"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

– Тебя ослепили!

– Это было давно, уже и не вспомнить когда.

– Как можно такое забыть?

– Все забывается, Хизаши. Ты, видно, еще слишком юн и напрасно тратишь время на путешествие со мной.

И все же Хизаши хотелось узнать, и Кендзи поделился с ним своей историей.

Он был младшим сыном богатого человека, но к их дому подступала война, и семья раскололась на две части: одна собиралась бороться с захватчиком до последней капли крови, вторая уже искала выгоду в сделке с ним. Даймё постоянно шли войной на соседей, этим никого не удивить, и тот, чьи земли и богатства были желанны другими, захлебывался в крови. Так случилось и с семьей Кендзи. Пока отец пытался защитить дом, его родичи продались врагу. Всех несогласных убили, даже старших детей, а Кендзи ослепили и выбросили на улицу. Он повстречал людей, которые отвели его в храм и оставили на пороге, иначе ребенку без глаз не выжить бы.

– Надо было вернуться и наказать всех, – прошипел Хизаши.

– Я не самурай, умею лишь играть на биве, чтобы развлекать людей.

– Хочешь, я их накажу?

– Ты? – Кендзи тихо рассмеялся. – Ни к чему это. Я ведь жив.

– А толку? – фыркнул Хизаши. – Вот ты говоришь мне о доброте человеческой. Но разве твоя судьба не доказательство обратного? Или ты совсем дурак?

На что Кендзи только улыбнулся и снова напялил повязку на глаза.

– Спи, Хизаши. Завтра мы продолжим наш путь.

Хизаши и впрямь лег поодаль, оставшись в человеческой форме, но, так и не найдя этому неудобному телу положения, принял истинный облик, и эту ночь провел вместе со странным, непонятным человеком по имени Кендзи, а утром тот ушел дальше, искать в людях доброту.

А Хизаши остался. И вовсе не потому, что уже ее нашел.

«Я стану ками», – сказал он однажды на Параде во всеуслышание, но тогда это было лишь дерзкой мечтой, желанием, которое грело внутри, но оставалось далеким, как солнце, и притягательным, как луна. Теперь же все изменилось – бродячий музыкант, сам не ведая, подарил Хизаши ключик к тому, чтобы достать свою луну в отражении на воде.

Что дальше будет с одиноким бива хоши, его уже не занимало. Он нашел себе новый дом в корнях старой сосны неподалеку от деревни и каждый день приходил к ней, чтобы наблюдать за людьми. Их быт не отличался разнообразием, но Хизаши смотрел и подмечал детали, ему очень хотелось найти то, что станет его возможностью возвыситься. Мужчины часто уходили на несколько дней и дольше, чтобы заработать на ту жалкую еду, что они потребляли. Женщины воспитывали детей, ухаживали за старыми и больными, следили за хозяйством. И так изо дня в день, изо дня в день… Хизаши уже почти решил, что нужно было уходить вместе с бива хоши, но со временем он все же заметил кое-что.

В деревне не хватало воды, колодец в ее центре обмелел, земля страдала, и вместе с ней страдал лес в округе. Дождей в этих краях давно не было, и самые слабые начали хворать. Тогда-то Хизаши впервые и вышел из леса, пока невидимым, но человеком. Был жаркий полдень, Хизаши подошел к колодцу и сразу почувствовал, что он почти пуст.

– Вы кто такой? – услышал он звенящий от напряжения голос за спиной. Так расслабился, прикрытый невидимостью, что даже на мгновение испугался.

За ним с безопасного расстояния наблюдала знакомая девочка. Как там ее звали?

– Мичи? Мичи, с кем ты разговариваешь? – из дома вышла ее утомленная мать.

Когда девочка снова посмотрела на Хизаши, тот уже исчез.

В следующий раз они с Мичи встретились в лесу, куда она пришла за травами, а он прятался в кустах, зыркая оттуда золотыми змеиными глазами. Девочка наклонилась и вдруг повалилась наземь, не издав ни звука. Хизаши обернулся человеком и проверил ее пульс. Кажется, она была сильно утомлена и слишком мало пила в последнее время. Хизаши не умел лечить людей, но побыл с Мичи, пока она не пришла в чувство, и оставил одну.

И когда на следующий день он вышел из леса открыто, его не прогнали, отнеслись с теплотой, и пусть сами голодали, они накормили его, налили вина и предложили ночлег. С запада наползали сумерки, и Хизаши решил задержаться – ему было любопытно. Чумазые дети тянули его за полы кимоно, слишком вычурного для места, подобного этому, из дорогой ткани с рисунком в виде облаков. Им было интересно потрогать ее, а то и послюнявить щербатыми ртами. Изможденные женщины, улыбаясь и то и дело затягивая незамысловатые песни, закончили работу по хозяйству и принесли в комнату Хизаши матрас, пахнущий свежей соломой.

– Это вы помогли мне вчера в лесу? – спросила Мичи, появившись в дверях. Ее взгляд был не по-детски серьезен, даже печален, глаза на худом лице казались огромными и цветом напоминали спелую вишню.

Хизаши повел плечом.

– Я лишь путник, иду, куда хочу, и вот сегодня пришел сюда.

– Что-то много у нас стало путников, – пробормотала она и вдруг, смутившись, шагнула в комнату и протянула тканевый мешочек, набитый душистыми травами. – Держите, это прогонит насекомых.

На мешочке неумелой рукой был вышит кленовый лист.

В деревне засыпали, едва стемнеет, чтобы утром встать до зари и заняться работой. Хизаши выбрался наружу и пошел к пересыхающему колодцу. У деревни не нашлось своего ками-хранителя, и они выживали, как могли. Хизаши привык следить за ними из чащи подступавшего близко леса, он знал, что если поможет, дети будут пить, пока не напьются, женщины повеселеют, и их песни зазвучат громче, а с лиц мужчин уйдет угрюмость. Деревня нуждалась в воде, и Хизаши казалось, он может ее дать. Это ли не подвиг, достойный будущего ками? Судьба привела его сюда, к этим несчастным, но почему-то кажущимся такими счастливыми людям.

– Что ты делаешь?

Девочка, подарившая ему недавно травяной мешочек, подошла сзади и с любопытством уставилась большими глазами, похожими на спелые вишенки. Хизаши знал, что хоть она и пока еще детеныш, скоро ей начнут искать жениха, чтобы она ушла в другую семью, желательно, более обеспеченную, не здесь, где-нибудь далеко. Но даже Хизаши понимал, что это едва ли возможно.

– Я ищу для вас новый источник воды, – сказал Хизаши.

– А ты такое умеешь?

– Я многое умею. Не веришь?

– Верю, – кивнула девочка, но в глубине ее темных глаз залегла совсем не детская обреченность. – Ты похож на небожителя. Так мама сказала.

Хизаши опустился перед ней на корточки и посмотрел в худое личико.

– Я буду небожителем, вот увидишь. Я стану богом, которому не стыдно молиться.

– А можно начать уже сейчас? – спросила она и тут же зажмурилась и сложила ладошки у груди. – Хизаши-но-ками-доно, пожалуйста, будь добрым и принеси нам много воды, чтобы всем хватило. Чтобы мама не плакала, а брат не болел. Чтобы бабушка с дедушкой не говорили, что не хотят пить и не отдавали нам с братиком свои порции.