чулане. И даже ждать еще шесть лет, пока она сможет подписать вербовочный контракт.
Она сможет стать свободной прямо сейчас! Стать сильной! Стать героиней! Выносить чудовищ — а не Димкин горшок под мамины вопли!
Не, ну, конечно, она тогда никогда не вырастет, и замуж не выйдет, даже если встретит того молодого красивого офицера. Но зато! Она никогда не станет такой, как мамаша, и ей не придется завести себе такую же маленькую тварь, как Димка! Сплошные плюсы!
Она решительно взяла в руку волшебную вещь и надела на запястье. Ха! Щас она все тут в
Но… Почему-то, когда у нее реально появилась сила ломать и крушить, Ксюха почувствовала отвращение. Она вдруг подумала, что Моро и его друзья не стали ломать и поджигать конюшню злого заводчика, даже после того, как сбежали оттуда. Хотя им хотелось. Да уж, теперь она понимала, насколько сильно им хотелось!
Так что… Так что да, она просто сбежит!
Одно движение ногой — и дверь кладовки, еще недавно такая неприступная, вылетела в коридор, сломавшись о противоположную стену.
— Ты, мерзавка!
Мамаша была уже тут как тут. И охренела. Потолки их квартиры были невысоки, но ведь и Ксюха еще не взрослая — ей вполне хватило места, чтобы повиснуть в воздухе.
— Не мерзавка, а Подкова Смерча! — весело сказала Ксюха. Ей вдруг стало легко и здорово, впервые за этот ужасный день.
Интерлюдия об инициации Ксантиппы Зориной, Подковы Шторма из Ураганного отряда
Ксантиппа смахнула тыльной стороны руки каплю пота с виска, чувствуя, что заодно размазывает по лицу краску. Но тут уж какая разница! Все равно нос в краске, и подбородок тоже, она это знает. Ничего, мама совершенно права: умеренные пятнышки краски на лице даже придают художнице дополнительный шарм.
Однако до чего же жарко! В довольно небольшой студии аж двенадцать учеников, и все дышат уже два часа! Жаркое южное солнце Тамирана вскарабкалось уже высоко в небе — одиннадцать часов. На улице даже в тени, наверное, градусов сорок. Пленэр1 сейчас был бы невыносим, и преподаватели благоразумно их на улицу не потащили. В помещении чуть полегче, потому что студия находится высоко под крышей, и два распахнутых окна создают ветерок. Но — именно что чуть!
Пот с линии волос тек ручьем. Надо было повязать лоб платком, как сделала ее подруга Лида — но у Сани, как на грех, не было с собой платка подходящего цвета! Только красно-белый, который она планировала использовать как скатерть для пикника на большой перемене. Как будет смотреться красно-белый платок в рыжих волосах, лучше даже не представлять! Панамку, что ли, надеть? Но панамка в помещении тоже будет выглядеть глупо…
Ксантиппа с отвращением поглядела на свой рисунок. Натюрморт из восковых яблок, бананов, винограда, глиняного кувшина и лошадиной подковы даже ей самой казался плоским, неживым и перекошенным. Напутала с пропорциями кувшина, когда только начинала, а он центр композиции. Потом поспешила поправить уже красками… Вышло грустно. Насколько проще было бы построить чертеж в какой-нибудь нормальной современной программе! Достаточно только правильно разместить датчики на объектах, создать три-д модель, а потом крути ее как хочешь и какой хочешь свет накладывай. Ксантиппа бы занялась этим куда охотнее.
Избавиться бы вообще от этой художественной школы, ей же ей! Не ее это. Кружка цифрового моделирования в их Классическом Лицее Изящных Искусств не было, но Ксантиппа куда охотнее ходила бы даже в кружок математики, тем более, что его вела ее любимая учительница… Однако мама так расстроится, может быть, даже сляжет с нервами. Мол, я тебя воспитывала как тонкую, возвышенную натуру! Имя тебе дала такое красивое! И внешние данные у тебя,
лучше всякой актрисы! А ты? Неблагодарная…Папа будет ходить на цыпочках, предлагать маме то воды, то успокоительное. Потом позовет Ксантиппу к себе в кабинет и виновато скажет: «Ну, ты же видишь, у нашей мамы такая идея фикс… Что поделать! Ну походи ты в эту художественную школу, а в кружок математики можешь онлайн, если хочешь… Мы маме не скажем».
И Ксантиппа все понимает! Мама у нее вообще-то хорошая. Ну, манипулятивная, но ведь она тоже в этом не виновата, а виновата ее собственная мама, то есть Ксантиппина бабушка. Та дама вообще зверь, с ней лучше дела не иметь. Мама на самом деле замечательной выросла при таких родителях, просто нервной и с пунктиками. И Ксантиппу она очень любит. Всегда готовит ее любимые вкусности, шьет Ксантиппе замечательные платья, ходит с Ксантиппой куда она захочет — в любые музеи, в любые парки, в любые библиотеки. Разрешает ей почти все что угодно, хоть у подруг с ночевой оставаться, хоть читать книги из «взрослого» шкафа. Никогда не проверяет историю в ее браузере, верит Ксантиппе на слово — Лиде вот, например, родители не верят, у нее какой-то адский контроль на сотовом стоит. Остальное можно и потерпеть.
Но какая же выходит адская мазня, о Творец! Хоть бы он уже избавил ее от этого унижения!
— А у тебя замечательно выходит! — Лидия наклонилась Ксантиппе через плечо. — Нет, правда, классно как! Как будто в окошко смотрю!
— Скажешь тоже, — Ксантиппа поморщилась, глядя на лист ватмана. — Ой, а чего ты с места встала? Перерыв?
Лида рассмеялась.
— Ничего себе, как ты увлеклась! Уже пять минут перерыв. Вот что значит талант!
Ксантиппа вздохнула. Никакого таланта у нее и близко не было. Просто другие ученики в группе даже не пытались добиться результата. А она честно пыталась, хоть и с отвращением.
Она встала, потянулась, помахала руками, чтобы разогнать кровь. Затем, зевнув, подошла к композиции в центре комнаты, чтобы получше ее рассмотреть. Подкова ей особенно не давалась. Что это за сплав у нее интересный, который так блестит?
Никто из ребят не обратил на нее внимание: большинство воспользовались коротким десятиминутным перерывом, чтобы выскочить в коридор, где было прохладнее, или подойти к окнам.
И тут глиняный кувшин завибрировал, а стол, на котором он стоял, мелко затрясся.
— Что… — Ксантиппа оперлась о стол, рядом с которым стояла, но стол почему-то поехал в сторону.
Тряхнуло уже неслабо, так, что Саня упала на колени.
— Землетрясение! — заорал кто-то.
Точно, землетрясение! Ксантиппа жила в Тамиране с рождения, она этих землетрясений повидала… Даже не десять, наверное. Но все они были совсем маленькими. Ложка в стакане зазвенит, люстра закачается. Один раз, когда сейсмологи зафиксировали сильные толчки, завыли сирены и жителей попросили выйти из домов. Ксантиппе тогда было лет пять, она коротала мамин визит к заказчице с папой в его театре и вышла вместе с актерами — прямо в костюмах из какой-то средневековой пьесы! Было очень весело. Но и все. А чтобы вот так…
Вокруг вопили. Какая глупость. Что толку орать, надо выбираться отсюда! Во время землетрясения нельзя находиться на последних этажах высотных зданий. Да и вообще лучше в зданиях не оставаться. Сейчас она встанет…
Но встать у Ксантиппы не получилось. Тряхнуло снова, она потеряла равновесие и опять полетела на пол. Машинально ища, за что бы схватиться, Саня схватилась за желтую скатерть с кистями — тоже элемент композиции на столе — и нечаянно потянула на себя. Гипсовые фрукты, глиняный кувшин и подкова полетели на пол. Подкова саданула Ксантиппу по лбу — и больно так! Шишка вскочит, наверное!