"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

Он разжал пальцы и протянул Каталлеймене карас, лежащий на открытой ладони.

— Бессмертие за бессмертие, — эхом повторила она и взяла камень.

Договор был заключён. Ричард поклонился и надел шляпу. Затем он повернулся лицом к низкому осеннему солнцу, чтобы насладиться его последним ласковым теплом. Каталлеймена больше не интересовала его.

— Кузен Литтион.

Она окликнула его уже стоя у стены. Ричард давно отпер камень, но Оставленная почему-то не торопилась исчезнуть в его глубине.

— Я хочу спросить тебя, кузен, — произнесла она так просто, словно была его сестрой – Айрис, Дейдри или Эдит. — Помнишь ли ты то имя, которым называли меня мой отец и Ант?

Откуда же Дик мог узнать его? Как он мог помнить вещи, случившиеся на заре мира? Разве последний Окделл был свидетелем творения? Однако, глядя в лицо, такое юное и прекрасное, он произнёс не задумываясь – так уверенно, словно называл имя сестры:

— Агапэ.

Каталлеймена улыбнулась и кивнула ему на прощанье.

— Постарайся не умереть до того, как загонишь Изначальных тварей назад в Лабиринт, кузен.

Глава 8. Зверь. 2

2

Ночь горела. Чёрное небо лизали гигантские языки пламени; багровое зарево стояло над правым берегом Жолле от леса святой Мартины до деревушки Алейе. Река отражала пожар и казалось, что тем самым она удваивала его.

Это было похоже на конец света.

Гарь и дым разносились на множество хорн, и чудом спасшиеся люди, отведённые Алвой на левый берег, задыхались и надсадно кашляли. Вода преграждала дорогу пожару, но не отравленному им воздуху. Эр-Эпинэ, охваченный пламенем, чадил, как гигантский факел: крыши и перекрытия его давно обвалились, колокольня сломалась, как спичка, из провалов окон и дверей тёк расплавленный жар. Время от времени гулко бухали взрывы: это взлетали на воздух бочки с порохом, припрятанные мятежниками в погребах.

Восстания больше не существовало. Никола Карваль погиб на равелине, пытаясь потушить вспыхнувшие фашины. Теньент Левфож нашёл свой конец под обрушившимися крышами замка, когда пытался спастись вместе со своими артиллеристами с занявшейся огнём батареи. Раненный граф Агиррэ задохнулся в дыму; теньент Дюварри и Жорж Гайар сгинули без вести в кромешном аду начавшегося пожара. Несчастный барон Горуа истлел прямо в своих старомодных доспехах: его вопли долго звучали в ушах у слуг, так и не сумевших вытащить старика из тяжёлых раскалённых лат. Его сыну повезло больше: к счастью, граф Гирке успел захватить юнца в плен и переправить в ставку Алвы.

Сам Гирке не уцелел. Прикрывая отход своих людей, он, как и многие, стал жертвой удушья.

Солдаты противоборствующих сторон забыли о противостоянии: смешавшись в одну кучу, побросав оружие, они торопились перебраться на противоположный берег, кидаясь прямо в ледяную воду. Обезумевшие лошади носились среди таких же обезумевших людей, топча неосторожных и раненых; казалось, они тоже разносят огонь, как разносили панику. Вопль ужаса и боли поднимался над местом недавней битвы. Огонь расплывался на земле кровью, а кровь – огнём.

— Это Закат! Это Закат! — кричали те, кто ещё был в состоянии издавать членораздельные звуки.

В этом чудовищном столпотворении только один Алва сумел сохранить хладнокровие. Он организовал отход своих людей и сдавшихся алатцев через возведённую на севере переправу. Агарисским изгнанникам несказанно повезло: герцог Эпинэ успел вытащить из сражения не только Дугласа Темплтона, но и Анатоля Саво, а раненого Удо Борна подобрали на поле боя, переправили за реку на носилках и поручили заботам лекарей. Генерал Лефлёр получил от Ворона приказ вылавливать из воды всех, кто сумел добраться до берега. Из нескольких тысяч защитников Эр-Эпинэ уцелела едва половина; оставшиеся в живых полностью утратили боевой дух.

Всех спасшихся Алва отвёл подальше на север, чтобы уберечь от удушающей гари. Теперь между ним и Нежюром стояла стена огня, едва сдерживаемая рекой. Оба моста – ближний, у Алейе, и дальний, Нежюрский, были охвачены пламенем; сообщение с городом прервалось.

Виконт Валме успел прислать лишь одно донесение через генерала Лефлёра: по его словам, отряд герцога Окделла своевременно отступил из леса святой Мартины под защиту городских стен.

«Герцог отправил своих людей рыть траншеи, чтобы остановить пожар на подступах к городу, — гласила беглая записка, небрежно набросанная карандашом. — Барон Гаржиак с полковником Рёдером заняты тем же. Мы же с мэром и горожанами занимаемся подвозом воды. Кардинал Левий и епископ Риссанский (герцог Окделл спас их обоих из замка) укрепляют наш дух молитвами. Они взяли на себя заботы о женщинах и детях».

Робер Эпинэ, завершивший размещение алатских пленных, застал Ворона за чтением этого донесения. Вокруг регента так и сновали адъютанты и офицеры, ожидающие приказов.

— Что это? Это от Дикона?.. — тревожно спросил Робер. — Надеюсь, он уцелел?..

— Да, хвала Абвениям, успел отойти в Нежюр, — ответил Алва, передавая ему послание Валме. — И он всё-таки спас милого его сердцу Левия вместе с Феншо-Тримейном! Этот юноша упрям, как истинный надорец: непременно поставит на своём… Ваши агарисские друзья устроены?

— Да, — отозвался Робер, пробегая листок глазами. — Слава Создателю!.. Судя по тому, что пишет Валме, у Нежюра есть шанс удержаться.

— Надеюсь. Ваш барон Гаржиак – толковый человек, — согласился Алва. — Если бы остальные ваши вассалы были подобны ему, вы не потеряли бы сегодня свой фамильный замок. Как ваш раненый друг? Ещё не умер?

— Удо Борн? Жив, — отозвался Робер. — Лекарь говорит, что пока остаётся надежда.

— Тем хуже для графа Борна, — холодно бросил Алва.

— Праматерь Астрапэ! — воскликнул Робер. — Неужели вы до сих пор думаете о судах и казнях, Рокэ?..

— Если Борн выживет, суда не избежать, — ответил Алва. — И вы это знаете не хуже меня. Вы ведь сами предлагали ему сложить оружие.

— А как же Дуглас и Анатоль?..

— Они сдались вначале боя. Для них ещё возможно прощение, если они захотят просить о нём. Но Удо Борн сражался до конца. Для него же будет лучше, если он последует за своим братом в Рассветные сады, предназначенные для таких храбрецов.

— Монсеньор! — окликнул Алву какой-то запыхавшийся офицер. — Что прикажете делать с мостом возле деревни? Огонь идёт на нас!

— Сломайте опоры и сбросьте в воду! — распорядился регент. — Капитан Монтойя! Возьмите людей и сделайте за мостом земляную насыпь. И снесите все лачуги, все строения, которые стоят у воды! Быстро!

Люди забегали, таща к мосту тележки с землёй и топоры. Скоро раздались удары железа по дереву, кашель задыхающихся в дыму рабочих и резкие выкрики офицеров. Сваи моста, горящие, как огромные свечи, с шипением начали падать в воду.

Робер перевёл взгляд дальше на юго-запад: там в бушующем море огня возвышался чёрный силуэт каменных стен Эр-Эпинэ, а перед ним полыхала деревня, где сейчас можно было рассмотреть только остовы отдельных зданий. Дым клубами поднимался в небо и валил через реку; к счастью, они с Алвой стояли на достаточном отдалении.