"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25

– Так, давайте нашу личную жизнь мы оставим на потом. А сейчас вернёмся к делам профессиональным. Вот этого молодого человека я у вас на какое-то время заберу. Пошли.

Оказавшись в коридоре, Таня прислонилась к стене и перевела дух. Вячеслав невольно проникся сочувствием к гостье, хотя девушку и видел первый раз в жизни.

– Уф, хорошая она тётка, но уж больно любит лезть в чужие дела. И как главврач санатория – может, что самое трудное для нас.

– Так это меня… Сама главврач? А я думал, терапевт обычный… – Вячеслав прислонился к стене рядом и тоже шумно выдохнул. – Зачем? И не убеждайте, что это со всеми так. Или какая-то тайна?

– Да какая тайна, – махнула рукой Таня, при этом вышло у неё настолько изящно, что Вячеслав невольно залюбовался. – Ты на выходе отсюда получишь медицинскую карту, там всё написано. Так, я объясню, но не здесь. Пошли мороженого съедим, там и поговорил.

Вячеслав вздрогнул от накатившего ощущения дежавю, но Таня уже быстрым шагом шла вперёд. Столовая имела открытые летние террасы, сейчас почти пустые. Парень ограничился обычным пломбиром. Девушка взяла сразу две вазочки с мороженым, причём во вторую добавила сливок, насыпала шоколадной крошки и добавила фруктов, и направилась на самую дальнюю террасу, которую как раз покидал единственный человек. День выдался жаркий, кружившийся было ветерок затих, оставив листву неподвижной. Если ранним утром как будто из ниоткуда наплыла стая тучек, облака уже сбивались в груду и грозили дождём, то сейчас небо очистилось, закипая жаром. И тем приятнее было сидеть в тени под навесом и есть мороженое, потому, не сговариваясь, оба сначала съели половину, а только потом Таня заговорила:

– Ничего не могу поделать с собой, я страшная сластёна. Как угодила в отверженные, это для меня стало самой худшей пыткой, у нас давали сбалансированный паёк и ничего лишнего. На этом меня в санатории Пётр и поймал… – она мечтательно закатила взор, уйдя в воспоминания. – Его ко мне приставили, чтобы в себе не замыкался и было чем заняться, ну и как бы самое лучшее лечение. Но вернёмся к нашим делам. Ты хотел узнать, чего вокруг тебя увиваются?

– Да.

– Тогда мне надо объяснить тебе, в чём особенность защитников. Помимо иммунитета к волне страха, который, кстати, держится до двадцати одного, самое редкое – до двадцати двух. Понимаешь, вы можете объединяться с техникой. Нет, совсем не как в фантастике до вторжения, никаких мысленных управлений электроникой или там объединения с компьютером до сверхспособностей. Как бы сказать? Подключившись через специальный интерфейс, вы ощущаете технику как продолжение себя. Человек – это уникальная сложная структура, внутри нас одновременно идут тысячи процессов, которые организм контролирует не задумываясь. Писать аналогичные программы на все узлы устройства что-то из области нереального, да и не предусмотреть всего. А защитники – вот сел ты в наземную машину или истребитель и чувствуешь каждый элемент как продолжение себя. Куда уйти, как ударить, если в тебя попали деструктором – то куда надо подать антидот.

– Над Питером! – вспомнил Вячеслав. – Я смотрел, там девушка-защитник разделала сразу полную звезду в одиночку. Я ещё удивлялся, как она лихо маневрирует.

Таня неожиданно поморщилась

– Я знаю про этот случай. Скажу больше, перед этим та же пилот спалила ещё одну звезду. Потому-то во втором бою и осталась с ополовиненным боекомплектом. Вдобавок оторвалась от эскорта, и дело могло закончиться плохо.

– Она нас спасла, – насупился Вячеслав.

– А если бы её подбили – и вас не спасла, и мы лишились бы защитника-пилота, а вас и так мало, – категорично возразила Таня. Её взгляд сверкнул гневом. – Но речь у нас о другом. Та девушка оторвалась от эскорта, потому что на время слияния вы по параметрам приближаетесь к свегам в стадии активации. В том числе и по способности безопасно переносить высокие перегрузки. Свеги в своих машинах используют специальные компенсаторы, но они не очень полезны для здоровья пилота, и если на отверженных им плевать, то у нас их применяют исключительно в крайних случаях. Земные пилоты потому и действуют в связке. Опытные асы, которые переигрывают врага на манёвре и искусстве пилотажа, а защитник прикрывает ударную группу, когда нужны голая мощь и скорость. И вот тут мы переходим к главному. Как думаешь, насколько сильно самолёт отличается от человека?

– Смеётесь? Человек не имеет крыльев и не летает.

Таня рассмеялась, подцепила ложечкой сразу огромный кусок мороженого, но поперхнулась, заглотнуть его разом оказалось слишком холодно. Пришлось жевать, и только потом отвечать Вячеславу.

– Вот и ответ. Очень сложно воспринимать как продолжение себя технику, сильно отличающуюся от тебя-человека. Из-за этого наземные машины защитников – антропоморфные роботы. Лишь сильные защитники без особых трудностей воспринимают негуманоидную технику без дискомфорта. Уже четвертый класс становится пилотом только после долгих и не самых простых тренировок. А ты вообще пятый класс, такие огромная редкость. При этом уже давно подмечено, что все дети и подростки, проспавшие в стазисе больше пяти лет, имеют способности защитников. И чем дольше ты спал, тем сильнее твои способности. Мёртвый сектор мы прочесали мелким ситом сразу после Третьей волны. Тогда отыскали много троек и сколько-то четвёрок. Проблема в том, что в Мёртвом секторе полно всякой дряни с Первой волны, а ещё постоянно идут бои – свегов тоже интересуют защитники, и они считают, что искать спящих выгоднее, чем захватывать у военных. Кого-то мы пропустили, но всё равно, как мобилизационный ресурс мёртвые города можно больше не рассматривать. Так что спящие вроде тебя давно уже большая редкость и, как правило, их сразу же вербуют военные академии, в пилоты.

– Вам нужны солдаты, – помрачнел Вячеслав.

– Как раз наоборот, а ты меня не слушаешь, – усмехнулась Таня. – Именно Петру солдаты не нужны. Как думаешь, на какой он должности?

– Ну… не знаю. Наверное…

– Не гадай. Координатор сектора. Бывший военный, но сейчас гражданский. Формально шишка, и достаточно большая, на деле буфер, который крутится, сглаживая разногласия поселений, военных, промышленности и так далее. Дело в том, что помимо военных дел, ваши способности – невероятно нужная штука. Причём везде. Сам подумай – врач, который в состоянии смотреть на больного через приборы как своими глазами. Инженер, ощущающий турбину как себя, сразу определяющий, всё ли в порядке или пора ремонтировать. Оператор промышленной линии. Да тысячи дел, где вы незаменимы. После того как иммунитет к волне страха уходит, за вас буквально дерутся, уговаривая поступить в университет именно от их предприятия, чтобы вы потом вернулись к ним. Например, самому старшему из бывших защитников сейчас двадцать семь – а он уже входит в сотню лучших кардиохирургов мира. У тебя, кстати, даже для пятёрки очень высокий коэффициент связности. Всё-таки ты очень долго был в стазисе. Даже пока вы в защитниках, вас уже привлекают для помощи в некоторых сложных заводских случаях, а уж потом… Но сразу скажу. Если согласишься на предложение Петра, риск остаётся. Идёт война, иногда наземным командам приходится вступать в бой.

– Куда уж без этого, – мрачное настроение у Вячеслава уходить не желало, а наоборот, росло как на дрожжах.

– Так. Никто от тебя прямо сейчас ответа не требует, время подумать у тебя будет достаточно. Но потом. А сейчас мы заглянем к одному человеку, к которому ты зайти просто обязан.

– К кому ещё?

– К капитану Ходакову. Тому самому, который тебя нашёл и спас в школе. Жив, тоже лечится здесь, и его как раз недавно перевели в обычную палату. Хотя бы спасибо ему ты сказать обязан.

– Да! Когда? – вскочил Вячеслав.

– Сейчас, но сядь и спокойно доешь. Я заранее выяснила расписание, раньше, чем закончатся процедуры, нас не пустят. Успеем доесть мороженое.

Идти, как оказалось, пришлось в другой конец санатория. Хорошо хоть дорожка петляла по тенистой аллее, укрывавшей пешеходов тенью деревьев. Вячеслав засмотрелся, как высоко в небе ласточки нарезают голубой от жары ситец неба, и не обратил внимания, когда аллея повернула. Сделал очередной шаг – и замер. В эту часть санатория он никогда не забредал. Привык к небольшим домикам и парку зоны восстановления, и три десятиэтажные высотки из стекла и бетона оказались неожиданностью.

Таня подвела спутника к боковому входу одной из высоток, достала из кармана шорт две пластинки пропусков. Показала, куда прикладывать, прошла через турникет и приглашающе махнула парню: чего медлишь? За проходной оказался типичный больничный интерьер. Он может быть из масляной краски, плитки, обоев, да хоть из циновок по стенам, медицинские запахи и какая-то особая аура всё равно превратит его именно в больничный, не очень приятный здоровому человеку, так что Вячеслав невольно передёрнул плечами. Но Таня уже летела вперёд, к лифту, поэтому тоже пришлось поторопиться.

На нужном этаже вышла небольшая заминка. Прямо у лифта их встретил незнакомый врач и категорично заявил:

– Не пущу. Больному нужен покой и никаких нервных встрясок.

– Поверьте, наоборот. Наш визит станет самым лучшим лекарством. Собственно, вместе вот с этим парнем они были вместе, именно его отступление и прикрывал капитан Ходаков.

Дальше Таня подошла ближе и что-то шепнула доктору на ухо, Вячеслав не разобрал. Доктор тяжко вздохнул, повёл плечами. Но сдался не до конца.

– Хорошо. Только вот этот молодой человек. Вы останетесь снаружи, это не обсуждается.

– Договорились.

Капитан лежал на кровати, сильно забинтованный везде, кроме головы, но лицо было розовое, без лихорадочного румянца. На тумбочке рядом с изголовьем стоял огромный букет, и Вячеславу стало неудобно – он-то с пустыми руками.

– О-о-о, кого я вижу. Здрав буди, боярин. Жаль, встать и пожать руку не смогу… – Ходаков неудачно повернулся и невольно зашипел от боли. – Уж извини, и врач тоже не велит.