"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Ух ты ж бл…
В женском общежитии академии творилось что-то странное. По крайней мере, так думал академик Северов, который в этот поздний час совершал свой привычный обход. Хотя «привычный» — это громко сказано. Обычно достопочтенный академик предпочитал проводить вечера в своем уютном кабинете, потягивая коньяк и листая древние книги. Но сегодня… сегодня что-то упорно не давало ему усидеть на месте.
Северов медленно шел по коридору, проводя рукой по стенам. Под его пальцами вспыхивали защитные печати, спрятанные под слоем краски — золотистые символы на мгновение проявлялись
Он остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то определенно было не так. В воздухе витало странное напряжение, похожее на предгрозовую духоту. Только чем-то пахло. Пахло, конечно, метафорически — обычный нос уловил бы разве что аромат женских духов да запах поздних перекусов.
«Ведь чувствую же, чувствую! Мне нужно туда! Проверить.» — Северов раздраженно дернул себя за бородку. — «Где-то здесь происходит какая-то дрянь.»
Он поднялся на второй этаж, и ощущение неправильности усилилось. Теперь оно было похоже на зубную боль — такое же ноющее, противное, не дающее сосредоточиться. Северов машинально потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями.
— Да что ж такое, — бормотал он себе под нос, — словно кто-то… нет, такого просто не может быть. Уже лет пятьдесят никто не пытался… наверняка просто старческие глюки. Но я должен все проверить…
Печати под его пальцами вспыхивали все ярче, словно чувствовали то же самое напряжение.
— Спокойно, старый дурак, — академик сделал глубокий вдох.
И тут его буквально подбросило на месте. Волосы на загривке встали дыбом, в животе похолодело, а где-то под ложечкой противно заныло. Северов застыл как гончая, почуявшая дичь. Его глаза расширились, ноздри раздулись, а рука непроизвольно дернулась в призывном жесте печатей.
«Твою ж мать!» — мысленно выругался академик. — «Вот оно! Прямо за этой дверью… что-то настолько мощное, что даже печати вибрируют. И это определенно не разрешенная магия. Больше похоже на… иномирскую… нет, быть такого не может!»
Он осторожно приблизился к двери, из-за которой исходили странные колебания силы. Сила казалась смутно знакомой — то ли иномирская, то ли что похуже. В любом случае, явно ничего хорошего.
«Ну-ка, ну-ка,» — Северов прижался ухом к двери. — «Что у нас тут?»
Тишина. Хотя его обостренные чувства буквально вопили о том, что за дверью кто-то есть.
Северов вежливо постучал. Никакой реакции. Он постучал громче — тот же результат.
«Вот же зараза!» — академик начал закипать. — «Я же жопой чую — там кто-то есть!»
Он попробовал открыть дверь — заперто. Конечно заперто, кто ж будет заниматься запрещенной магией при открытых дверях?
Северов отступил на шаг. Его пальцы начали плести сложный узор в воздухе, губы беззвучно шептали заклинание. В его ладони начала формироваться печать — прозрачная, серебристая. Она медленно принимала форму ключа, идеально подходящего к любому замку.
«Сейчас мы посмотрим,» — академик направил светящийся ключ к замочной скважине, — «что тут у нас за умники завелись…»
Северов решительно толкнул дверь, держа наготове боевое заклинание. За свою долгую карьеру в академии он повидал достаточно, чтобы быть готовым ко всему. Но то, что предстало его глазам, заставило его на мгновение застыть в дверном проеме.
В
центре комнаты, освещенной лишь тусклым светом настольной лампы, в позе лотоса восседал Дмитрий Волконский. А рядом с ним, устроилась Ирина Потанина в полупрозрачной ночной сорочке.«Да он совсем попутал,» — пронеслось в голове академика. — «Шашни крутит.»
Он откашлялся, вкладывая в этот звук всю мощь своего преподавательского негодования:
— Что здесь, позвольте поинтересоваться, происходит?! Молодая леди, вы хоть осознаете всю… неприличность вашего положения? В ночной сорочке! Наедине с юношей! Да что скажет ваша семья, когда узнает? Немедленный брак — это минимум, на что вы можете рассчитывать после такого скандала!
Он перевел испепеляющий взгляд на Волконского, который все еще сидел с закрытыми глазами, словно вовсе не замечая бушующего преподавателя:
— А ты, Дмитрий! Я-то думал, у тебя хватит благоразумия… Позорить древний род такими похождениями! Твоя сестра будет в ярости, когда узн…
Волконский медленно повернул голову, и слова застряли у Северова в горле. Что-то было категорически не так…
А потом началось.
Стены задрожали. По потолку поползли трещины. С хрустальной люстры посыпались осколки, разбиваясь о пол радужной крошкой. Пол под ногами заходил ходуном, как палуба корабля в девятибалльный шторм. Картины на стенах, одна из них сорвалась и рухнула, взорвавшись фонтаном осколков.
В воздухе начала сгущаться мана — густая, почти осязаемая. Она собиралась в светящиеся сгустки, похожие на капли ртути, которые медленно стекались к центру комнаты. Там, между Волконским и Ириной, формировался шар эфирной маны — настолько мощной, что воздух вокруг него плавился, искажая пространство.
Северов, как опытнейший маг, мгновенно понял — дело нечисто. Его пальцы сами сложились в печать развеивания иллюзий, губы зашептали нужные слова.
Реальность вокруг заколебалась, словно отражение в пруду. Магическое марево начало таять, открывая истинную картину происходящего.
И от этой картины у академика волосы встали дыбом.
Теперь перед ним были совсем другие студенты — старшекурсники, которых он прекрасно знал. А посреди комнаты пульсировал все тот же шар.
— Какого демона… — выдохнул Северов, чувствуя, как холодеет затылок. — Что вы творите?! Иномирская магия запрещена! При зачислении… вы же давали клят…
Договорить он не успел. Шар внезапно схлопнулся. Волна ударила академика в грудь, отшвырнув к стене как тряпичную куклу. Удар головой, а потом его поглотила темнота.
Прошло два дня с тех пор, как я увидел свое убийство. Не самое приятное зрелище, если честно. Особенно когда сидишь в первом ряду и наблюдаешь, как тебя распыляют на атомы. Впрочем, сейчас меня больше занимало непомерное самодовольство на роже Кости.
— Че лыбишься? — я поковырял вилкой в тарелке с макаронами.
— Думал меня заломать? — хохотнул Костян потирая ушибленное плечо.
— Да ты змееныш скользкий, — ответил я. — Я же тебя скрутил, но ты как вода — только сожмешь в кулаке, а ты уже просочился между пальцев. Да и я тебе поддался чтобы ты не опозорился перед кудрявой. Ты очень отвлекался, — я отправил в рот очередную порцию макарон. — Особенно когда Диана начала разминаться. Я думал, ты слюной захлебнешься, пока пялился на её… разминку.