"Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24

Я утолил и голод, и жажду, и это настолько ощутимо, что даже соответствующие дебафы отступают. Ложусь отдыхать и восстановить силы в ожидании появления Гречкина или его шестерок-наркоманов. Молю всех богов только об одном – чтобы состоялся прирост характеристики и я смог активировать героический навык.

Но мои мольбы тщетны, я вижу по карте, как в мою сторону направляются Лучок с Шипой. Гречкин, чью метку я тоже активировал, в доме. Хватаю веревку, завожу руки за спину и, обернув ею запястья, стягиваю концы в сжатых кулаках. Всегда нужен козырь в рукаве, хоть я и без одежды.

Погреб открывается. Заслоняя мерцание звезд, наверху появляется силуэт Шипы. Он спускает лестницу, и, наведя на меня пистолет, медленно и аккуратно спускается сам.

– Тихо сиди, обрубок. Тих-тих…

С метровой высоты он спрыгивает и безразлично приказывает:

– На живот перевернись.

Я исполняю и чувствую прикосновение холодного дула к спине.

– Дернешься, мочкану. Не рыпайся.

Он перерезает веревку на ногах, потом на руках, пинает в бок:

– Вставай и вылезай следом за мной.

Слышу, как он переставляет ноги по лестнице, запихнув ствол за ремень. Отчаянно вскакиваю – зацепить, свалить, отобрать оружие, – но валюсь на землю, не чувствуя ног.

– Шевели задницей, обрубок! – раздраженно говорит Лучок, заглядывая в погреб. – Давай, давай, быстрее!

Опираясь руками о лестницу, я поднимаюсь с пола и, едва переставляя ноги, ползу наверх. Сил мне придает как баф праведного гнева, так и пьянящий свежий прохладный воздух, пахнущий хвоей.

Оба наркомана стоят с серьезными лицами. Ствол только у Шипы, Лучок поигрывает бейсбольной битой.

– Туда иди, – приказывает он, указав битой в сторону дома.

Мы проходим вдоль ручья, выходим из леса на грунтовую дорожку, ведущую к дому. Странно – вокруг никаких заборов, но дорожка перегорожена шлагбаумом с будкой, в которой никого нет.

Лучок шутовски поднимает шлагбаум:

– Прошу!

– Заходи, дорогой, гостем будешь, – пародируя кавказский акцент, произносит Шипа, и оба взрываются хохотом.

Прохожу мимо пустой собачьей будки, пересекаю двор, веранду и оказываюсь перед дверью. Лучок отодвигает меня плечом и заходит первым. Сзади стволом меня подталкивает Шипа.

Я перешагиваю порог и оказываюсь в плохо освещенной прихожей. Останавливаюсь, прикрываю глаза, привыкая к свету, но Лучок идет дальше, а Шипа пинает меня под зад, придавая ускорение:

– Чо встал? Пошел!

В неровно освещенной гостиной первое, что притягивает мой взгляд, – камин. Хоть и лето, в нем, потрескивая, горят дрова. В углу, скрытый от моего обзора бильярдным столом, кто-то сидит. Лучок останавливается и выталкивает меня концом биты в центр комнаты.

– Лежать!

Я падаю, поднимаю голову и вижу картину целиком.

Гречкин в каких-то поношенных приспущенных трениках и майке-алкоголичке, глумливо улыбаясь, восседает в кресле.

А перед ним стоит на коленях обнаженная девушка.

И мне не нужен интерфейс, чтобы по прямой спине, широким плечам и водопаду русых волос понять, что это Вика.

* * *

– Ну и рожа у тебя, Панфилов! – гогочет Гречкин. – Ты там что, землю жрал?

– Вика! – вырывается у меня крик отчаяния.

Если за себя я переживаю как-то отстраненно, оценивая шансы, в надежде то ли на очередной «рояль» системы, то ли на ожидаемый рост силы и активацию героической способности, то при виде этой картины – страдающей, униженной и насилуемой любимой женщины – я впадаю в бешенство, густо замешенное на душевной боли за Вику.

В следующую секунду происходит сразу несколько событий: под усилившимся «Праведным гневом» я из положения лежа выпрыгиваю в сторону той бездушной падали, что издевается над моей любимой; Гречкин, в испуге вытаращив глаза, вжимается в кресло, подтянув ноги к груди, и что-то кричит; Вика оборачивается… и я вижу, что ее такое родное лицо залито слезами, под глазами размазана тушь, на скуле кровоподтек, руки обмотаны клейкой лентой, а рот заклеен. Успеваю только схватить мразь за правую ногу и заметить, что он все-таки в трусах-боксерах, а увиденная мной поначалу сцена должна была лишь намекнуть, но, по сути, являлась постановкой.

Я даже не успеваю испытать облегчение – плечо разрывает сокрушительная боль от размашистого удара битой. Пристяжь Гречкина подхватывает под руки мое обмякшее тело и оттаскивает подальше от истерящего шефа.

Еле стою на подгибающихся ногах, держась за отшибленную руку. Последний удар нанес мне приличный урон, но кости не пострадали, Лучок бил расчетливо, чтобы единственный зритель сегодняшнего представления не отключился или не откинул коньки раньше времени.

Обострившимся восприятием слышу на дворе звук подъехавшей машины. Непроизвольно оборачиваюсь и вижу направленный мне в голову ствол. С другого бока пристроился Лучок.

– Рыпнешься, башку прострелю, – равнодушно предупреждает Шипа. – Понял меня, обрубок?

– Понял.

– Вы его часом не кормили? – подозрительно спрашивает их шеф. – Уж больно прыткий.

– Не, шеф, мы же в городе были, – отвечает Лучок. – Психанул, понятно, бабу в таком виде возле вас увидеть.

– Слышь, ты, сучка, не маячь, пересядь пока на диван, – брезгливо командует Вике Гречкин. – Я с твоим дебильным хахалем пока пообщаюсь. Лучок, встань с ней рядом, чтобы не дергалась.

Вика поднимается, бросив на меня взгляд и прикрывая рукой грудь, идет к дивану из белой кожи. Вижу, что она боится, но в глазах ее ярость. Пробегаюсь по ее показателям: здоровье в относительной норме, не считая синяка на скуле, на теле нет следов ушибов или побоев. Похоже, Лучок с Шипой ее только привезли, а было это чуть больше часа назад.

– А что это у вас тут? – произносит чей-то голос с порога. – Опять кого-то воспитываешь, Валерий Владимирович?

– О! И Димедрол подъехал! – радостно шепчет Шипа Лучку.

– Да не «кого-то», Дим Димыч, а того самого. Проходи, у нас все только начинается, – приглашает Гречкин. – Ты вовремя.

Безучастно мазнув по мне взглядом из-под брезентовой панамки, мимо проходит явившийся «Дим Димыч Димедрол» – одутловатый низенький мужик, одетый в камуфляжный костюм и резиновые рыбацкие сапоги.

Дмитрий ‘Димедрол’ Шмелев, 54 года

Текущий статус: полковник полиции.

7 уровень социальной значимости.