"Фантастика 2025-129". Компиляция. Книги 1-36

— Это ещё почему же? — возмутилась Эльза.

— Ну, начнём с того, что ты прямо сейчас передашь мне десять тысяч рублей из своих денег, — сказал я.

— Откуда ты знаешь, что у меня так много денег? — спросила Эльза. — Ты ночью копался в моих вещах?

Я аккуратно улыбнулась.

— Ещё не так давно я ни о чём не знал. Ты сама только что в этом призналась. Но тебе не нужно столько в Одессе, оставь себе пять тысяч. Я слово тебе даю, что к остальным твоим деньгам я не притронусь. И за безопасность не беспокойся. Всё поместье будет перестроено, словно крепость при осаде. Сюда больше никто не придёт. Вводить войска Кулагин не сможет. Как бы он этого ни хотел, он всё равно не всесилен, — сказал я и посмотрел в сторону Архипа.

Не хотелось убивать этого бандита прямо на глазах у Эльзы. Но то, что его убить нужно, факт. И оставлять просто так тело тоже нельзя… Неподалёку было озеро… Ох, и жирные же караси будут этим летом!

— Иди в карету и переоденься. В таком грязном платье ты путь продолжать не сможешь. Я присоединюсь к тебе и помогу! — сказал я, легонько подталкивая вдову к карете.

Подойдя к Архипу, я мощно ударил его ногой в голову, отключая сознание мужика. После этого я расстегнул всю одежду, что была на бандите. Конечно же, нужно его допросить.

Ударил несколько раз по щекам, зачерпнул ладонью из лужи воды, вылил ее на лицо держиморды.

— Убивать будешь? — прошипел мужик.

— Нет… Если ты мне все расскажешь, — произнёс я.

Архип рассмеялся.

— Ты, барин, за дурня меня не держи. Ты не из тех, кто мараться не будет. Ошибаются в тебе: думают, что барана можно прирезать, но ты — не овечка и не барашек, а волчонок. Убивай, не скажу ничего, — Архип плюнул мне на штаны.

Провоцирует, гад.

— А-а-а, — заорал как резаный Архип.

Впрочем, в этот раз «как резаный» — это не фигура речи. Я всадил нож в коленную чашечку бандита.

— И теперь ничего не скажешь? — ухмыльнулся я, хотя на самом деле мне не было весело, и то, что я делал, удовольствия никакого не приносило, даже напротив.

Тошно и мерзко.

— Нет, — прошипел мужик.

Я наклонился к нему, чтобы сказать что-то грозное, но сорвиголова дернулся и прыгнул на меня. Он сразу же завалился, запутавшись в шароварах. Архип попробовал зубами до меня дотянуться, но я успел убрать голову, выставляя нож вперед. Бандит смог подняться и… рванул на выставленный нож.

Я не успел отвести руку с оружием… В моих планах не было его убивать именно сейчас, или вовсе мог оставить в живых. При этом, Архип представлял для меня ценность, как носитель информации. Если и убить, то явно после допроса… Эх!

Я не чувствовал себя палачом, я уже убивал. Вот Эльзу мне было бы сложнее убить. А мужика, который только что собирался убить меня — нет. Хотя, чего у него не отнять — он вел себя в последние минуты жизни, как боец. На войне, как на войне! А моя война, как видно, не заканчивается.

Оттащив труп мужика в лесок в стороне, я скинул его в небольшой овражек, как мог, быстро закидал тело Архипа листвой и травой. Уже далеко не раннее утро, и сейчас прятать труп в озере бессмысленно — обязательно заметят. Да мне и не стоит задерживаться, не нужно Эльзе видеть то, что только что случилось. Одно дело, что она будет об этом знать как о факте, другое — увидеть.

— Ну, как ты тут, переоделась? — спросил я, открывая дверцу кареты.

Эльза была полностью обнажена, она оперлась руками на кресло внутри кареты и смотрела на меня странным взглядом, полным и страхов, и желания, и, возможно, радости. В любом случае, эмоций у неё накопилось явно слишком много.

Я молча стал раздеваться, не сводя жадного взгляда с её тела. Вот, вроде бы, сегодня ночью занимался тем же, но всё равно насмотреться невозможно.

На секунду я замер, руки сами потянулись к завязкам на штанах. Что я делаю? Не время и не место плотским утехам. Разум сейчас должен быть выше эмоций, желаний и, тем более, инстинктов.

— Не сейчас и, возможно нескоро… — сказал я Эльзе, уловив недопонимание и растерянность в ее глазах.

Вовремя я все же скинул тело Архипа, так как услышал голоса людей. Отдаленный звук словно привел девушку в чувства и она, стала спешно одеваться, видимо, осознав, при этом то и дело, бросая обиженные взгляды в мою сторону.

Ничего более не обсуждая, почти что и молча, я провёл Эльзу до окраины своего поместья, там она осталась ждать Вакулу и Прасковью, которым я приказал сопроводить фрау Шварцберг в Одессу и вообще быть ей верными слугами.

Я так думаю, что главное противодействие любым врагам — это сначала сломать их планы, лишить инициативы и дать понять, что и они уязвимы. И если Кулагин или кто-то другой, играющий против меня, решил, что мы с Жебокрицким должны сейчас вцепиться друг другу в глотку, то этого нельзя ни в коем случае делать. Только договариваться. Пока… договариваться.

— И вы смеете ко мне заявляться? — удивлённо спрашивал Жебокрицкий. — После всего?

— Сударь, нас с вами всеми правдами и неправдами пытаются стравить. Должен оставаться честным, потому скажу, что ваше общество не доставляет мне никакого удовольствия. Между тем я предлагаю вам что-то вроде военного перемирия. Давайте покараем всех тех, кто устраивал пожары, — сказал я, переступая через нарастающий внутри протест.

Жебокрицкий, до того сидевший на стуле, наконец, поднялся и стал расхаживать по комнате, заведя руки за спину и хмуря брови, но ко мне навстречу не шел. Я не препятствовал мысленным процессам в голове своего соседа. Ему есть о чем подумать.

Как только я проводил Эльзу до первого поста на границе моего поместья, на котором дежурили три дружинника, то сразу отправился к домой, оставив вдову дожидаться Вакулу и Прасковью. Тратить еще часа три на то, чтобы составить компанию фрау Шварцберг, было бы не рационально.

Рядом с домом, на спортивной площадке, уже тренировались казаки Картамонова и один десяток моих дружинников. Было видно, как мужики оживились, наверняка все ожидали от меня каких-то новеньких приёмов, очередного шоу, но я разочаровал бойцов. Здесь и сейчас нужно было сопровождение. К Жебокрицкому в одиночку ехать небезопасно.

Взяв с собой, прежде всего, картамоновцев, так как они были поголовно лошадными, я поскакал к своему соседу. Пока я не стал трогать Олену, так как с ней нужно будет вдумчиво поговорить. То же самое следовало сделать и с Архипом, но даже хорошо, что я его по-быстрому отправил к праотцам, не без его же помощи. Как только я скинул мужика в лесной овражек, сразу стали появляться крестьяне. Увидели бы они барина по локотки в крови, а рядом стонущего от невероятной боли мужика, что подумали бы? Того и гляди, что побежали бы жаловаться, благо, что могли быть крепостными.