"Фантастика 2025-129". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
И всё же, я несколько был не прав в отношении этого человека. Да, он заносчивый, но вместе с тем то, как актер отрабатывает взаимодействие с гостями, как он устраивает и поэтические вечера на пару с Хвастовским, или музыкальные минутки, как он умеет быстро организовать игру в фанты или различные конкурсы — он стоит не только тех денег, что уже ему заплачены, но и некоторых даже премиальных, чтобы в следующий раз Миловидов оказался на моей стороне и создавал погоду на любом другом моём мероприятии.
Взяв в руки шестиструнную гитару, которую пришлось переделать из семиструнной, тем самым несколько уменьшив функционал
— Как упоительны в России вечера… — полилась песня.
И это было просто великолепно. Не знаю, как у кого, а у меня так бывает: я могу переживать, волноваться за какое-то мероприятие, но в какой-то момент все отпускаю, перестаю думать о возможных закавыках и провалах. Вот тогда всё идёт более чем хорошо. И сейчас я просто всё отпустил, будто в той самой компании дворовых пацанов, в которой не нужно было выкаблучиваться и выдавливать из себя «великого» певца или гитариста, так как все пацаны прекрасно знали, кто чего стоит. В моей компании вообще принимали даже того, кто орал песни с уникальной способностью: не попадать вообще ни в одну ноту.
Так что я пел и про хруст французской булки, пока это ещё не стало признаком чего-то вроде инагента, и про дам, и кавалеров. Группа «Белый орёл» когда-то написала отличную песню, которая, я в этом уже более чем уверен, подходит и к этому времени. Она мелодичная, моментально садится на слух и вбивается в голову так, что не быть хитом не может.
— Следующая песня также была сложена господином Шабариным. Это тоска по Родине, любви к… — отрабатывал и далее роль конферансье Миловидов.
— Отчего так в России берёзы шумят, отчего белоствольные всё понимают, — начал петь я, а артист, вот умница, так гармонично пристроился к моему вокалу и подпевал, что песня зазвучала десятикратно красивее, чем мог я ее исполнить в одиночку.
Едва замерли струны на гитаре, предводитель екатеринославского дворянства поднялся со своего стула и стал аплодировать. В некотором замешательстве находились остальные гости, но скромные хлопки быстро переросли в овации.
Вот ведь сентиментальные люди, не боятся показывать свои эмоции! Слезинки то и дело скатывались не только по мужским щекам, запутываясь в бакенбардах, бороде или усах, женские щёчки также ощущали влагу. Хорошо, что женщины были таковыми, что не имели ни бакенбардов, ни усов, ни бороды. А то слезинкам было бы сложнее вырваться на простор. Ну и крайне сложно для психики было бы подобных особ видеть мне.
Я бросил взгляд на Лизу и не без злорадства увидел, что и эта девушка, понравившаяся мне, но выдавшая такую отповедь при приглашении, вытирала белоснежным платочком слёзы. Вот и сделан один ход, чтобы она запомнила меня не как того, с кем перемолвилась острым словечком, а того, кто смог достучаться до души.
Я поднял руку, призывая всех ко вниманию.
— Господа, я премного благодарен вам за столь лестную оценку моего творчества. Позвольте представить еще одну песню. Все вы знаете, что отец мой был лихим казаком, — сказал я и сделал паузу, так как шепотки пошли по всем рядам стульев и скамеек, на которых расположились мои гости, они стали обсуждать моего батюшку.
Пришлось немного подождать. Но скоро я продолжил:
— Знаю, что батюшка мой, Царствие ему Небесное, мог быть грубым, но он неизменно был верным подданным Его Величеству, а также любил наше Отечество.
И следующую песню я посвящу именно таким казакам, иным кавалеристам, для которых и честь — не пустой звук, и которые знают, что в бою, порой, самым верным товарищем для кавалериста является его верный конь.Меня слушали уже с некоторым интересом, я бы сказал, с предвкушением. И я их не огорчу — исполню настоящий шедевр.
— … Пой златая рожь, пой кудрявый лен… Пой о том, как я в Россию влюблен, — заканчивал я исполнение песни группы «Любэ».
Тишина… Я стоял, не помню, как и поднялся со стула, рядом тяжело дышал Миловидов, единственный, кто и нарушал безмолвие и тишину. А, нет. Комар еще привязался и жужжал на ухо. Наверное, высказывал свое восхищение.
— Крестник! Дай же я тебя расцелую. Вот, как есть, про меня спел, и про моего Ветра. Это конь, с коим я молодым казаком в Париж входил, — воскликнул Матвей Иванович Картамонов да и полез ко мне целоваться.
Вот тут я и узнал, что такое «крепкий мужской поцелуй по-брежневски».
— Достойно! — сказал Петр Ананьевич Струков, наверное, реагируя все же на исполнение песни, а не на наши с крестным лобызания. — Казаки облагоденствуют, коли узнают песню и кто ее сочинил.
— Господа, прелестные дамы, вы знаете, что хозяин сего замечательного имения, глубоко уважаемый мной господин Алексей Петрович Шабарин, ещё не успел отдать долг нашему отечеству… — начал представлять очередную песню Миловидов, но я его перебил.
— Прошу простить меня, господин Миловидов, что столь беспардонно вас перебиваю, но меня переполняют эмоции, так как следующие две песни, которые я хотел бы для вас исполнить, написаны мной в порыве любви к нашему Отечеству и признательности офицерам, которые нынче защищают нашу Великую державу. И быть случится несчастье, подобное нашествию Наполеона, я тут же отправлюсь вольноопределяющимся в войска. Думаю, что мои порывы разделяют все достойные мужи, что нынче присутствуют на этом приеме, — сказал я, наблюдая одобрение моей речи.
Сказанные слова были не праздным сотрясанием воздуха. Я для себя уже решил, что отсиживаться во время Крымской войны просто не смогу. Это сейчас я еще не готов к тому, чтобы идти в армию и приводить к порядку восставших венгров, да и спорное это дело — угождать австрийскому императору, который тех же венгров не может сам приструнить. Этот император предаст в скором времени Россию и забудет все то, что для него сделал русский монарх. Крымская война — это иное. Это самая что ни на есть Мировая война против России. Тут отсидеться никак не получится, ноги сами понесут в Крым.
Когда я читал про оборону Севастополя, про героические события на Камчатке, то поражался. С одной стороны, меня восхищал тот героизм, который проявляли и солдаты, и офицеры. С другой же стороны, я не могу не возмущаться всем тем идиотизмом, с которым были проиграны сражения, сданы позиции в Турции. Время еще есть, и нужно тщательно подумать, что именно я могу сделать для развития страны, чтобы Россия не подписывала унизительного мира с европейцами.
Смогу ли? Если смотреть на вещи более рационально, то напрашивается ответ «нет». Но когда мы, русские, с нашей-то широкой душой, смотрели на вещи только рационально?! Так что «Умом Россию не понять… В Россию нужно только верить». Вот и я верю и в Россию, и в себя, способного что-то менять.