"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Усопцы не разговаривали и не издавали звуков, зато Йеруш тараторил без умолку и за всех. Картинки и голоса в голове до поры перестали его донимать, и Найло стремительно заинтересовался всем происходящим вокруг.
— Ты ведь разговаривал со мной! — Выкрикивал Йеруш и носился вокруг Ньютя. — Я помню! Ты говорящий! Или ты разговариваешь только под плотоядными деревьями? Нужно найти такое дерево и поставить тебя под ним, всех вас нужно поставить под ним, и вы будете говорить, а я буду слушать, хотя нет, я не буду слушать, на кой мне это нужно, что толкового вы можете мне сказать? Или можете? А? Нет? Где тут ближайшее плотоядное дерево?
Ньють шагал вперёд
Они долго шли по влажным болотистым землям, где над тропами нависали скорбные косы ив, под ногами чвякало, а мокрый воздух делал звуки зловещими. Это место удивительно подходило Йерушу Найло. Затем выбрались в местность, изрытую горбами и складками каменистой почвы. Тут росли колючие метельчатые травы цвета увядающей осени, а среди холмов и над макушками деревьев то и дело маячили крыши разрушенных домов. Крыши преследовали путников, подглядывали за ними из-за каменистых горбатых холмов, неумело прятались за стволами вязов. Стволы были толстые и перекрученные, словно какой-то исполин пытался отжимать воду из вековых деревьев.
Сегодня на пути стали там-сям попадаться скалистые выступы, они выглядели посреди леса странно, словно зубы на ладони, и Йеруш подметил, как внимательно смотрит Ньють на эти куски скал. А Найло он как будто не замечал, нет, словно и не было рядом никакого Найло. И в глаза ему ни разу не посмотрел, после того как привёл в обиталище голема.
Котуль-подлеток старался всю дорогу держаться так, чтобы между ним и неугомонным Йерушем был ещё один котуль или оборотень. Старуха смотрела на Найло в упор пустыми глазами слепца или безумца, а на привалах норовила устроиться с наветренной стороны от эльфа и вычёсывала пальцами свою шерсть. От этого в ней появлялись новые проплешины, а одежда Йеруша теперь была основательно укрыта неотчищаемым подшёрсточным пухом.
Найло собирал шерстинки в пробирки и время от времени что-то с ними мудрил: подсыпал какие-то порошки, подливал водички, запихивал в пробирки безмолвно стенающих насекомых. Несколько раз, якобы случайно оказавшись рядом с Ньютем, женщиной-котулей или одним из оборотней, Йеруш выдёргивал несколько шерстинок из их хвостов или с боков и эти шерстинки тоже ссыпал в пробирки.
Усопцы, к счастью, ничего не чувствовали.
Они ловили в реках рыбу для Найло, находили ягодные поляны и крахмальные деревья.
— А оборотни говорящие? — не унимался Йеруш. — И разумные, что ли? А почему они оборотни, если не оборачиваются? А ну обернись, животное, когда я с тобой разговариваю!
Звери смотрели на эльфа с утробной тоской, а эльф скалился и беззвучно смеялся.
Вскоре оборотни стали явственно сторониться неутомимого Йеруша, который задавал пропасть ненужных вопросов и всерьёз пытался тащить усопцев к тем немногим плотоядным деревьям, которые им не удавалось обойти стороной. Найло хватал за руки котулей и волок их к деревьям, упираясь пятками в землю и пыхтя, а оборотней подпихивал коленями в грудь, словно звери были безвольными безмозглыми тумбочками.
Вырваться из хватки Йеруша оказалось непросто, так что котули при виде очередного плотоядного дерева повадились прятаться за оборотнями. Те были тяжёлыми и вёрткими, так что пихал их Йеруш без толку, а вцепиться как следует и потащить не мог: обхватывать этих зверей за шею Найло при всей своей увлечённости не рисковал. Да и тяжёлые они, неизвестно ещё, кто кого потащит.
Вскоре, однако, оборотни стали вздрагивать при виде плотоядных деревьев и при звуках голоса эльфа.
Словом,
Йеруш двигался к цели в компании шестерых усопцев, которых за два дня умудрился допечь так, как способен допечь только Йеруш Найло. И если ни у кого из усопцев не случилось в дороге нервного срыва, то лишь потому, что нервных срывов не бывает у тех, кто не жив.***
— Там недоходимая тропа, — твердила Нить, отдуваясь: путники взбирались на подъём среди сосен, под ногами шуршали сухие иглы, где-то далеко ухала сова. — На север нет дороги. Владения шикшей лишь на западе, а поселения людские — на юге. Если же на север пройти надобится, то на восточные тропы вернуться придётся.
Илидор, то и дело оступаясь на ковре разъезжающийся хвои, весело и упорно уверял: тропы на север есть! Даже несколько, и ближайшая ведёт через небольшую пещеру в скальной гряде.
— Ну вот же! — сверкал он улыбкой и показывал Нити карту.
Нить не понимала карт, но твердила, что тропы на север — недоходимые. И что нет в скальной гряде никаких сквозных пещер. А та пещера, которую описывает Илидор, просто упирается боком в ту самую небольшую скальную гряду, за которой — огромный, глазом не охватить, туманный овраг, а больше ничего. Можно обойти этот овраг с севера и выйти на болота, которые потом закончатся в землях грибойцев, а можно обойти овраг с востока и добраться до земель шикшей, если Поющий Небу почему-то этого желает…
Но никакого озера на севере нет, снова и снова повторяла Нить, там есть лишь огромный туманный овраг, из которого летом ползёт сонный дым, а зимой слышатся древесные стоны!
В конце концов Илидор и Нить почти начали кричать друг на друга, и волокуша сочла за благо прекратить спор, пока Поющий Небу не рассердился и не прогнал её.
Она пошла за Илидором вовсе не для того, чтобы спорить и пререкаться, и если он хочет идти по несуществующей дороге — то его желание и его решение. До пещеры, которая нужна Илидору, они доберутся завтра днём. И, если Нить права, а она знала, что права, то Илидор сам увидит, что никакого выхода в северной части пещеры нет, и тогда ему придётся придумать что-то ещё.
Зачем доказывать словами то, что скоро и так проявится в действительности? Нить пошла за Поющим Небу вовсе не затем, чтобы ссориться. Она пошла в надежде понять его способ мыслей, его способ действий, и потому всё, что требовалось Нити — наблюдать за ним, перенимать его «телом за телом», а не тратить время на препирательства. Юная волокуша отчаянно хотела понять то ускользающее и очень важное нечто, что ощущалось в этом завораживающем и странно близком ей чужаке. Она хотела перенять хотя бы немножко его решимости, его смелости, упорства и того живого любопытства, которое придавало заразительную лёгкость той смелости, решимости и упорству, которыми щедро был наделён Илидор. И Нить наблюдала за ним, повторяла его движения, пыталась воспроизвести своим телом осанку и походку, подстраивалась под дыхание, что было непросто.
Именно так учатся волокуши: «телом за телом» повторяют другого, наблюдая, настраивая себя на иные движения, тембр и темп речи, громкость голоса и дыхания. Если делать так некоторое время, то волокуша начинает неплохо понимать другую волокушу и перенимает у неё зачатки какого-нибудь умения или способности. Почему бы этот способ обучения не должен был сработать, если Нить хочет поучиться не у другой волокуши, а у чужака?
Илидор упрямо шёл по северо-западной тропе вдоль скальных отрогов, которые пока что встречались лишь изредка.