"Фантастика 2025-25". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Где ты была? — стоило только перешагнуть порог, на меня накинулась Кайла, — весь третий этаж в мужском проснулся. Свет горит. Твоих рук дело?
— Моих. — согласилась я и, прежде чем подруга продолжила расспросы, ушла в ванную.
Сил говорить не было. Горло сдавливал жесткий спазм, в груди ужасно пекло и болело, а в душе рушились воздушные замки, которые успела построить глупая девочка из Муравейника. Фантазерка, с чего-то решившая, что такая убогая нищенка, как она может искренне привлечь золотого мальчика из Хайса.
Я посмотрела на свое посеревшее отражение в зеркале.
Идиотка! Причем не обучаемая. С первого раза не дошло, поэтому потребовался второй урок для закрепления материала. Зато теперь на подкорке отпечаталось так, что не выбьешь, не вытравишь.
Когда я умывалась — руки тряслись так отчаянно, что не удавалось с ними совладать. В итоге вся облилась и пришлось переодеваться.
Кайла больше не приставала. Только настороженно наблюдала за тем, как я меняю платье на блузку и юбку. И лишь спустя полчаса все-таки спросила:
— Это был Хеммери?
Я к тому времени уже сидела в обнимку с учебником и невидящим взглядом таращилась в текст, раз за разом пробегая по первой строчке не в состоянии понять ни слова.
Вопрос подруги очередным острым шипом вонзился между ребер.
— Да, — ответила словно эхо, — это был он.
— Не один?
— Не один.
Кайла досадливо цыкнула и покачала головой:
— Какой же… И что теперь?
— Ничего, — я равнодушно пожала плечами и перевернула страницу, — больше его для меня не существует. Закроем тему.
Она не стала настаивать и мучать меня дальнейшими вопросами. Вместо этого заглянула в свою тумбочку, чем-то пошелестела и после этого выложила передо мной большую конфету в золотистой обертке.
— Горюшко заесть.
У меня защипало в носу, но я проглотила подкатывающие слезы и пообещала себе, что больше никогда и не за что не буду расстраиваться из-за этого свина. Нужна ему Эмми? Пусть подавится. Хочет кого-то еще? Вперед! Мне плевать.
Развернув конфету, я целиком запихала ее в рот. Горький шоколад оттенял сладость начинки. Вкусно! Я заставила себя сконцентрироваться на этой мысли, но душа все равно болела и стонала от обиды и ревности.
Утреннее представление напрочь лишило меня аппетита, поэтому я проигнорировала столовую и отправилась сразу на полигон, где предстояло провести три часа, совместно со Стражам.
— Ева сегодня что-то грустная, — зачем-то подметил Браен, и все тридцать бычков, обернулись в мою сторону. Все, кроме Доминика, которому было плевать и на меня, и на мою грусть. Скорее наоборот, моя кислая физиономия поднимала ему настроение.
Да и пошел он.
— Признавайся, кто обидел?
— Кто-кто, — проворчала я, застегивая на щиколотках утяжелители, — сама себя обидела.
— Чем?
— Отсутствием ума.
В качестве поддержки меня пару раз похлопали по спине. Не ласково, и с подтекстом, а по-мужски, так что колени чуть не подогнулись. Я вымученно улыбнулась и натянула перчатки, со срезанными пальцами, чтобы не ободрать ладони о камни и жесткие канаты.
Тело хотело тренировки. Я сама жаждала убегаться до такой степени,
чтобы из головы выбить все печальные мысли, устать и, придя вечером в комнату, пластом упасть на кровать. И чтобы сразу заснуть, а не гонять в голове тоскливые мысли.Райдо задерживался, но мы были уже дрессированными, поэтому полностью облачившись, принялись самостоятельно разминаться. Под резкий счет Браена начали приседать, размахивать руками, отжиматься. Пробежались пару кругов по периметру полигона.
Я нарочно отстала от основной группы и бежала в гордом одиночестве. Мой резерв на общение с людьми сегодня был пуст. Не хотелось никого видеть или слышать, не хотелось соревноваться. Ничего не хотелось.
Естественно, у судьбы на этот счет оказались свои планы. И во время одного из кругов, когда я как раз оказалась возле входа, на полигон ворвался мой кошмар.
— Ева!
Я бросилась со всех ног, желая оказаться как можно дальше от него, а Коул рванул мне наперерез.
— Да стой же ты!
Перехватил, оторвав меня от земли, но я вывернулась и толчком в грудь отпихнула его от себя.
— Не смей ко мне прикасаться! — прорычала, глядя на него как на врага, — никогда!
Напоровшись на мой взгляд, Хеммери опешил.
— Ев… — произнес беспомощно и сделал шаг ко мне, но я отпрянула.
— Проваливай.
— Послушай меня.
— Зачем? Ты скажешь что-то интересное? Что-то из разряда, мол ты все не так поняла? Или может: тебе показалось? Или…подскажи, какие там еще варианты? Не помнишь, не знаешь, как так получилось, и вообще это был не ты? — нагло спросила я, а в груди внезапно сжалось от дурацкой надежды. От желания услышать какое-то логичное объяснение. Какие-то слова, которые смогут унять пульсирующую боль в сердце.
Однако Коул молчал. И от этого стало еще больнее и горче.
— Не придумал еще?
Выглядел он так себе — бледный, взволнованный, волосы неровными прядями падали на лицо. Верхняя пуговица рубахи пропущена. Да и все остальное как-то набекрень. И взгляд, как у побитой собаки.
— Прости меня, — просипел, тяжело сглатывая, — я…я действительно не знаю, как это получилось.
— Да мне все равно. Знаешь, не знаешь — дело твое. Просто оставь меня в покое.
— Нет, — упрямо мотнул головой, — не могу.
— Зато я могу.
Он не позволил мне уйти, встав поперек дороги. Меня перетряхнуло, когда попытался взять за руку.
— Даже не думай, — зло отбила его ладонь, — я может и нищенка из Муравейника, но ошметки после сестер подбирать не собираюсь.
Его самого трясло. Хеммери дышал, как загнанный жеребец, и не отводил от меня отчаянного взгляда.
— Не надо, Ева.
— Не надо что, Коул? Чего ты от меня хочешь? Понимания? Прощения? Терпения? Их нет, — я развела руками, — и не будет. Ты свой выбор сделал. Теперь я делаю свой. Уходи. Больше я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Он знал, что я не шучу. Прекрасно понимал, что каждое слово — правда, без сомнений, нездорового кокетства и каких-либо «но» или «может быть».