"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Уже объявлен режим «стена». Пункт два на ваше усмотрение.
Несколько секунд адмирал думал. По плану «стены» посёлки и города превращались в замкнутые крепости, готовые к штурму. Пункт два означал начало призыва резервистов. С одной стороны, тысяча сабель — это не очень много против автоматов и орудий. За последние месяцы удалось наладить в полном объёме производство патронов для «калашей» и снарядов для орудий и миномётов с резервных складов времён Холодной войны. К тому же, как только нормально заработал пороховой завод, все свободные мастерские подключили к изготовлению реактивных систем, слегка модернизированных аналогов знаменитой «катюши». Против плотных построений латной пехоты и конницы вполне надёжное средство. С другой стороны, чувствовался холодок нехороших предчувствий.
— Пункт два вступает в действие.
Всю ночь, пока шла эвакуация посёлков в зоне вторжения, а навстречу переправлялась пехота, в генштабе с тревогой ждали, что враг попытается атаковать мосты или колонны на марше. В темноте лук и автомат равны. Но противник почему-то медлил. Не начал он наступление и на следующий день, лишь выпустил вокруг себя пальцы разъездов. Заодно принялся жечь поля и грабить ещё два ближних покинутых жителями села. К вечеру штабисты выдали заключение. Стычка с пограничниками в деревне сопровождалась для врага неприемлемо большими потерями, и командующий опасается втягиваться в городской бой. Хочет выманить людей на равнину и использовать преимущество в коннице. Следующим утром пришло подтверждение от военной разведки. Ночью они захватили несколько пленных и развязали им языки… Особенно внимательно Александр прочитал отдельный, предназначенный лишь для него и Белозёрова документ — как именно шёл допрос. Понятно, что в нынешней ситуации ответов добивались пыткой… В совершенстве язык степняков знал лишь Агенор, несколько подготовленных с его помощью переводчиков могли более-менее объясниться, и только. Гвенъя отнёсся к допросу абсолютно спокойно: не только сказывались лишь слегка разбавленная земным гуманизмом мораль Позднего Средневековья, и давняя вражда Степи и Леса. Агенор принял людей как своих и теперь готов хоть в бой идти, но защитить новую Родину. А к вечеру в генштаб пришла депеша от Белозёрова. В переводе с военного на обычный язык — если враг хочет сражения, там его мы и закопаем.
Позиции начали оборудовать с рассветом, едва специалисты-историки и знакомые с конной ездой люди указали на единственно пригодное для атаки всадников место и направление. И пусть копать приходилось вручную, когда вдалеке показались первые разъезды, солдаты уже успели оборудовать две линии окопов и соорудить капониры для орудий и миномётов. Даже если их будут обстреливать чем-то наподобие магических фугасных и шрапнельных снарядов, линия обороны устоит. В тылу в небо поднялись несколько воздушных шаров с корректировщиками. Впрочем, с небольшого холма, где располагался командный пункт, в стереотрубу равнина тоже просматривалась отлично.
Профессор-историк из университета оторвался от окуляров и прокомментировал:
— Товарищ генерал, готовятся к конной атаке. Думаю, минут через пятнадцать начнут.
— Хорошо.
Белозёров открыл рот отдать команду, как зазвонил телефон и адъютант доложил.
— Говорит вторая батарея. Слева от центра вражеских позиций необычная область. Как только приготовишься дать туда выстрел, мысли путаются. Пустое орудие наводится исправно, но стоит вставить снаряд, пожелать им попасть в эту точку — и взгляд уходит в сторону.
Белозёров только хмыкнул:
— Они бы ещё там флаг и транспарант поставили: «Командиры здесь». Накрыть их «градом», потом шрапнелью. Вячеслав Дмитрич, вы человек невоенный, — обратился он к историку. — Прочитаете по бумажке. Связь с шестой и четвёртой батареями.
Пять минут спустя солдат из пехоты, в артиллерии ничего не смысливший, записал от корректировщика цифры, потом отдал её надевшему изолирующие звук наушники историку. Профессор старательно прочитал для артиллеристов цифровую абракадабру в телефон. Белозёров же прильнул к окулярам стереотрубы и скомандовал:
— Огонь.
В тылу засвистело и загрохотало, с поля донеслись звуки разрывов. Через стереотрубу хорошо было видно, как зону морока заволокло дымом и пылью, а лошади вокруг от ударной волны ракет залпового огня забились, сбрасывая всадников. Недолго, почти сразу, старательно обрабатывая зону по площадям, шрапнелью начала бить артиллерия.
—
Цель накрыта, товарищ генерал. Искажающие эффекты больше не просматриваются.— Хорошо. Всем батареям — огонь. Пулемётным расчётам и пехоте — огонь. Цели выбирать самостоятельно согласно утверждённым секторам обстрела.
Сам генерал прильнул обратно к окуляром. Сразу же заревели орудия и миномёты вдоль всей линии фронта, а на поле воцарился ад смертоносного железа. Передовые отряды застрельщиков выкосили плотным огнём из окопов. Приготовившуюся к атаке массу конницы в кровавую кашу перемололо миномётами и реактивными системами. По резервам и отсекая бегущих, не жалея снарядов, методично отработали артиллерийские батареи. Через полчаса, когда стрельба закончилась, в живых не осталось ни одного из степняков. Еще через полтора часа по рации доложили: мотопехота перекрыла брешь в Барьере, Урайкино, где оставались обоз и собранная добыча, отбито. Вторжение закончилось.
Глава 8
Встреча в степи
Жаровня ярко вспыхнула, на мгновение осветив комнату и двух участников ритуала. Затем почти погасла. Вокруг поплыли терпкие запахи сгоревших трав. Великий шаман Мэргэн затянул протяжную заунывную песню, помогая себе ударами по стоящему на соседней кошме барабану. Хан Толгой замер, боясь сделать хоть одно движение и нарушить сосредоточенность заклинателя: пошла самая важная часть ритуала. Чтобы отвлечься, туштай стал вспоминать свой прошлый визит сюда.
После Круга ему понадобилось почти пять дней, чтобы добраться до городка, где обитал Великий шаман. Хорошо хоть бакса Мэргэн, в отличие от многих других шаманов, не любил жить в юрте «по заветам старины», а предпочитал комфорт. Не пришлось тратить время на поиск нужного кочевья. Всё равно задержка раздражала. Входя к старику, Толгой заставил себя успокоиться, иначе Великий шаман выставит прочь. Однажды он так прогнал даже самого кагана, заявив, что по-настоящему серьёзные дела не терпят спешки. А если без спешки обойтись не получается, то дело незначительное и отвлекать его не стоит. Толгоя не удивило, что старик знал о приезде своего бывшего ученика — сильнейшему из живущих-две-жизни открыто многое, в том числе и тропы будущего. Но вот вопрос, которым встретил Мэргэн, заставил изумлённо задуматься.
— Что ты думаешь о стране за Белой Стеной?
— Для этого надо знать. Возможно, это добыча. Но может и союзник. Я не знаю, и пришёл сюда за советом.
— Хорошо. Ты мудр, потому что не боишься спрашивать и слушать советы. И не боишься сказать, что чего-то не знаешь. Хучин глуп, потому что считает себя умнее всех. Ты пришёл спросить о походе. Но сначала назови своё решение.
— Мой бунчук в поход не пойдёт. Лёгкой победы не будет, чужак один убил в схватке троих. Это сотник, но если простые нукеры хоть вполовину так же обучены, потери будут слишком велики. Нужна разведка. К тому же, у кагана людей никаких врагов за спиной, а мы передерёмся за право командовать ещё на середине пути.
Мэргэн неторопливо погладил бороду — несмотря на возраст до сих пор ни одного седого волоска, и изрёк.
— Хорошо. Ты пришёл спросить о походе. Я смотрел дороги будущего. Необычного будущего. Там много троп, но все они сходятся в одну. Правитель людей встретит врага недалеко от реки, и всех степных воинов примет в свои чертоги владыка мёртвых Урт-Игэ. Дальше тропы будущего нет, её поведёшь ты, хан Толгой.
Город Великого шамана Толгой покинул в тот же день. Нужно было приготовиться, чтобы, едва в Степь придёт весть — Хучин и союзные ему ханы убиты — присоединить их владения к своим. Тогда на следующем Круге можно заявить, что на белую кошму пора сесть новому кагану, и никто не осмелится сказать хоть слово против, когда Толгой назовёт своё имя. Особенно, если удастся заключить мир с чужаками: ради этого Толгой был готов даже пожертвовать частью захваченного имущества соперника. Когда разведчики через месяц доложили, что с юга в степь въехали шесть странных повозок, встали лагерем и поставили рядом общий для всех обитаемых земель знак мира — два венка из зелёных ветвей на высоком шесте, Толгой сразу отправил на переговоры младшего брата. Сам же поспешил к баксе Мэргэну.