"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Уже с тяжелым ларцом в руках — она возвращается в торговый зал магазинчика, заходит за прилавок и водружает на него этот самый ларец. Он получился что надо — красное дерево, позеленевшая от времени бронза, тяжелый замок. Словно что-то чрезвычайно ценное там хранят. Убедившись, что посетители смотрят на нее, а особенно — эта девица в теплом, восточном халате, Сил-айяс разворачивает ларец лицом к ним и неторопливо открывает. Девица ахает и прижимает ладошки к щекам, ее глаза блестят. Сил-аяйс уже знает, что все сделала правильно. Сегодня ночью она будет ужинать отменным мясом, купит себе вот такенный стейк и бутылку старого вина, пригласит к себе друзей и отметит легковерность и глупость этих вот шорти.
— Вот. — говорит она, потупив взор: — та самая парная секира. К сожалению, у меня нет для нее пары. Это оружие десятилетиями пылится в моей коллекции,
— Продайте нам эту секиру! — выпаливает девица и Сил-айяс едва только головой укоризненно не качает. Девочка совсем не приспособлена для торговли. Совсем-совсем. Кто же так свой интерес показывает? Нужно было равнодушно взглянуть, отвернуться, сказать что-нибудь нелицеприятное про товар, дескать подделка и старый хлам, но все равно, чисто для забавы — сколько стоит? Сколько-сколько? Да за такую цену я свою бабушку продать могу, а она старушка крепкая и в теле. Не смешите. Все равно покупать не собираюсь… разве что за десять рублей. И это уже много, этой штуковиной все равно только в зубах ковыряться или как детскую игрушку использовать. Не, не, рублей двадцать — это максимум. Так вот надо торговаться, а не кидаться сразу с предложением.
— Эта секира не продается. — грустно говорит Сил-айяс, закрывая крышку перед самым носом у разочарованной девицы: — память о моем деде. Фамильная реликвия.
— Что?! Да как же… Володя! — вспыхивает лицо девицы в восточном наряде, вспыхивает гневом, яростью и какой-то детской обидой: — Володя, скажи ей!
— Погоди, Лан. Остынь. — говорит мужчина и поворачивается к ней: — уважаемая…
— Меня зовут Сил-айяс, господин.
— Я — Владимир. Скажите, вы уверены в том, что не хотите продать эту секиру? Я понимаю, что это ваша реликвия и память о деде, но ведь в первую очередь это оружие, не так ли? У вас она просто пылится в ящике, а могла бы приносить пользу, звенеть в бою. Думаю, что для боевого оружия, особенно зачарованного — грустно закончить свой век в коробке. Если бы я был оружием, то не хотел бы такого. Эти секиры созданы для того, чтобы звенеть над полем боя, а не для того, чтобы пылиться на полке. Они заслуживают человека, который ухаживал бы за ними, точил, смазывал маслом, перематывал шелковые шнуры на рукояти. Я всего лишь мельком видел вашу секиру, но мне кажется, что она несчастна. — улыбается он и Сил-айяс думает о том, что мужчина — хорош. Не так как Истинноживущие, но все равно хорош. Обратился к эмоциям, одухотворил эту несчастную секиру, придал ей индивидуальности. И если бы она на самом деле была реликвией и Сил-айяс испытывала к ней чувства — на этих чувствах сейчас бы сыграли. А будь она наивной девочкой, так еще бы даром эту секиру отдала — так вот питомцев в лес отпускают, на волю. Но шорти не понимает, что она давно ведет эту игру, и сейчас продает им не артефакт невиданной мощности с уникальной историей, а дешевую поделку, которую она смастерила за несколько секунд на складе, стоя над ящиком с порошком-сырцом. При любом раскладе она останется в выигрыше, а глядя на бриллианты, качающиеся в ушах у девушки в белом — в очень даже приличном выигрыше.
— Разве не лучше бывалому воину уйти на покой? — задается она вопросом вслух: — вы могли бы отдать и вторую секиру мне и я — положила бы их рядом. Достойное место и спокойная старость — не к этому ли приходим мы все в конце концов? Или же… — она смотрит на красную бархатную тряпочку с осколками: — можно закончить вот так. Порой почетная отставка лучше чем нескончаемые битвы. И потом — это семейная реликвия.
— Хорошо. — вздыхает мужчина: — сколько вы хотите за эту секиру?
— Она не продается!
— Десять тысяч. — коротко добавляет девушка в белом: — шича, хватит торговаться, ты все равно обманщица. Десять тысяч и мы закрываем этот разговор.
— Но я…
— А еще я могу генерал-губернатору рассказать, что тут опять торговля артефактами без надлежащего разрешения. Что-то я вывески «Магазин Магических Артефактов» нигде не видела, да и указ должен на стенке вот тут висеть. — сужает глаза девушка в белом. Вот как. Значит она тут главная и деньги у нее? Мужчина — альфонс? Неважно, тем лучше. Ситуации это не меняет.
Сил-айяс делает вид, что испугалась, кусает губы и ломает руки, якобы принимая трудное решение. Вот все шорти через силу делают. Всегда с ними так — надо просто сделать вид, что испугался и тогда они почему-то считают, что сделка удалась.
— Хорошо. Десять тысяч. — вздыхает
она, решив не обижаться на слово «шича». Все-таки на кону так много денег! Обалдеть, тут можно магазинчик закрывать и год не работать. Ну, хорошо, не год, но хотя бы до лета. Так она и поступит, вот только деньги на руки получит и…— Десять тысяч. — на прилавок легли крупные ассигнации по тысяче рублей каждая и Сил-айяс едва сдержала стон. Десять тысяч! Сегодня будет мясо на ужин, завтра будет мясо на ужин, много дней будет мясо на ужин! Почему-то рассчитывается все равно мужчина, но ей уже без разницы. Сделка совершена.
— Лан — открывай, — командует мужчина, и девушка в халате — открывает ларец, благоговейно смотрит на оружие, которое лежит на темном бархате и прикусывает губу, едва не плачет. Осторожно берет в руки, проверяет баланс, обмотку рукояти, взмахивает ею для пробы. Легкий свист разрезаемого воздуха. Улыбка озаряет ее лицо, она выхватывает вторую секирку из-за спины и становится в стойку. Прячет их за спину и подпрыгивает от восторга на месте, обнимает мужчину, целует его куда-то в лицо. Что-то щебечет на своем — высоким тоном, переливающиеся звуки, как будто птичка в саду летом поет. Чирик-чирик.
Тем временем Сил-айяс уже спрятала деньги за пазуху, чувствуя, что руки у нее немного дрожат. Прекрасный день. Вечером будет праздник, она всем расскажет, как шорти в квартал к шичам заехали и десять тысяч оставили. Глядишь и сама Ла-айя ее взглядом да разговором удостоит, не все Сил-айяс на вторых ролях быть.
— Ой! — говорит вдруг девица: — а про Лин-то мы и забыли! Госпожа, а у вас второй такой секиры не найдется случайно?
— Эээ… — выдавливает из себя Сил-айяс, понимая, что только что дала маху. Вот кто просил раздувать весь этот спектакль «единственная в своем роде фамильная реликвия, моего деда, который оставил мне ее перед смертью, и она дорога мне как память»?! Вот сейчас она могла бы еще разок до склада прогуляться и еще десять тысяч заработать!
— Ты чего, Лан, она же ясно сказала — одна такая, фамильная реликвия, нету таких больше нигде. — говорит мужчина: — сама подумай, откуда у нее вторая?
— Вообще-то… — прямо сейчас в душе у Истинноживущей Сил-айяс борются два самых могучих чувства, которые она когда-либо испытывала — жадность и осторожность.
— Вообще-то? — наклоняет голову девица в белом, откидывая бедую вуаль с лица и Истиннорожденная вдруг узнает эту девицу. Необычный наряд и белая вуаль спутали ее, но как она могла не узнать! Это же… а, черт!
— Вообще-то у меня есть вторая секира, — упавшим голосом говорит она: — вы только не ругайтесь и пообещайте деньги не забирать.
— Правда! Как здорово! — хлопает в ладоши девица в восточном платье: — она же нас обманула, да? Можно я ее убью? Володя, ты обещал!
— Я обещал, что теперь буду к вам внимателен, к вам и вашим потребностям. — терпеливо говорит мужчина: — я не обещал что буду вам потакать людей убивать. Привыкли в своей Восточной Ся всех направо и налево… людей убивать плохо.
— Так то людей. Это же шича, — фыркает та, кого Сил-айяс узнала. К своему ужасу. Ведь это сама Кровавая Барыня, Имперский Каратель, княжна Зубова. Та, что подавила восстание шичей два года назад.
— Давайте я вам на вторую секиру рождественскую скидку сделаю, а? — слабым голосом говорит Сил-айяс: — или акцию? Две секиры по цене одной?
Глава 13
Глава 13
— Вот сюда. — тычет пальчиком чрезвычайно хмурая девица из шичей. Одета она в коротенький тулупчик мехом внутрь, на ногах — высокие сапожки. Головного убора нет, волосы убраны назад в тугой хвост. Зовут ее Сил-как-то-там. Если коротко — то просто Сил, а все эти суффиксы шичам позволяют свой социальный статус обозначат, ну там женат, замужен, свободен или нет, есть дети и сколько, уважаемый в своей общине индивид или так себе, сбоку припека. Потому и обращения эти могут меняться, даже если к одному и тому же индивиду обратиться — например, разные люди обращаются, один суффикс, если социальный ранг выше, другой — если ниже. Сюда же, кстати обстоятельства времени года и состояния общины. Драконий покер, одним словом, посторонний не угадает никак, а еще и обидеть успеет, назвав незамужнюю молодую девушку суффиксом, с которым к прабабушке правнуки обращаются. Так что с чужаками шичи суффиксов не употребляют, для них мы «сай-шорити» — от слова «внешний, не из общины». Коротко — шорти. Они же себя Истинноживушими называют, или «шин-ала-тайнлу», коротко — шичи.