"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

Родители работали, жили в полученных «от завода» квартирах и комнатах, а на лето отправляли своих отпрысков на родину — в деревню к бабушкам и дедушкам в Вологодскую, Новгородскую и другие области. Там ребятишки с удовольствием удили рыбу, мастерили тарзанки и прыгали с них в речку, ходили по грибы и ягоды, а родители тем временем помогали по хозяйству уже своим пожилым мамам и папам, иногда собираясь вместе всем двором, чтобы отпраздновать чей-нибудь день рождения…

В целом, у нас все было, как обычно. Пионеры учились, пели в хоре, ходили на кружки, дрались, шкодничали… Так, в арсенале почти у каждого мальчишки имелся целый арсенал всевозможных трубочек-плевательниц, рогатки… А еще на прошлой неделе мне пришлось лично прервать сеанс так называемого «спортивного массажа» — два семиклассника, взяв за ноги третьего, везли того по лестнице на пятой точке с четвертого этажа на первый. Остановить «спортсменов» мне удалось почти у самой столовой на первом этаже. Впрочем, судя по тому, что все трое задорно гоготали, пятая точка «жертвы» не особо пострадала. Пока самым страшным проступком моих подопечных была дымовуха из кучи целлулоидных пупсиков.

Район в Ленинграде, где располагалась наша школа, продолжал активно застраиваться, но пустырей все еще было вдоволь… Этакая бесконечная стройка с вечным запахом гудрона, торчащей из земли стальной арматурой, словом — излюбленное место для развлечений советской ребятни. Прогулки по стройплощадкам, прыжки вниз со стопки бетонных блоков, хождение по разрытым пустырям были обычным делом… Стройка завершилась только в середине восьмидесятых, и мне, маленькой Гале, тоже довелось погулять по ней. Помнится, я даже как-то залезла по пожарной лестнице на крышу какого-то здания вместе с мальчишками. Бабуля, возвращавшаяся из булочной, увидев внучку на крыше здания, едва не лишилась чувств от страха.

В семидесятых, как выяснилось, тоже не обходилось без приключений. Так, например, сегодняшнее утро понедельника началось с сообщения о происшествии: пятиклассник Илья Морозов пришел на урок босиком в дырявых носках — решил перед занятиями побегать по стройке и едва совсем не увяз в глине, пришлось убегать без ботинок.

— Полюбуйтесь на него, Дарья Ивановна! — втолкнула перепуганного и грязного по пояс мальчишку в класс Вилена Марковна, преподавательница химии и — по совместительству — школьная сплетница и доносчица. Я хорошо ее помнила. Когда я училась в школе, именно Вилена Марковна любезно докладывала начальству, кто когда опоздал на урок, разбил стекло мячом в спортзале или пропустил дежурство. Ябедничала она и на учеников, и на учителей. Соответственно, ненавидели ее обе категории. На моей памяти кто-то из сорванцов даже налепил ей на спину записку с популярным детским стишком: «Ябеда-корябеда, соленый огурец, по полу катается, никто его не ест». Хотя, если бы я узнала, что это сделал кто-то из учителей, я бы ничуть не удивилась. В нашей школе Вилена Марковна трудилась до самого начала девяностых, а потом, как только приоткрылся железный занавес, моментально свалила «за бугор».

— Здравствуйте, — кивнула я обоим вошедшим, пытаясь сохранять серьезность. — А на что, собственно, Вы мне предлагаете полюбоваться? Ушко-то отпустите, не ровен час, оторвете, потом как будете родителям объяснять, что ухо их сына — теперь не парный орган?

— Ну так… форму ж измазал, без ботинок пришел… — бодро начала Вилена Марковна, выпустив Илью, который сразу же, аки сайгак, отпрыгнул от нее на пару метров, чтобы сохранить уши в целости и сохранности.

Я сразу же ее перебила, не дав окончить публичную порку.

— А Вы, Вилена Марковна, ежели в глине увязнете по пояс, тоже будете туфли спасать? Или себя все же попытаетесь?

Ошарашенная Вилена Марковна захлопнула рот и уставилась на меня, красноречиво вращая глазами. «Мол, Дарья Ивановна, зачем Вы при учениках-то?». Однако я оставила эту пантомиму без внимания.

— У Вас, кажется, сейчас урок? — ледяным тоном поинтересовалась я. — Урок химии?

— Да, — ответила учительница, которая теперь своим видом напоминала ровесницу Ильи, прогулявшую урок.

— А почему класс сидит без учителя? — с нажимом спросила я. — Вам было мало разлитых в прошлый раз реактивов на уроке у восьмого «Б»? Идите на урок, а я сама проведу беседу.

Подождав, пока дверь за что-то недовольно бормочущей учительницей-ябедой закрылась, я обратилась к ершистому мальчишке в донельзя грязных носках.

— Присядь, — спокойно попросила я.

Пионер испуганно кинул на меня осторожный взгляд, но все же присел на деревянный стул, стоящий поодаль, и попытался спрятать под стул измазанные ноги. Я тем временем думала, что делать.

— У тебя следующие уроки какие?

— Природоведение и два труда, — уставившись в стену, пробормотал пионер.

— Знаешь что? Иди-ка приведи себя в порядок, — предложила я.

— Что? — изумленно уставился на меня парень.

— Умойся, говорю. И брюки почисти.

— В носках?

Я задумчиво вертела в руках шариковую ручку. Эти ручки наконец-то пришли на смену ненавистным перьям, и школьники облегченно вздохнули.

— Погоди-ка, — попросила я. — У тебя размер какой?

— Тридцать седьмой, а что?

— А то! — я встала и открыла дверцы шкафа, порадовавшись своей предусмотрительности. От моей предшественницы Даши мне во временное пользование (а может, и насовсем?) достались, кроме пары туфель и дорожной сумки с кое-каким скарбом, еще маленькие ботиночки, похожие на кроссовки, но с плотной подошвой, темно-коричневые и явно не производства «Совпаршив». «Унисекс», как сказали бы сейчас. Чуть поношенные, но мягкие и очень удобные. В них я проходила не меньше пятнадцати километров в выходные по своей любимой Москве семидесятых, сегодня пришла в школу и уже после — сменила на туфли. Если честно, ненавижу узкую и неудобную обувь. А мои «лодочки» именно такими и были. Поэтому надевала я их только для ходьбы по школе.

— Вот, возьмешь эти и походишь до завтра, — как уже о решенном деле, сказала я. А завтра вернешь. Не босиком же тебе идти. Октябрь уже начался. — Я посмотрела на большие часы, висящие на стене. — До конца урока еще двадцать минут, успеешь умыться в туалете и почистить брюки. Если по дороге кто из учителей спросит, скажи — я тебя отправила.

Паренек кивнул, все так же недоверчиво глядя на меня. Видимо, решил, что я его разыгрываю. И поделом мне, в общем-то. После общения с «Гитлером в юбке», как за глаза звали Вилену Марковну он вряд полагал, что от школьной учительницы можно ожидать чего-то хорошего… Да, видать, тут не со школотой нужно серьезную работу проводить, а с педсоставом.

— Они же… женские? — слабо попытался отказаться паренек.

— Не женские, а унисекс, — автоматически поправила я пионера.

— Чего?

— Их все носят, сейчас даже очень модно, — поправилась я, забыв, что разговариваю не со своим приятелем Максом, а с ребенком и мысленно обругав себя, что сказала лишнее. В СССР же секса не было. Еще подумает чего и родителям дома ляпнет… — Надевай, говорю.

Довольный мальчишка схватил ботинки и был таков. А я тем временем, заперев дверь и напустив на себя солидный вид, направилась в столовую. Есть хотелось ужасно. Авось успею запихать в себя хотя бы пару коржиков, пока не позвонит какая-нибудь очередная тетка из РОНО.

Глава 12

Спустившись на первый этаж в столовую, я нашарила мелочь в кармане, купила у улыбчивой дородной буфетчицы, стоящей за прилавком, коржик, треугольный пакет с молоком, стакан чаю и устроилась за ближайшим столом, радуясь тому, что могу перекусить в тишине и спокойствии. И правда было очень тихо. Только под потолком лениво жужжала фланирующая муха, да буфетчица звякала вилками и ложками, которые она усердно протирала полотенцем, и что-то тихонько напевала себе под нос: «Звенит январская вьюга».