"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22

Дракон осознал себя доедающим четвёртую булочку и усилием воли остановился, хотя был уверен, что может сожрать всю лежащую на противне выпечку, не переводя дыхания. Но едва ли все эти булочки испекли лично для него — скорее, в знак признательности за помощь Яи позволила ему обожрать кого-то другого. Быть может, детвору или вожака, которого Илидор пока так и не увидел.

От горячей сладкой еды и ещё одной чашки кисло-свежего питья глаза у дракона слегка осоловели, что стряпуха поняла по-своему.

— Задумчивый ты сделался, котёночек, — умильно залопотала над ним Яи. — Тревожит тебя что-то, маленький? Может, хочешь шар для раздумий?

— Какой-какой шар?

— Ну для раздумий, котёночек, чтобы дума-улось лучше.

Илидор, разумеется, тут же оживился, немедленно возжелал этот дивный предмет и был весьма озадачен, когда Яи, отперев висевшим на шее ключиком один из кухонных шкафов, бережно развернула замотанный в полотенчико большой клубок пряжи.

Едва сдерживаясь, чтобы не смеяться в голос, Илидор под одобрительным взглядом Яи некоторое время катал клубок туда-сюда по полу. И, к своему удивлению, обнаружил, что у него действительно слегка проясняются мысли, когда руки заняты монотонным и бессмысленным перекатыванием клубочка, а голова вроде как не занята вообще ничем.

Когда из печи потянуло сытным запахом густой похлёбки, Яи отпустила Илидора — или, скорее, доброжелательно выставила его из кухни, сказав, что дальше справится сама. Судя по тому, что из кармана стряпухи при этом появился очередной ключик, настало время добавлять в еду какие-то очень таинственные котульские специи, которые Яи совсем не намерена показывать даже очень милым чужакам-«котёночкам», и дракон без возражений покинул кухню.

***

Лекарка не знала, что случилось с этой жрицей. Утром её нашли впавшей в тревожное беспамятство, жуткое подобие сна наяву. Женщина бормотала и металась, глаза её были открыты и незрячи, руки-ноги дёргались, голова моталась туда-сюда, тело то и дело покрывалось потом и становилось всё холоднее.

Юльдра пытался зацепиться за её сознание, сам не понимая зачем. Что он сделает, даже если сможет — как учил его когда-то эльфский маг умирения? Что и с чем сейчас Юльдра будет сживлять, чтобы помочь несчастной жрице? Как может спасти её жизненная сила, которую Юльдра так ясно чувствует разлитой вокруг и которую не в силах никуда направить?

Юльдра купается в этой силе, ощущает её повсюду и чувствует, как она питает его самого, он всегда полон жизненной энергии, — но не может, не умеет показать другим этот источник неисчерпаемых сил и не может привести источник к другому человеку.

Какая ирония. Не хочет ли мироздание сказать, что точно так же Юльдра не способен открыть другим величие отца-солнца, свет и силу которого так ясно ощущает сам?

За плечом как будто встрепенулась и вздохнуло что-то. Краем глаза Юльдра уловил позади движение — сгорбленная тень мелькнула и пропала, рассеялась в дрожащем свете лампы.

Нет. Прочь, упаднические мысли! Разве люди и котули старолесья не пожелали принять веру в отца-солнце? Храм непременно вернётся в эти края, вернётся полноценно, снова обоснуется в своей исконной обители, возродит своё былое величие, заложенное в камень храмовой башни воином-мудрецом! Юльдра, сын Чергобы, приведёт своих подопечных к Башне и все вместе они почтят прах воина-мудреца, что покоится под гигантским деревом у восточной стены, — во всяком случае, так гласит…

Жрица захрипела, заметалась.

Юльдра стиснул её руку, снова и снова пытаясь нащупать нитку сознания женщины, отыскать способ поделиться с ней жизненной силой.

Эта жрица присоединилась к Храму недавно, во время перехода от гор Такарона к Старому Лесу через череду людских поселений.

Юльдра даже не помнил её имени.

***

Илидор не чувствовал усталости после полдня работы и не отказался бы отчистить ещё пару-тройку противней. Тело возражало против безделья и просило передать голове, что оно требует действий, а раз уж ему в этом лесу нельзя летать и петь — тело настаивает, чтобы дракон изыскивал какие-нибудь другие способы напрягаться, метаться, заигрывать с собственной прочностью и выливать в мир эмоции.

И тут, на свою беду, на Илидора почти выпрыгнул давешний котуль, который полдня таскался за девицами, которые таскались за Илидором.

— Чему это ты скалишься? — прошипел котуль. Его губы дёргались, обнажая сразу и верхние, и нижние клыки, и светло-розовые, не по-человечески гладкие дёсны. — Чему ты скалишься, чужа-ук? Что на нашей земле выглядит таким смешны-ум?

— Ты, — обрадовался Илидор и засиял приветливейшей из улыбок. — Ты сегодня весь день выглядишь просто охренительно смешным! Никогда ещё котик не бегал за мной как собачка и не пытался при этом прикидываться ветошью!

Котуль опасно прищурил прозрачно-зелёные глаза и вдруг рухнул на четвереньки, прижав уши к голове, ощерился и громко зашипел. Человек в такой позе смотрелся бы глупо и забавно, но котуль выглядел не как стоящий на четвереньках обычный мужчина — а как огромный кот, изготовившийся к атаке. Каким-то диким образом сместились и округло выгнулись его бёдра, съехали к бокам, вывернулись колени, прикрывая живот. Хвост заходил ходуном, словно у собаки, которая счастлива видеть хозяина.

— Как ты это сделал? — восторженно выдохнул дракон.

Котуль издал бешеное «Мра-ау!» и сиганул на него. Илидор увернулся — лишь шерстяной бок слегка задел его плечо. Хлопнули крылья, помогая дракону восстановить равновесие. Девицы-котули истошно завизжали — как визжат от испуга обычные человеческие девчонки.

— Эй ты, дурацкая меховая…

— Илидор!

Дракон обернулся на голос и тут же нашёл себя распластанным на земле, придавленным котулем, со звенящим от удара затылком. Недолго думая, стиснул мёртвой хваткой горло этой бешеной кошки, а бешеная кошка сильнее вцепилась в плечи дракона ногтями, чего тот вообще не заметил, и в бёдра — когтями задних лап, что оказалось зверски больно.

— Илидор!

Краем глаза увидев над собой серо-сиреневую мантию, дракон выругался и стиснул горло котуля обеими руками. Тот закашлялся, забился, попытался скатиться с Илидора, дракон оттолкнулся от земли пяткой, перевернулся, оказавшись на котуле, придавил его лапы коленями, сжал его горло ещё крепче, почувствовал под пальцами трахею и истошную пульсацию артерии — от этого перед глазами Илидора расплылась туманная дымка, в нос пополз запах нагретого лавой воздуха и жирного пепла, летящего с затерянного в бесконечной вышине потолка. В ушах гулко застучал по наковальне молот, с горизонта повеяло жарким дыханием исполинского угольного дракона…

Котуль бился под Илидором, кашлял, сучил ногами, силился оторвать его руки от своего горла — дракон этого не видел и не понимал. Он смотрел в клубистый туман и чувствовал только горло врага, которое стискивали его пальцы. На краю слышимости ушей дракона достигал тонкий девичий визг.

— Илидор! — вспорол туманную дымку рявк Йеруша, а потом Найло отвесил дракону размашистый подзатыльник, и дракона выдернуло обратно в реальность.

Он сделал два быстрых вдоха сквозь зубы, слегка ослабил хватку на горле котуля, у которого уже глаза начали лезть из орбит и язык завернулся беспомощным колечком.