"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Кнут, постоянно повинуясь моей силе психокинетики, вонзался и вырывал из земли мины, метая их в окопавшихся пулеметчиков, что не щадили боезапас своих станковых крупнокалиберных пулеметов. Двоих я уничтожил меткими выстрелами, они сами высунули свои безмозглые головы под мои пули, еще двоих разорвали их же мины. Самый удачливый пулеметчик был обезглавлен кнутом, а его пулемет перекочевал ко мне еще до взрыва агонизирующего обезглавленного тела. Приятная тяжесть от станкового крупнокалиберного пулемета придала мне уверенности, он был ужасно неудобен для стрельбы без сошек, но все это нивелировалось мощностью и тем, что я заранее видел траекторию полета пули и зря потраченных патронов были единицы. Кнут, распустившись в плеть, оплел мою грудь, давая хоть какую-то защиту, а я начал методичный отстрел групп, что двигались ко мне со стороны особняка. Сделав пару шагов, я понял, что недооценивал противника, и ракетная установка вовсе не последний аргумент противника. Просто я только сейчас вышел на линию огня, нападавшие предполагали, что я выйду
Я бежал от нее, зная, что если я окажусь в ее зоне поражения, то мне уже ничего не поможет, я сгорю заживо. Зарево, что поднялось от ее взрыва, должно быть видно на десятки километров. Все-таки пара огненных сгустков попала мне на спину, и я взвыл от той боли, что они мне принесли. Сгустки были небольшими и даже крохотными, но заживо горящая плоть давала такие страшные волны боли, что я почти обезумел. Я уже не скрывался от стрелков и не боялся смерти, группы, что встречались на моем пути, были просто обречены на смерть. Не все из бойцов были убиты пулями, хлыст, погасив огонь на спине, снова занял своё место в моей руке и своими нитями отрезал кисти и головы бойцов, раненых бойцов я не добивал, они уже не смогут сражаться, а мне нужна информация. Несмотря на все ранения и на ужасающую боль я был уверен в своей победе, с каждым убитым бойцом огонь по мне становился все реже и реже. Когда я подобрался к небольшому грузовичку, в кузове которого и находилась ракетная установке, которую охраняло всего семь бойцов, я даже не почувствовал их сопротивления. Шестерых я убил очередью из пулемета, а седьмому отсек ноги кнутом.
Он валялся на земле, на спине и смотрел на меня холодным взглядом, в котором не было ни страха, ни боли, а только презрение. Сорвав с груди бронежилета пульт, он нажал на переключатель.
Семь тел взорвалось одновременно, вновь обдав меня кровью и внутренностями бойцов. Как я увидел внутренним зрением, взорвались заряды на всех бойцах, как мертвых, так и на той горстке, что еще была жива, их было немного, но они были. Командир, которому я отсек ноги, посчитал, что бой проигран, а оставлять кого-либо в живых нельзя. Пока непонятно кто именно напал на меня, но то, что качество, как оснащения, так и мотивирования на высоком уровне было заметно, также нельзя забывать, что возможно есть еще один отряд, что попытается закончить начатое. Пока мчался к горящему особняку, я видел фары машин, что неслись со стороны города Ичьхилак, рев моторов заглушал рев пламени, который объял особняк. Повалив фонарный столб, я схватил его и начал разрушать и валить стены и горящие бревна, расчищая себе путь к входу к винному подвалу. Я изо всех сил старался не думать, а только действовать. Я боялся, до смерти боялся худшего, иногда я с трудом останавливал себя, чтобы не отбросить неудобный столб и не начать разбирать горящий особняк голыми руками, от жара моя кожа просто изнывала и лопалась, но мне было плевать. Высыпавшие из подъехавших машин бойцы города Ичьхилак ринулись на помощь, но жар не дал им приблизиться. Спасло меня то, что в конце колонны ехала пожарная машина, на которой была установлена водяная пушка. Пожарная машина сходу отодвинула пару джипов и начала поливать меня и сбивать напором воды пламя.
Когда я добрался до стальной двери, она уже была остужена водой, а подоспевший из города высокодановый владеющий огнем одним усилием воли потушил пламя, и пожарные машины, что все прибывали из города, просто остужали особняк, заливая его водой. В одно мгновение стальная дверь была вырвана, не знаю, это запор уже больше не держал ее намертво или я не контролировал свою силу, я не думал об этом. Ворвавшись в винный подвал в углу, у вентиляционного отверстия, я увидел своих детей, они были живы, хоть и насмерть перепуганными.
— Папа, это ты? — Прозвучал тихий голос моей дочери Эми, более никто не осмелился издать ни единого звука.
— Конечно это я, малышка, — сказал я, понимая, что дети, которые пережили так много в своей жизни, сейчас ждали не меня, а смерть.
— Там все закончилось? — Также тихо спросила Сузуми.
— Все закончилось, теперь снаружи безопасно, — сказал я ей, и дети расплакались. Они рассказывали, как испугались, как трещал потолок подвала, как они ждали что он обвалится, как они звали меня, а я все
не приходил.Как только я вывел из подвала детей ко мне сразу подбежали врачи, прибывшие из города, и начали штопать, бинтовать и вынимать осколки мин. Медики хотели разлучить меня и детей, но резко передумали, увидев мой оскал.
— А мы можем чем-то помочь, чтобы уменьшить боль? — Спросила Сузуми и все остальные дети вопросительно посмотрели на меня.
— Можете подуть на раны, чтобы боль ушла, и они быстрее зажили, — сказал я им, но не ожидал того, что они подскочили ко мне и начали усердно дуть. Даже Эми недоверчиво на меня поглядывая дула, старался и малыш Батусай, напрягая до красноты свои щечки, а на его кофточки еще были видны пятна, оставленные мозгами убитой няни.
— Вообще-то вам поможет укол обезболивающего, а не это дутьё. — Начал было говорить один из докторов.
— Заткнись, умник! — Прорычал я на него, от чего этот умник выронил шприц, а дети его слов словно не заметили, — Коли быстрее.
Когда меня заштопали, то уже хотели повести в городской госпиталь, но я отказался, мне надо было кое-что забрать из руин особняка. Мне надо было отыскать сейф с деньгами и остальными ценностям. Попросив детей подождать меня около машины скорой помощи и наказав парочке рядом проходящих бойцов охранять детей, и пусть они только посмеют не исполнить мою просьбу, я направился к руинам. По пути со мной попытались поговорить какие-то мелкие начальники служб города, но я от них только отмахнулся, а останавливать меня никто из них не посмел. Около особняка я увидел ошметки моего пса Песца. Склонившись над ним, я увидел, что его убил выстрел снайпера, а случайная граната, выпущенная из подствольного гранотомёта, разорвала труп пса. Недалеко от него лежало и тело моей управляющей, изуродованное осколками. Бедняжка, она, как и Песец, не заслужила такой смерти, надо будет найти родственников погибших няни и управляющей, и хоть как-то, хотя бы деньгами возместить их утерю. Особняк почти остыл, но вот найти сейф оказалось не такой уж и простой задачей, все тело ныло и не хотело напрягать ни единую мышцу, но мне нужно было забрать деньги. Найдя сейф, я начал его вскрывать, но кнут плохо подходил для вскрытия массивного, несгораемого, стального сейфа.
— Помощь нужна? — Раздалось за спиной. Обернувшись, я увидел хмурого Кирана Доброго.
— Сам справлюсь. Тебе чего здесь надо, что приперся? — Оскорбительно ответил я ему.
— Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?! — Начал злиться Киран.
— Понимаю! Я говорю с представителем города, который конкретно облажался! — Развернулся я к Кирану лицом, и, смерив этого главу обороны города Ичьхилак взглядом, продолжил. — Лично ты, Киран Добрый, облажался. В десятке километров от города, на твоей территории действует отряд численностью около пятидесяти человек, имеющий тяжелое вооружение. У них только танков не было! А помощь пришла только тогда, когда все уже было закончено. Вот я и спрашиваю, какого демона тебе здесь надо когда уже все кончено, облажавшийся глава обороны облажавшегося города Ичьхилак?!
— Успокойся, ты еще не отошел от боя. Город компенсирует тебе все потери, которые ты понес из-за нападения, — Спокойным голосом проговорил Киран, от чего я стал злиться еще сильней. — Это нападение случайность, более подобного власть города и лично я не допустим.
— Киран, такой отряд это не случайность, это тщательно подготовленная операция. Как только уехали Амайя и Чихеро, которые являлись сдерживающим фактором, отряд напал. Это не просто наемники, это прошедшие подготовку в войсках пустые! — Я смотрел на Кирана уже с презрением. — Ни тебя, ни город напавшие не опасаются. Они вас считают пустым местом, ни на что не способной кучкой владеющих. Теперь так вас будут считать и на диких землях. Да что там скрывать, я сам считаю всю вашу систему разведки и безопасности ни на что негодной, и решил, что как только соберусь с силами я покину город, который не может контролировать территорию всего лишь в десяти километрах от стен.
— Дэйчиро Шосе, не пори горячку! — С Кирана пропало внешнее спокойствие, и я теперь видел как он зол, а зол он был еще сильнее чем я. Вся его работа, все усилия оказались бесполезными, и да, он понимал, что из-за этого нападения репутация города Ичьхилак критически пострадала, и то, что я покину город, еще сильнее усугубит ситуацию. Начинающий оружейник не велика фигура, но все равно его безопасностью озаботятся в любом городе, а такой укол говорит о том, что власть в городе пора менять. Да и мне теперь открыты ворота во множество городов диких земель, многие захотят утереть нос городу Ичьхилак.
— Киран, а что бы ты сделал в моей ситуации? Только не говори, что ты бы простил город, который не может защитить нужных ему жителей. — Сказал я Кирану. И тут я почувствовал импульс силы психокинетики, что исходила от Кирана Доброго, я даже подумал, что он решил прикончить меня, но нет, он открыл сейф.
— Я не буду останавливать тебя, если ты решишь покинуть город Ичьхилак. Более того, в любом случае я, Киран Добрый, заявляю, что найду и накажу всех виновных, каждого, кто причастен к тому, что это нападение стало возможным. — Киран вновь был спокоен, и, подойдя к сейфу, помог мне выгребать его содержимое, которое совершенно не пострадало от огня. — Единственное, что я прошу, так это прибыть завтра на экстренное собрание совета города Ичьхилак и выслушать предложение города. Но, так или иначе, никто не будет принуждать тебя к тому, чтобы ты пришел на это заседание, и никто не будет тебе мешать убыть из города.