"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
– Откушай, Афанасий Тимофеевич, – я легко вспомнил настоящее имя соратника Пугачева, – и рассказывай, как там в Казани, почто рискнул уйти из города.
Каторжник набросился на еду, попутно не только описывая ситуацию в столице губернии, но и показывая все мне на карте.
Казань располагалась между речками Казанкой и Булаком. Состояла она главным образом из деревянных строений и делилась на три части: крепость, город, слободы. Кремль, или крепость, был в состоянии полуразрушенном, он стоял на берегу Казанки и тянулся вдоль Булака, образуя собою замкнутый многоугольник общей
Далее стояли слободы, составлявшие предместья города. На берегу озера Кабана – слобода Архангельская, влево от нее – Суконная, здесь шла дорога на Оренбург. К Суконной слободе примыкало огромное Арское поле.
– Мыслю так, ентот Бибиков там нас ждать будет… – Хлопуша выпил пива из кувшина, утер рот лапищей. – Я как узнал, в каком числе прибыли полки, сразу к тебе, царь-батюшка, заспешил. Поперву-то голубем докладывал, что пуста Казань, можно восстание поднять слободчан. А чичас сомнения взяли. Большая сила у енерала. Пешцевто мало, зато пушек много, а еще больше конницы.
Дворянскую возьмет у губернатора, а також два карабинерских полка, три гусарских и один кирасирский. Тысяч семь-восемь воев. Двадцать пушек…
Карабинеры и кирасиры – это плохая новость. Атакующие, мощные полки. Понятно, почему Бибиков не хочет остаться за валами. Ставит все на один удар.
– Значит, Арское поле… Большое?..
– Огромадное!
Я посмотрел на карту, что притащил за пазухой Хлопуша. Откуда только взял? С одной стороны – река Казанка, с другой – холмы. Поле делится пополам сибирским трактом. Вот его-то Бибиков и перекроет.
Все так и случилось. Стоило только нам подойти к предместьям, участились стычки пикетов. Я оттянул авангард к основным силам, развернул фронтом сразу два самых опытных своих полка – первый заводской и второй оренбургский. Один месил снег с одной стороны тракта, второй – с другой. Люди выматывались, но строй держали. Сильно помогали полевые кухни. Во время частых остановок сразу была готова горячая пища. В основном каша с салом.
Наконец мы дошли до поля. Я приказал поднять воздушный шар и, несмотря на возражения Овчинникова и Перфильева, а также плач Васьки Птичника и Николая, сам рискнул подняться вверх. Погода была безветренная, солнечная.
Шар дрожал, раскачивался, но тянул. На двадцати метрах трос закончился, и я повис над полем. В подзорную трубу было видно, что Бибиков сделал по обеим сторонам тракта – две батареи по шесть пушек. Их прикрывали несколько рот пехотинцев и рогатки. Главная ударная сила – полки тяжелой конницы стояли чуть позади, прямо на дороге.
Тактика генерала была ясна. Втянуть нас в артиллерийскую перестрелку, заставить наступать. И ударить по тракту кирасирами, развалить фронт, вызвать панику и дальше бить по частям.
Что я могу этому противопоставить? Во-первых, маневр артиллерии. Пушек-то у меня больше, и
они все на санях. Кидаем их на левый фланг, ближе к замерзшей речке. Пускай подавят одну из батарей. А потом возьмутся за вторую. Во-вторых, надо спровоцировать Бибикова самого атаковать. И тут у меня возникла одна идея.Я махнул рукой, шар начали спускать вниз. Царские войска заволновались, одну из пушек с помощью досок задрали вверх, пальнули в мою сторону. Но ядро даже половины расстояния не пролетело.
Пришло время провести военный совет.
– Царь-батюшка, тут до тебя человечек просится, – первой, кто ко мне подбежал после приземления, была взволнованная Маша. Второй – Хлопуша. Рядом с ним стоял худощавый мужчина с острыми чертами лица и в богатой шубе.
– Маша, хватит меня щупать, – я улыбнулся девушке. – Цел я, цел…
– Следующий полет мой! – Максимова была категорична, хотя в ее голосе я услышал нотки кокетства. Худощавый с любопытством и без страха разглядывал нас.
– Кто вы? – я махнул Почиталину.
– Ваня, собирай полковников вон на том взгорке. И костер, костер держите горящим.
Шар нам еще пригодится для корректировки стрельбы артиллерии.
– Степан Иванович Шешковский.
Заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Маша приоткрыла рот, Почиталин сбился с шага, оглянулся. После чего взялся за саблю. Остался спокойным только Хлопуша. Он же и пояснил мне все:
– Сей муж – глава Тайной экспедиции – сам вышел к нашим пикетам от холмов. Представился.
– Мы можем перемолвиться наедине? – спокойно поинтересовался Шешковский.
Да… полна земля казанская сюрпризов. История явно пошла по другому пути, и все мои знания Хранителя утрачивают ценность. Почему Шешковский решил перебежать? Собственно, этот вопрос я первым и задал, когда мы отошли на пригорок. Подул слабый ветер, обер-секретарь поднял воротник.
– У вас, Емельян Иванович, уже и корона есть? – Шешковский кивнул на мою «шапку Мономаха».
Я повел плечами, поправил пистолеты за поясом.
– Обращайтесь ко мне как к царю. Конечно, если вам дорога ваша голова.
– Весьма дорога, Петр Федорович, – коротко поклонился обер-секретарь. – А перейти я решил, так как Вяземский подготовил мне уже замену. Я узнал это в последний день перед отъездом из Петербурга.
– Вы утратили расположение Екатерины?
– Ваша супруга, – хмыкнул Степан Иванович, – дама очень переменчивого нрава. Сегодня ей любезны одни люди, завтра другие… Многие, ой, многие знатные аристократы уже пострадали с этих капризов.
– Почему я должен вам верить?
– Во-первых, я привез с собой все диспозиции царских войск, численность, состав. По всей империи и за ее пределами, – многозначительно произнес Шешковский. – Второе и самое главное. Я перевел вашу семью из казанского острога на съемный дом в городе. Это мой вам подарок.
Ветер усилился, появилась первая поземка.
И что мне теперь делать? Я мысленно застонал. Донская казачка Софья Пугачева с двумя дочерями и сыном совершенно точно знали, кто такой их муж и отец. Если все это всплывет наружу… Шешковский подготовился.