"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
— А если без лишних слов? — резким движением таза чуть-чуть подкинув ее в воздух, фыркнул я.
— В архиве Амси очень много чего интересного. Некоторые идеи можно продать. Например, идею летних зонтиков. Или лифчиков. Или мороженого.
— А что это такое?
Тина хихикнула:
— Зонтик в сложенном виде — что-то вроде легкой и очень красивой трости. К одному из ее концов крепятся спицы, между которыми натянута яркая ткань, отороченная кружевами. В жаркий день спицы раскрываются, ткань натягивается, «трость» небрежно поднимается над головой, и зонтик начинает
— Показывай! — потребовал я и невольно восхитился той скорости, с которой женщина спрыгнула с меня и скрылась в смежной спальне.
Вернулась меньше, чем через пятую часть кольца. В коротких шортиках, в которых носилась по острову весь вчерашний день, и в верхе от купальника, но каком-то странном.
— То, что шьет мэтр Колин, похоже на лифчик, как кочерга на твой родовой меч! Тем не менее, его изделия красивы, но толком никому неизвестны, ведь все остальные портные Маллора шьют для нас, женщин, исключительно нижние рубашки и корсеты… — забравшись на постель, сообщила женщина. — Я попросила Амси синтезировать один из самых древних вариантов. Из обычной ткани и с самыми простыми застежками. Но даже в нем несколько десятков деталей.
— На «самый древний» как-то не похож! — заметил я, разглядывая произведение портновского искусства. — Выглядит бесподобно!
— Самое главное другое! — гордо усмехнулась Тина. — В отличие от корсетов, лифчик не сдавливает легкие, не мешает двигаться, великолепно поддерживает грудь и меняет ее форму в лучшую сторону. Далее, снять или одеть его можно без посторонней помощи. И, что самое главное, лифчик можно носить даже под нижней рубашкой, то есть, казаться молодой и красивой в чем угодно. И куда дольше, чем получается у женщин сейчас. А значит, продолжать нравиться мужу…
Идея была толковой, о чем я и заявил. Для того чтобы доставить Тине еще немного удовольствия, эдак с половину кольца «изучал» лифчик во всех подробностях. А потом «пришел к выводу», что он, безусловно, нужен, но лишь для продажи или как фон, оттеняющий невероятную красоту ее груди, которая прекрасна сама по себе и не требует никакой поддержки. А когда почувствовал, что комплимент согрел советнице душу, нагло завалился на спину и намекнул, что массаж, собственно, можно было бы и продолжить. Но мять желательно переднюю часть тела, дабы я мог и дальше любоваться восхитительно красивым телом одной из своих любимых женщин…
…Откладывать свой визит к нам мэтр Колин не захотел, поэтому уже через стражу стучался в наши ворота. Разделся в прихожей, в сопровождении Селии поднялся в большую гостиную и угостился горячим вином. А потом попал в руки моей советницы, крайне неохотно прервавшей массаж и заставившей себя одеться. Я, послонявшись по дому и помаявшись от скуки, вдруг вспомнил о необходимости выйти в свет и, недолго думая, отправился в кабинет. А по дороге крикнул Селии, чтобы она принесла мне все приглашения, которые за последние дни доставили посыльные.
Несмотря на конец зимы, таковых оказалось штук пятнадцать — благородные, по каким-то причинам не уехавшие в свои маноры, жаждали развлечений и устраивали их с завидным постоянством. Прочитав и разложив надушенные куски пергамента по дням, я отодвинул приглашения на мероприятия, которые приходились на дни моего дежурства. Потом добавил туда же приглашения на ближайшие два вечера и… нехотя вернул их обратно. После чего мрачно оглядел оба имени, красующиеся перед подписью, и решил, что принимать решение,
не выслушав мнения советницы, не резон. Поэтому взял ненавистные листы пергамента, прошел по коридору, перешагнул порог большой гостиной и мысленно хмыкнул: мэтром Колином оказался очень неплохо сложенный мужчина лет двадцати восьми с довольно приятным лицом.Увидев меня, портной мгновенно оказался на ногах, сложился в поясном поклоне, а затем рассыпался в славословиях. Только вот восторгался он не гостеприимством рода Эвис, не его славой и даже не красотой моих женщин, а потрясающе свежим взглядом на окружающий мир, невероятной смелостью суждений и способностью прозревать будущее! При этом его комплименты были искренни и говорились с душой, поэтому я приветливо улыбнулся и пошутил:
— Странный род — странные идеи!
— Это вы странные?! — искренне возмутился мужчина. — Странные все остальные! А вы — правильные!
— Я тоже так считаю! — успокоил его я, затем подошел к Тине и показал ей оба пергамента.
— Этот! — не раздумывая, выбрала она, а затем попросила: — Арр, вы не уделите нам немного времени?
Просила с душой, сопровождая слова выплеском чувств, и я согласился — сел в ближайшее кресло и разрешил сесть портному:
— Слушаю!
Оказалось, что мэтр Колин переживает не лучшие времена: лавка, которую он получил в наследство от отца, приглянулась главе гильдии портных, и теперь мастера из нее планомерно выживают. Не гнушаются ничем — отваживают покупателей, переманивают к себе поставщиков ткани и пару раз даже угрожали подпустить под нее красного петуха. Не все ладно стало и с клиентами — единственными благородными, которые когда-либо пользовались его услугами, были мы. А большую часть простолюдинов отпугнули или переманили все те же гильдейские. Ну и, до кучи, последнее время его лавку несколько раз проверяли волкодавы из Разбойного приказа. Просто так. В итоге его семья начала перебиваться с хлеба на воду, а меньшицы Колина стали побаиваться выходить из дому.
Слушать этого человека мне понравилось. Равно, как и наблюдать за его поведением — он не лебезил, не заискивал, не пытался лезть в душу или льстить. Да и Вэйлька, помнится, называла его достойным уважения. Поэтому я, недолго думая, поинтересовался:
— Под мою руку пойдешь?
Мужчина растерялся. Но довольно быстро справился со своими чувствами и согласился. Причем, не торгуясь и не пытаясь выяснить, какие условия я ему предложу:
— Почту за честь, арр!
Я принял его клятву, затем позвонил в колокольчик, дождался, пока на пороге гостиной появится Селия, и приказал позвать ко мне Конгера.
Десятник явился так быстро, как будто ждал на первом этаже. Гулко ударил кулаком по груди и замер, как вкопанный.
— Это мэтр Колин! — сообщил ему я. — С сегодняшнего дня он под моей рукой. Возьми пару ребят, наведайся в гости к главе гильдии портных и объясни ему новый статус этого человека. А заодно намекни, причем как можно понятнее, что если лавка мэтра Колина ненароком сгорит, то я смертельно обижусь. Выполняй!
Воин коротко кивнул и исчез. А я отправил Тину за кошелем с деньгами и повернулся к гостю:
— Значит, так. С Чумной Крысой[1] я поговорю сам. Если получится, то еще сегодня. Но в любом случае, если тебя снова навестят волкодавы из Псарни[2], то посылай их ко мне. А если они вдруг не поймут этого намека, то запомни имена тех, кто тебе посетил, и передай парням Конгера.
Портной встал с кресла и благодарно поклонился:
— Спасибо, арр!
— Это еще не все! — жестом приказав ему сесть, я забрал у вернувшейся женщины кошель и достал из него пять золотых: — Завтра-послезавтра к тебе начнут приезжать благородные. Приведи лавку в порядок, купи нормального вина, выпечки, приодень своих меньшиц, как следует, и так далее — в общем, сделай все, чтобы дамы не сбежали еще до того, как увидят, что именно ты шьешь.