"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– Хорошо, – кивнул Рэган.
И тут же все почувствовали, как Ясный владыка потянулся невидимыми пальцами силы к мутной полупрозрачной плёнке, укрывавшей земли Западного удела. На ощупь она казалась тканью, также проминалась в месте, где её коснёшься. Наконец поддалась. Рэган сдёрнул покров, смял в шар и бросил на восточную границу Центрального удела. От удара комок раскололся на сотни осколков. Ислуин почувствовал, как радостно затрепетал в ответ Остров драконов, воплощение стихии Жизни. Там, где падал кусочек Барьера, время для Великого леса ускорялось, изнасилованная природа брала своё. Города и пустоши на месте лесов, вырубленных под постройки и заводы, мгновенно покрывались пущами столетних деревьев: мощные стволы ломали и крушили стены и камень дорог, реки смывали запруды, расплодившиеся звери врывались на улицы и нападали на орков…
***
Едва Киарнат покинул последний человек, город накрыл прозрачный купол
В Лангрео магистр возвращался без Рэгана. Ясный владыка уговорил ярла Ойви и его людей задержаться на пару недель, пока береговые укрепления не займут отряды эльфов. Экипажи кораблей флотилии были веселы, на своего адмирала смотрели с обожанием. Магистр в ответ шутил, принимал здравицы, на вопросы о будущих планах загадочно отмалчивался. Сам же с беспокойством думал, чем нынешняя история закончится для него лично. Ведь он за последние несколько лет коснулся сразу нескольких воплощений стихий: Воды, Огня, Земли и Жизни. И каждое место оставило на нём свой отпечаток, плюс его собственная стихия – Воздух. Почти полный комплект. Даром такое ни для кого не пройдёт.
Глава 6. Битва за Киарнат
Великий лес, земли Центрального Удела. Июль, год 501 от сошествия Единого.
Гномы, узнав про освобождение Тингветлира, готовы были все как один пойти на войну, лишь бы не потерять второй раз свою главную святыню. Химер немедленно частью уничтожили, частью выловили и отправили к оркам. Город спешно восстанавливали и укрепляли. Немало в озеленении мёртвых долин помогло и то, что от эльфов прибыли маги Жизни и специалисты-ботаники. К Зимнепраздникам пятьсот первого года встречными ударами хирды гномов и отряды эльфов взяли под контроль дорогу от выхода портала через земли эльфов до морского побережья. Орки помешать оказались бессильны: Рэган с помощью круга шаманов-хранителей Радуги неожиданно для врага завалил снегом и завьюжил всю центральную и западную часть Центрального удела, заодно окончательно сорвал оркам зимнюю кампанию. Впрочем, все понимали, что передышка ненадолго. К лету противник перестроит логистическую цепочку в обход родового удела Ясных владык, и тогда даже самые сильные дожди смогут наступающую на запад армию задержать, но не остановить.
Хадльберг неожиданно для себя вернулся в Ставангр национальным героем. Как единственный из уцелевших сыновей своего отца возглавил клан… и тут же обратился за помощью к Ислуину. Ведь готовился Хадльберг на специалиста в области безопасности, и если в экономике и торговле как любой гном пусть на сносном уровне, но разбирался, то в политике ощущал себя полным профаном. В итоге всю зиму Ислуин провёл в Подгорной республике. Как герой легендарного похода к Архиву памяти, получил в награду звание Горного мастера и регулярно выступал с речами на Советах. Сглаживал шероховатости во взаимоотношениях между эльфами, людьми и гномами. Попутно убеждал, что весной необходимо нанести удар в сердце Великого леса: разгромив орков и укрепив за лето Центральный удел и главное Киарнат, союзники окончательно перережут врагу пути снабжения. Тогда вторжение в Империю захлебнётся, можно будет окончательно вычистить Великий лес и обезопасить портал к Тингветлиру. А потом и перенести боевые действия уже на территорию орков. К началу апреля стало ясно, что усилия не прошли даром, и генеральному сражению этим летом всё-таки быть.
***
Ранним утром дня решающей битвы Ислуин смотрел на пока ещё пустую равнину, где через считаные часы сомкнутся в смертельных объятиях два войска. И где пока обнимались лишь языки тумана: чародеи с обеих сторон плотным пологом укутали позиции защитными заклятиями, нарушая естественные потоки тёплого и холодного воздуха. Туман в ответ метался, словно не понимая, куда ему податься.
К магистру неслышно подошёл Энгюс. Втянул воздух, наслаждаясь ароматами мокрой травы и цветов – пока их не сменили запахи пыли, крови и смерти, и негромко сказал:
– Скучаете по Айлин? Это заметно, не спорьте. Вы её буквально забаловали.
– Не буду спорить, – вздохнул магистр. – Всегда хотел иметь именно младшую сестрёнку. На самом деле у меня были две сестры-близняшки, но когда они родились, я как раз надолго уехал жить в Великую степь. А когда вернулся – они уже стали взрослыми. Мы и роднёй-то были скорее только по закону, потому и встречались всего два-три раза в год: на годовщину смерти родителей или ещё по какому-то официальному поводу.
– Вы за Айлин переживаете.
– С первой же встречи
они Рэганом так друг на друга смотрят... вот уж точно встретились две половинки одной души. Как только Ясный владыка сможет не оглядываться на мнение консерваторов, точнее, как только эти старые пни станут ему не нужны – он сделает Айлин предложение. Он уже спрашивал у меня как у главы рода, и я сказал, что не возражаю. Тем более она пусть и полукровка, всё равно носит титул наследной Высокой принцессы.– Вас беспокоит, что Айлин возносит молитвы Единому? Тут можете не беспокоиться. Я по своей должности духовника присутствовал на последнем богословском диспуте, там заседали и теософы из Великого леса, и представители Церкви. Можете гордиться, мастер Ислуин, вы стали родоначальником нового течения в богословии. Всем понравилась ваша идея мира как дома, где искусство возводившего стены каменщика не умаляет достоинство поднимавшего крышу плотника. Клятвы Единому отныне действительны и перед лицом Эбрилла, как и наоборот. А тонкости… тонкости вопроса оставим на потом и богословам с обеих сторон, пусть выясняют детали.
Ислуин просто кивнул, не отвечая. Оставалось радоваться мудрости и здравому смыслу как нынешнего главы Комитета, так и кироса Аластера с мессиром Кетингерном. Официальная доктрина на примирение принята, все кто против – будут объявлены еретиками... А считать ли Единого и Эбрилла братьями или основой и старшим отражением – пусть и правда спорят богословы. Наверняка скоро и шаманов Сарнэ-Турома подискутировать пригласят, если уже не пригласили. Пусть самые острые моменты утонут в шумной и пустой болтовне. Что, впрочем, не отменяет тихого соперничества. Комитет по призыву к одобряемому и удержанию от порицаемого не просто так с таким воодушевлением принялся помогать северным ярлам искать родственников среди эльфов. Многие роды на севере имеют примесь эльфийской крови, а Комитет с удовольствием понесёт веру в Эбрилла на север. Вот только Церковь Единого и сама не прочь там закрепиться. Как и попробовать создать хотя бы небольшую общину в Великом лесу. В открытую враждовать отныне – ересь, но вот в мелких пакостях Сберегающие и Комитет друг друга стоят.
Энгюс тоже какое-то время молчал, затем снова заговорил:
– Тогда вас больше волнует сегодняшнее сражение? А ведь символично. В день битвы с отступниками-Чистыми тоже висел туман. Словно укрывал будущее…
– Ерунда, – довольно грубо отрезал магистр. – Уж вам-то впадать в суеверия не положено по долгу.
– Зато мне по долгу положено лезть в душу, – усмехнулся в ответ Энгюс. – Вас ведь беспокоит не только судьба вашей сестры и совсем не сражение, а? И ещё у вас опять глаза сменили цвет. Вечером ещё зелёные, а сейчас цвета грозового неба.
– Вы всё-таки заметили… – в голосе Ислуина прозвучала тоска. – Надеюсь, кроме вас и Мануса остальные такой наблюдательностью не страдают. Вскоре эффект погаснет. Что вы хотите? Я с ничтожным промежутком коснулся аж четырёх первооснов, плюс моя внутренняя сила Воздуха. Вот и получил… дар Расплетающего стихии. А там рукой подать до… Впрочем, это уже неинтересно. Главное – сейчас пригодится, мои возможности на какое-то время изрядно выросли. Дальше… Надеюсь, после нынешней битвы будет возможность забиться в какую-нибудь дыру и спокойно пересидеть два – три года, пока избыток силы уйдёт. На самом деле, когда потенциал вырастает таким вот скачком – это очень обременительно.
Энгюс хмыкнул: мол, знаю я вас, спокойно усидеть не сможете. Но промолчал.
Туман рассеялся к десяти часам утра, обнажая боевые порядки. Сражение началось. Доннаха построил войска широкой дугой, обращённой внешней стороной к врагу. Так, чтобы один конец упирался в заросли леса, а второй – в берег высохшего старого русла реки. Бурелом удачно прикрывал левый фланг, а широкое сухое ложе бывшей реки справа – удобная дорога для всадника. Каменистое дно не позволяло перекрыть его рвами и ловушками. Идеальное место для конницы, чтобы прорвать заслоны и оказаться в тылу противника. Даже то, что своя пехота по основному фронту будет наступать на врага по небольшому уклону снизу вверх, играло на руку людям: в силу специфики физиологии оркам всегда намного удобнее было лезть наверх, чем спускаться вниз. Главное для союзников было как можно быстрее прорвать фронт или хотя бы потеснить центр вражеских порядков. А дальше либо в тыл оркам прорвётся степная конница, либо получится захватить холм на востоке. На господствующей вершине, закрывшись легионерами и закованными броню хирдами, гномы меньше чем за час установят метательные машины – и сметут артиллерией вражеские порядки. От тяжеленных камней и ядер, летящих вниз, не спасут никакие щиты и маги. Сплошной фронт мгновенно станет дырявым как решето... через которое опять же пройдёт конница. Восточнее поля боя начинались лесостепи, на которых конные ханжары рассеют и уничтожат любое войско. Понимал это и командующий орками, не зря гнал армию форсированным маршем, стараясь задержать союзников на границе лесов.