"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Микулка с Мякшей глядели на это действо будто завороженные – один привык поедать чуть ли не сырое, а другой видал, только как мамка в печке готовит. Но тут, в дрожащем мареве углей, в ароматном дыму от подкидываемых в пекло трав, в шипении истекающего сока было больше от тайной волшбы, чем от простой и неприхотливой готовки.
– Слюниподберите… – добродушно буркнул волхв. – Раньше чем пропечется все равно есть не дам.»
Мясо зрело… Купалось в густом дыму, аппетитно шипело и исходило ароматным паром. Лес замер, будто тоже ждал, только ночной ветерок лениво шептал в листве. Микулка
– Может, уже? – не выдержал он наконец. Жур молча отломил от ветки тонкий сучок, ткнул в запеченную корочку и покачал головой – рано еще. Терпения слепому волхву было не занимать, научился ждать за долгие годы одиночества.
Только когда тупой сучок стал легко протыкать мясо до самых косточек, Жур позволил снимать прутья с жару. Микулка мигом разложил на опавших листьях чистую тряпицу, развернул хлеб, поутру купленный в последней встретившейся деревне, и достал баклажку с густым осенним пивом.
Зато когда его зубы наконец впились в нежное, горячее, тающее во рту мясо, паренек понял, что до этого и не ел никогда, а только брюхо набивал с голодухи. Он и не думал, что от еды можно получать столько удовольствия. Даже сравнить было не с чем.
Пропеченная плоть отставала от размягченных костей, сок наполнял рот, запах щекотал ноздри и пьянил сильнее, чем доброе пиво.
– Вот это еда… – с набитым ртом промычал Микулка. – Ты что, всегда так готовишь?
– Когда есть из чего, – хмыкнул волхв.
После ужина сытая усталость пригвоздила всех к земле. Осенняя прохлада, затаившаяся днем, теперь вылезала на ночную охоту за теплом человеческих тел, пробиралась под одежку, зябко студила плечи. Пришлось раскатать притороченные к седлу тулупы, подаренные самим князем. Только Жур будто и не мерз вовсе, таращился в стынущие угли слепым взором.
Микулка медленно засыпал, в приятной сытости позабыв о недавних тревогах, но вдруг крепкая рука ухватила его за плечо.
– Что? – еще плохо соображая, разлепил он отяжелевшие веки. – Тьфу… Напугал!
Над ним, приложив палец к губам, тихонько склонился Жур:
– Тихо! Пусть Мякша спит. Разговор есть, не для его ушей. Отойдем.
Микулка недовольно потряс головой, сбрасывая остатки сонного оцепенения, нехотя откинул тулуп и, ежась от подступавшей прохлады, двинулся за волхвом.
– Ты хочешь поведать о том, что случилось? – полюбопытствовал он.
– Хочу сам разобраться. Не вяжутся тут концы с концами.
– Да говори ты яснее! Что за манера туман напускать?
– Яснее… – усмехнулся во тьме Жур. – Кабы все было просто, я бы тебя не будил среди ночи. Ты мне вот что скажи: что ты почуял перед тем, как я на тебя кинулся?
– Нет уж! Это ты лучше поведай, отчего чуть шею мне не сломал!
Волхв не ответил, словно слившись с ночной тишиной. Где-то недалеко взвизгнула ночная птица, прохладный северный ветерок пробежал по ветвям, колыша звезды.
– Чего молчишь?
– На тебя напали… – глухо ответил Жур.
– Напали, конечно! Еще бы чуть-чуть, так и придушили бы! Хватка у тебя, как у медведя…
–
Я не о себе. На тебя действительно напали… И мне пришлось ударить тебя, чтобы лишить чувств. Только так можно вырваться. Да и то не всегда, – еще более жутким тоном пояснил волхв.Микулка замер. До него только сейчас дошла вся серьезность предстоящего разговора, словно самым краешком открылся завес какой-то страшной тайны.
– Кто? – непослушными губами спросил он.
– Тот, кто напасть на тебя никак не мог… Это меня и напугало. Или что-то изменилось, или я чего-то не знаю.
– Но никого ведь не было рядом! Только птицы кругом… Я бы почуял!
– Ты и почуял. Если бы нет, то я мог бы не успеть. И теперь мне нужно точно знать, что именно ты почувствовал. Не таи, это слишком важно. И не только для тебя. От этого может зависеть жизнь всех твоих друзей. Даже больше, чем жизнь. Говори же, не тяни кобылу за хвост! Что?
– Страх… – вымолвил Микулка. – Такой, какого я в жизни не чуял… Даже стоять стало трудно. Казалось, будто опасность за каждым «кустом, я даже о волках подумал, в этой-то роще! Да и не боюсь я волков, у меня двое друзей могут…
– Помолчи. Именно страх? Что ты собирался делать?
– Куропатку выцеливать. А что?
– Куропатку… Может, тебе стало все равно, подстрелишь ты ее или нет? Ты не чувствовал равнодушия к тому, что собирался делать?
– Да нет… – неуверенно пожал плечами паренек. – Наоборот даже… Крался, стрелять приготовился. Их там много было!
– Много? – Жур заинтересованно поднял слепое лицо. – Тебе захотелось набить их побольше? Бить, бить, пока стрелы не кончатся? Унести целую гору мяса?
– Да что я, умом тронулся? Скажешь тоже… Нет. Хотел каждому по птице принесть. Хотя и мог бы, конечно, переколотить всю стаю… Стреляю я быстро.
– Так мог или хотел?
– Мог, – уверенно кивнул Микулка.
– Значит, жадности в тебе не было… Только страх?
– Даже не страх… Бояться было нечего! Просто как волна накатила… Я испугался еще и того, что сам над собой перестал быть хозяином.
– Пока еще нет, – задумчиво кивнул волхв. – Но дело очень худо. Ты даже не можешь представить насколько.
Микулка поежился от пронизавшего до костей дуновения ветра, словно тайный враг уже подкрадывался из густой тени, таился между деревьями, выверяя жестокий и точный прыжок. Непослушные пальцы туже затянули распахнутый ворот рубахи, и паренек присел на поваленное давними бурями дерево, внимательно слушая странные, волнующие слова Жура.
– Тызнаешь, как устроен созданный богами мир? – внезапно спросил волхв, в упор глянув на Микулку жуткими шрамами на месте глаз.
Тот даже отшатнулся от неожиданности.
– Нет… – тихо вымолвил он, чтобы не прерывать рассказа.
– Правильно, – довольно кивнул Жур. – Ни хрена ты не знаешь… Боги создали не только земной диск, стоящий на панцире исполинской Родовой черепахи. Не только небо, не только солнце и звезды… Да и чушь это все, по большому счету. Так… сказки для лучшего понимания. Мир намного сложнее, Ми-кула! Намного… Боги мелочиться не любят.
Он немного успокоился и присел рядом, его пересохшие было губы снова налились здоровым блеском.