"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25

Сержан дождался, пока его спустят с коня, и один из конвоиров нагнётся чуть ослабить путы — чтобы пленник мог передвигаться мелкими шажками. Узел уже был расшатан, с силой и отчаянием обречённого Сержан вырвал ногу из верёвок и пнул степняка в лицо. Второй получил удал локтем в живот — на руках путы тоже ослабли. Пленник рванулся вперёд, в лес. Случилось всё так стремительно, что остальные воины ещё соображали, в чём дело, а Сержан уже скрылся в зарослях. «Ушёл!» — радостно билась мысль. Быстро сорвав до сих пор висевшие и мешавшие верёвки, Сержан уже осторожно, привычно стараясь не оставлять следов, двинулся вглубь леса. И тут тонкий шнурок, который ему одели, пока он был без сознания и про который Сержан даже не вспомнил, нагрелся и начал душить мужчину. Человек покатился по траве, судорожно хватая воздух, с усилием подцепил непонятную гадость, разорвал — в голове словно взорвалась бомба. Сержана скрутило болью, и он провалился в чёрное беспамятство.

Очнулся он только наутро, тщательно связанный. Весь следующий день, не обращая на неудобства, опасного пленника перевозили как мешок. Сняли ботинки и всё кроме штанов и майки, не кормили и даже не давали оправиться — просто окатывали водой из ручья по дороге, смывая запах мочи. К вечеру показалось стойбище. Сержан не скрываясь разглядывал, куда его занесло. Полтора десятка самых обычных юрт, навидался таких в Бурятии и в Монголии — пока к Графу не прибился, пытался наладить жизнь в тех краях, пробиваясь контрабандой через границу. Также, как и в монгольских аймаках, кипела деловая суета. На небольшой печи две женщины пекли хлеб… Сержан непроизвольно сморщился. Ростом как мужчины, одеты похоже — рубаха, шаровары и халат. И тоже лицо покрыто волосами до носа. Не густая шерсть, бороды нет — но за человека эти «чёрные» не сойдут никогда… И тут Сержан понял, что ему казалось ненормальным. Ни захватившие его воины, ни обитатели стойбища не удивились безволосому чужаку! Не тыкали пальцем, не шумели, не собирались поглазеть. Так, мазнуть слегка любопытным взором и продолжить свои дела. Здесь есть люди.

Отряд обошёл стойбище и направился к отдельно стоящей большой юрте. Возле неё пленника сняли с коня, развязали — но держали сразу двое здоровых мужчин, не вырвешься. Сержана затащили внутрь… И тут он в бессилии заорал, по ноге побежала противная тёплая струйка. В центре юрты был приготовлен стол с ремнями. В углу возле жаровни и набора пыточных инструментов стояли двое: седой как лунь старик и молодой помощник, оба обвешанные амулетами и с орнаментом из звёзд и солнца на рубахах. Сержан пытался вырываться, орал, что не знает языка, он не сможет ничего рассказать. Его не слушали. Сноровисто привязали к столу, срезали всю одежду. Молодой брезгливо сморщился, потом накалил спицу и приложил к внутренней стороне бедра недалеко от паха. Пленник на это опять закричал, только беззвучно, забился в припадке. И не понять, от чего было больнее — от раскалённого железа, или от невидимых склизких пальцев, которые зашарили под черепом, с кровью выдирая воспоминания.

Юрта, в которой собирался Круг туштаев, была огромна и напоминала скорее небольшой дом. Неразборная, поэтому её перевозили на особой телеге сразу десять быков. Хан Толгой с раздражением вспоминал про это каждый раз, когда приезжал на созыв очередного Круга. Пережиток устаревших традиций, как и освещение с помощью ламп, заправленных земляным маслом. Сколько поколений назад от безбородых в Степь пришло такое полезное изобретение, как магические светильники, способные собирать и хранить солнечный свет? Да и сама юрта расположена на окраине столицы Великой степи, города, уже три столетия как выстроенного из камня. Но вот предки делали только так-то и так-то — вот сиди в полумраке. Хотелось в сердцах сказать, что предки много чего не делали, но разрушать по всей Степи города и построенные в них мастерские и школы не хочет даже самый рьяный поборник старины. Ведь нормального железа на меч или подкову в походной кузне не сваришь.

Толгой прибыл одним из первых. Постепенно места на серых кошмах одно за другим заполняли туштаи, самые знатные и влиятельные ханы народа нэрлих. Последним вошёл хан Хучин, и утихшее было раздражение снова захлестнуло Толгоя с головой. Главный соперник стал туштаем всего три вёсны назад, но уже успел попортить Толгою немало крови. Особенно теперь, когда великий каган не вел собрание железной рукой, а больше дремал с открытыми глазами. Сменить бы старика — но среди туштаев никак не могли решить, кто станет новым правителем Степи. Два лета Толгоя это вполне устраивало, он ещё не готов бросить остальным свою волю. Но этой зимой Хучин открыто дал понять, что хочет видеть каганом себя! Он богат, а под его бунчуком теперь почти столько же кочевий и городков, сколько у Толгоя. Дурак, его союзников влечёт лишь золото — а не сила правителя, не спокойствие земли под тенью туштая. Вот он пример, когда нарушены заветы предков, и наследовал первенец лишь за старшинство рождения, к тому же без испытания властью. Просидит Хучин на белой кошме недолго — но кончится его срок для нэрлихов усобицей, а потом набегами светловолосых из Леса, те с удовольствием сожгут кочевья на неделю пути всадника. Тогда о мечтах оставить своим потомкам власть над Степью Толгой может забыть.

Каган вошёл последним. С трудом согнулся, сел на белую кошму. Толгой подумал, что старик совсем одряхлел, этим летом побелели последние чёрные пряди в бороде. Как не вовремя рухнула Белая стена! Шаманы не лезут в политику открыто — но слово живущих-две-жизни, особенно таких, как Мэргэн, значит немало. Учитель учителей всегда благоволил семье Толгоя, Великий шаман мог бы придержать склоки до осени. Самое позднее в начале зимы собрание рода провозгласит, что старший сын успешно справился с выделенным ему кочевьем и может при нужде занять место отца. А имея наследника, который будет замещать правителя в делах бунчука, можно по закону выдвинуть свою кандидатуру на Круге. И никакой Хучин не сможет помешать избранию Толгоя… вот и торопится. Мэргэн сейчас вмешиваться не будет — старик никого не пускает к себе и никуда не выходит, почувствовал изменения мира.

Хучин перехватил взгляд соперника, дерзко посмотрел в ответ и начал свою речь. Он созвал собрание лучших их народа нэрлих, поскольку его нукеры захватили пленника из-за Белой стены. Вместо колдунов на южных землях теперь новая страна безбородых. Чужаки даже не подозревают, что Степь обитаема, не построили укреплений вдоль границы — надо организовать большой поход. Добыча будет знатная, даже на пленнике немало дорогих вещей, один только нож чего стоит. А ведь мужчина был всего лишь сотником своего повелителя.

Толгой дождался окончания речи, потом хлопнул по кошме возле себя, привлекая внимание, и задал вопрос.

— Именем круга спрашиваю. Сколько воинов потерял отряд ловцов?

У Хучина на мгновение дрогнула щека, и Толгой поздравил себя с удачной догадкой. Соврать перед лицом Круга соперник не рискнёт.

— Четверых, — нехотя признал Хучин.

— В открытом бою?

— Да. Троих, когда его ловили. Четвёртого, когда пытался бежать.

Толгой не скрывая довольства осклабился и продолжил загонять соперника в ловушку. Наверняка безбородого поймали мужчины какого-то захудалого свободного кочевья, обученные кое-как. Но допрашивали пленника шаманы Хучина, и чтобы не сказали — действовал туштай в обход Круга — конкурент говорил «мои нукеры».

— Это сотник, — снова заговорил Толгой, — но убил четверых нукеров, — Хучин скривился, но смолчал. — Пусть обычные дружинники хоть вполовину так обучены, набег обернётся огромными потерями. Особенно если вспомнить, что по словам нашего брата Хучина, бежал безбородый после разгрома хозяина. Следовательно, у повелителя безбородых никаких врагов за своей спиной, «рассорить и разбить по-одиночке» не сработает. Набег придётся вести в открытую.

— Ты трусишь сойтись сабля-на-саблю, о осторожный Толгой?

— Я не хочу менять жизни своих воинов на золото добычи, о безрассудный Хучин.

Остальные туштаи затаили дыхание. Уколы, намеки и стычки прикормленных мелких ханов шли уже долго, но сегодня Хучин перешёл черту, за которой из двух соперников останется только один. И почти сразу прозвучало:

— Голосуем за набег! Голосуем за разведку!..

Толгой покидал Круг туштаев со смесью раздражения и желания кого-нибудь удавить. Желательно хана Хучина. Когда один из нукеров подвёл коня, с противоположной стороны городка послышался шум, ржание коней, поднялась туча пыли: конкурент вместе с прихлебателями покидал столицу Степи. Толгой сжал повод так, что свело пальцы, а почти успокоившиеся гнев и ненависть всколыхнулись с новой силой. Толгой заставил себя успокоиться. Добыча не застила разум большинству. За предварительную разведку проголосовали ещё трое туштаев, остальные дипломатично воздержались… это ничего не меняло. Похода именем Круга не случилось бы и так, хватало одного протеста Толгоя. Впрочем, Хучин явно на повеление Круга и не рассчитывал. Запретить вольный набег может только каган, но старик слишком дряхл. Весь сегодняшний спектакль нужен был выскочке, чтобы продемонстрировать: «Я хочу принести вам богатство и славу, а этот дурак Толгой всем мешает». Хучин явно был уверен, что вернётся с победой, и тогда никто не сможет выступить против его избрания. Однако Толгой сомневался, что победа будет лёгкой. Хотя потери туштая Хучина, кажется, не волнуют — думает, всегда сможет нанять новых воинов. Вот только кому нужны сражающиеся лишь за золото? Разве что таким, как выскочка. Но если у набега появится хотя бы тень успеха, трудностей на следующем Круге не избежать.

Глава 6 Набег. Часть первая

Стоило войску переправиться через Хяргас — пленник выдал, что восточная часть земель безбородых богата, но только недавно каган взял её под свою руку, ни крепостей, ни гарнизонов — степь изменилась. За рекой травяные равнины изрезали плуги древних гигантов, землю прорезали долины, вздыбились холмы. Заросли кустарников вдоль ручьёв сменили пущи с густым колючим подлеском, пробраться куда может только дикий зверь. Через два перехода потянулись еще более изрезанные земли, выше сделались холмы и глубже овраги. Шли, сберегая лошадей. Торопиться некуда. Кончатся холмы, опять пойдут травяные равнины, по которым легко и быстро промчится конница. Ударить же надо в последние дни лета по календарю безбородых. Пленник рассказал, что первый день осени — большой праздник, седьмицу все будут готовиться. Стража правителя, даже если сама не захочет, в эту неделю тоже неизбежно расслабится и слишком поздно заметит набег.