"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25

– И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Вы пришли вербовать меня, чтобы я пошёл воевать на благо Земли, раз уж у меня способности защитника.

Вячеслав насупился и отвернулся. Пётр Матвеевич на это совсем неожиданно расхохотался так, что выступили слёзы, и чуть не выронил удочку.

– Не могу, рассмешил. Вербовать тебя в армию. Нет, у меня, честное слово, корыстный интерес, я и воспользовался случаем поговорить первым. Но такого, как ты – и в армию? При этом пинать каждый раз? Иди, повоюй. Можно, конечно, но неэффективно и расточительно. Нет, обязательный курс военной подготовки ты пройдёшь, это не обсуждается вообще. А потом…

– Это ещё зачем? – возмутился парень.

– А затем, что ты сейчас себя защитить не сможешь, – отрезал Пётр Матвеевич. – Свегам очень интересны такие, как ты. Не восприимчивые к инсектам, и вдобавок ваш организм ядовит для симбионта. Если ты попадёшь в плен… Знаменитые средневековые пытки или зверства нацистов в лагерях по сравнению со свегами – это ерунда. Тебя расчётливо, вдумчиво будут разбирать на молекулы и ставить опыты. Пару раз нам в руки попадала запись с результатами таких научных исследований… Я когда их посмотрел, захотелось свегов душить голыми руками даже мне, а я, поверь, в жизни видел много чего не самого приятного. Не стоит надеяться на везучесть, это в Питере тебе дважды повезло, в третий раз может и обломиться. Так хоть продержишься до подхода подмоги. Ну а дальше… Нет, есть военные Академии, там учатся в том числе и защитники. Но это те, кто выбрал такую дорогу сознательно и до конца жизни. И таких сто процентов быть не может. Вдобавок делать из вас поголовно кадровых солдат глупо и расточительно. После двадцати одного, когда иммунитет к волне инсектов уходит, остаётся очень много специфичных и уникальных способностей, которые востребованы во многих областях. Служба в армии идёт на пользу далеко не всем этим способностям, сам понимаешь: ничто из ничего не берётся, развивая одни качества, теряешь в других. Есть и ещё соображения, но это – из основных. Военные прикрывают промышленные зоны и воздух, но и остальные сектора кто-то должен защищать с земли. Ты будешь учиться в обычной школе в Средне-русской сельскохозяйственной зоне, по тревоге, пока не подоспеет помощь, вместе с военными прикрываешь эвакуацию или отсекаешь от простых людей инсектов, которые смогли десантироваться. Но повторю, это будет твоим побочным делом. Второй вариант, если ты откажешься стать защитником – будешь жить в одной из промышленных зон, под присмотром и без права выбора профессии, уж извини.

– Вам всё-таки нужны солдаты! – Вячеслав вскочил и заорал. Понимал, что его понесло, но ничего собой поделать не мог. – Оставьте все эти красивые истории себе. Вам просто нужно пушечное мясо, вот вы и готовы посылать в бой даже детей.

И осекся. Весёлое, добродушно-улыбчивое лицо Петра Матвеевича мгновенно превратилось в холодную маску. А ещё он посмотрел на Вячеслава с таким презрением…

– Детей? Иногда в бой идут и дети, это самое плохое, что можем допустить мы, мужчины. Но раз ты так решил… Отдыхай, дитя. Спасибо за удочку, давно хотел посидеть, да всё времени не было.

Встал, подхватил пиджак и не прощаясь ушёл. Вячеслав остался стоять красный как рак. Душу жгли не только последние слова Петра Матвеевича. Вспомнился их выпускной девятого класса. Тогда Борька втихаря откуда-то притащил баллон пива, они втроём его уговорили. Их заметила Варя, и в ответ на замечание Вячеслав ей высокомерно бросил: «А мы уже взрослые, у нас паспорта есть. Нам можно». Кончилось закономерно. С непривычки и от некачественного спиртного, конечно же, поплохело. Все трое умудрились сначала заблевать коридор, а потом, размазывая пьяные слёзы, упирали на то, что они типа ещё дети, так что пусть их простят.

Отдав рыбу коту и на кухню, в домике Вячеслав немедленно сел проверять догадку. Может, информация появилась как раз сегодня? Или он её просто до этого пропустил в общей массе? Карибский инцидент четыре года назад. Инсекты отвратительно переносили морскую воду, поэтому все промышленные объекты и исследовательские центры перенесли на острова. Один из институтов, занимавшийся перспективным оружием для защитников, располагался на Гаити. Люди привыкли, что свеги трясутся над каждым землянином, предпочтут скорее угробить роботов, чем убить разом сотни человек. В тот раз свеги решили, что захват информации, способной повлиять на ход войны, стоит бойни. Массированный удар уничтожил охранение, связал боем спешившие на помощь силы. Инсекты высадились на Гаити.

То ли по совпадению, а скорее, чтобы не только захватить данные по защитникам, но и набрать материал на опыты, удар нанесли в тот момент, когда в институт прибыла экскурсия. Три группы по тридцать человек со всего мира. Мальчики и девочки одиннадцати-двенадцати лет, у которых обнаружились способности защитников, они едва прошли базовый, обязательный курс самообороны. Самые лучшие, успешной учёбой выиграли поездку в настоящий военный институт Армии защиты Земли. Дети, занявшие место павших старших товарищей. Они ничего толком ещё не умели. Понимали, что шансов выжить у них нет – зато они могут ненадолго задержать врага, пока уцелевшие сотрудники института уничтожают сервера и лаборатории. Когда к ним пробилась помощь, осталось четверо мальчиков и девочек и трое взрослых, они уже готовились подорвать себя вместе с последним дата-центром.

По наитию Вячеслав схватил галстук, который Пётр Матвеевич забыл на рыбалке. Там был именной вензель-фамилия. Лесин. На экране в списке глаз мгновенно вычленил три фамилии. Лесина Маргарита Петровна. Дочь. Лесина-Мартинес Жанна Матвеевна. Сопровождающая и сестра. Паула Мартинес. Племянница.

***

Вечерний осмотр Вячеслав бессовестно пропустил, но утром за ним зашли, и пришлось тащиться в лечебный корпус. Пожилая врач обстукала и обнюхала парня, затем велела одеваться и флегматично прокомментировала:

– Физически всё в порядке, но вижу в глазах задумчивость и душевное томление. Внезапных сердечных причин я не вижу, подходящих девочек у нас нет, а все прошлые уже тебе в мамы годятся. Из этого могу сделать вывод, что уважаемый координатор Лесин тебя вчера всё-таки нашёл. И разговор с ним ты переваривал всю ночь, следы недосыпа на лице.

– Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный, – бархатистым альтом буркнул кто-то за спиной.

Вячеслав обернулся. На пороге стояла высокая девушка, возраст на глаз определить сложно, но где-то старше двадцати трёх и моложе тридцати. Брюнетка с оливковой кожей, огромными томными глазами, и волосами чёрными до синевы. Белые шорты и футболка как бы подчёркивали какую-то хрупкую, неземную красоту фигуры гибкой, но не костлявой, ласкающей глаз округлостью форм, но без полноты. А ещё Вячеслав никак не мог сообразить две вещи. К какой расе принадлежит новая гостья, её черты носили неуловимый отпечаток Азии, при этом сглаженный и замаскированный влиянием типичной Европы. И зачем она раскрасила лоб и щёки сложным симметричным красно-синим узором, такую моду он встретил впервые. Гостья поняла его заминку по-своему.

– Первый раз встретил бывшую отверженную? Ну так привыкай.

– Так вы…

– Да, я. А этому торопыжке я всё-таки надаю по шее, не мог дождаться меня. Я старше и умнее.

– Девушки обычно свой возраст стараются приуменьшить, а не увеличить. Да и насчёт умнее, Таня, я бы поспорила, – вздохнула врач и пояснила уже для Вячеслава: – Традиция, что, перебравшись к нам, они всегда берут новое, уже наше имя как символ новой жизни. Тем более дома их всё равно под номерами, как инвентарь числят, – и снова обратилась к гостье: – Извини, но только биологически старше он. Глядя на тебя, я понимаю, что гормоны в способности здраво мыслить тоже дело не последнее. Что тогда, что сейчас. А ещё ваше взаимное упрямство и самомнение. Два сапога пара. Ты когда согласишься, негодница?

Девушка вспыхнула краской смущения. Вячеслав растерянно переводил взгляд с гостьи на врача, и женщина соизволила опять пояснить. Специально, как бы высказывая заодно претензии уже Тане. Причём спор явно был настолько давний и серьёзный, что сейчас, даже учитывая, что Вячеслав посторонний, и его такие вещи касаться не должны – врач не смогла не воспользоваться поводом и опять не заговорить на эту тему.

– Этих двоих я знаю отлично, оба лечились у меня здесь же четыре года назад. В историю Карибского инцидента уже залез? Да не следит за тобой никто. У тебя на лице написано всё, а если вспомнить, с кем ты вчера общался, тут и додумывать не надо. Петра тогда хорошо приложило, он же из кадровых военных, как раз попал под отвлекающий удар на Дальнем Востоке. А тут дочь погибла, жена прямо в больницу приехала и сказала, что разводится – она так больше не может, сначала двенадцать лет боялась мужа схоронить, теперь дочь пошла по его стопам и умерла. Много она чего наговорила, не со зла, думаю, психика сломалась, но Петру от этого не легче. Он тут в такой депрессии к нам попал. Таня… её только-только захватили в плен, очень сильный удар для человека, понять, что отныне твоя жизнь изменилась. Отверженных не только пугают страхом казни за провал, но ещё и убеждают, что в плену их ждёт тоже смерть, но уже долгая и мучительная.

– Пятнадцать, – всё ещё красная от смущения, Таня решила объяснить сама. – Когда меня выбрал свег, мне было пятнадцать. Гордая была, что называется, до поросячьего визга, так рано обычно никогда не избирают. Дальше шестнадцать лет – носителем, биологические процессы на это время замедляются раза в четыре. И четыре года в отверженных.

– А Петру тогда нет и сорока, мужик, как говорится, в самом соку, и кое-чем интересным по ночам, в отличие от свегов и номерных, он вполне интересуется. Да ты никак тоже краснеть умеешь, мальчик? Пётр ей делал предложение трижды, она пыталась женить его дважды, в итоге, как видишь, обручального кольца у обоих нет. Раз на речке утром рано повстречались два барана. Чёрный и белый. И когда наконец? – последние слова в сторону Тани прозвучали с откровенной угрозой.