"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26

Какие шахматы… Сгорит-то он сгорит, но… Я кинул взгляд на здание — окна оставили открытыми, занавески, облепленные тополиным пухом, весело болтались на ветру. Перед глазами промелькнуло, с какой легкостью сначала загорятся шторы, а потом прожорливое пламя перекинется внутрь здания.

— Не вздумай! — закричал я, делая шаг вперед, выставил перед собой руку и попытался остановить Льва.

— Да ладно, не ссы…

Он ухмыльнулся и разжал пальцы — спичка, как в замедленной съемке, упала прямо в пух. Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Я вытаращился на вспыхнувшее пламя, резко расползшееся в обе стороны дорожки.

— Туши, блин, туши! Все спалишь к чертовой бабушке! — я ткнул пальцем на окна.

— Что спалишь… — Лев осекся, увидел порхающую занавеску.

Доля секунды ушла на то, чтобы у боксера запустился мыслительный процесс, и как только это произошло, он схватился руками за коротко стриженную башку.

— Бли-и-ин!

Он бросился тушить пух и попытался его топтать сандалиями. Вышло со средней степенью паршивости, искорки всё равно бежали и бежали вперёд, пух, конечно, не бензин, но горит на ура.

Что ж, если я не хотел, чтобы результатами нашего труда оказалось сожженное здание, пора включаться. Я схватил ведро с водой и побежал тушить.

Успел.

Правда, пришлось ведро вверх дном перевернуть. Мутноватая вода хлынула на асфальт и потушила огонь, когда до занавески оставалось метра три. И, перемешавшись с пухом, в сероватую кашу, растеклась по дорожке. Вместо пожара получилось небольшое подтопление.

— Фу-у-у-ух, я думал, кранты, — с облегчением выдохнул Лев.

Спасибо он не сказал, да и я не то чтобы ждал его благодарностей. Вместо этого Лева развернулся ко мне и с ухмылкой сказал:

— Че, как теперь будешь это убирать?

Задачу мы себе действительно усложнили, но вот с предложением прибраться, когда я только что спас Леве пятую точку, он, конечно, погорячился…

Я снова поднял метлу и вручил ему.

— Ты знаешь, у меня что-то после вчерашнего болит голова, а доктор прописала мне покой… — ухмыляясь, поведал я. — Да и собственные косяки надо учиться самому исправлять.

— А ты? — оторопел от моей наглости Лев.

— А я пойду на турниках побарахтаюсь. Если ты еще не понял, то завтра жду тебя в зале на спарринг.

— Офигел совсем? — только и выдал Лев

— Не больше твоего, — я хлопнул его ладонью по плечу. — Так что давай сам, если, конечно, не хочешь, чтобы Тамара от слов к делу перешла.

Я развернулся и пошел прочь, хлюпая сандалиями по мокрому асфальту.

— Через час приду, проверю!

— Да ты… ты… — Лева аж дар речи потерял. — Иди ты на хутор, бабочек ловить, козел мелкий!

— Бегу и спотыкаюсь!

Попыток догонять меня боксер не предпринял. Видимо, до сих пор пребывал в недоумении от моей наглости.

Турники я приметил ещё тогда, когда шел на тренировку Романа Альбертовича. Располагались они возле забора и прятались в тени деревьев. Пацаны пока не успели их облюбовать, тем лучше, я хотел провести первую полноценную тренировку наедине с самим собой, подальше от любопытных глаз. К тому же, незаметно начало припекать летнее коварное солнце, и тень была весьма кстати.

По пути я решил не терять время и как следует размяться. Делал поочередно махи руками, зашагивания и круговые вращения шеей. С телом я пообвыкся и хорошо его начал чувствовать. Теперь оно казалось не таким хлипким, как в первые часы, а возможно, я просто привык — и начал вести себя с ним как раньше, то есть, как спортсмен, что, хочешь — не хочешь, тонизировало.

По пути лучше оставаться незамеченным, поэтому я нет-нет, а оглядывался. Играла музыка, а значит, линейка все еще шла. Тем лучше, сразу за ней у ребят пройдут тренировки, отряды разбредутся, а у меня будет около полутора часов свободного времени. Правда, на тренировку все полтора часа выделить явно не получится. Не оставишь ведь Лёву там одного, поэтому придется на полчасика к нему наведаться и принять работу. Ну или помочь ему, чтобы самому не влетело от Томы.

Кстати, Тома… я вдруг увидел старшую пионервожатую, стрелой влетевшую в «штаб». Она пробежала так быстро, что едва землю по пути не вспахала.

Хлопнула дверь.

На линейке по-прежнему играла музыка, в смысле, урочное мероприятие продолжалось, а значит, тем более удивительно, что Тома его покинула. Странно…

Одолело любопытство, и я решил заглянуть в «штаб» через открытое окно. Если Тома так нервничала, то случилось, видимо, что-то экстраординарное.

Только что? Вот и посмотрим.

Я первым делом услышал всхлипывания, доносящиеся из открытого окна. Неужели плачет сама железная Тома? На неё это вообще было не похоже. Встал на цыпочки и аккуратно заглянул в окно. Тома сидела за столом, спрятав лицо в ладонях, и приговаривала сама себе:

— Ненавижу, ненавижу его…

Кого, почему? Кто нашу Тамару обидел?

Я увидел на ее платье расплывшееся пятно. Судя по всему, старшая пионервожатая что-то на себя пролила. Ну или, если делать вывод из ее слов, то пролил все же кто-то. Директор — свою чекушку? Так Савелий, вроде, не пьет после знакомства с мамой Сени.

Вообще удивительно уже то, что Тома платье надела, и оно, кстати, ей шло. Лишний вес был только побочным эффектом широкого спортивного костюма, а на деле отсутствовал. Тома просто имела круглое лицо, но в платье даже выглядела немного протянутой. Интересно, кстати, когда она успела в платье переодеться — и почему сделала это перед тренировкой?

Долго ломать голову не пришлось, старшая пионервожатая сама назвала имя виновника.

— Ну, Роман, ты у меня еще попляшешь!

Вон оно что, неразделенная любовь к тренеру по легкой атлетике? Или Роман Альбертович просто водит девчонок за нос? И теперь Тома узнала, что он провел ночь с Аллой… вообще любопытно, конечно, получается. У директора шуры-муры с поварихой, Тома и Алла в любовном треугольнике с Ромой. Я улыбнулся мыслям. Ну, по крайней мере ясно, что ничего серьезного, и Томе помощь не нужна. А со своими любовными делами пусть разбираются сами. Тамаре Ипполитовне достаточно почаще в таких вот платьишках ходить, и Рома точно будет у ее ног…

Я уже собрался уходить, нечего греть уши, но осекся и даже сглотнул. В этот момент Тома поднялась из-за стола и начала стягивать с себя платье. Я, как порядочный мужчина, хотел отвернуться. Пришлось даже приложить некоторое усилие, чтобы заставить себя отвести взгляд. Почти получилось — почти, потому что в этот момент Тома обернулась.

Секундная пауза.

Я резко пригнулся, стукнувшись головой о подоконник.

— Кто тут! Шею намылю! — заверещала Тома.

Чего сразу шею-то… случайно вышло. Я, пригнулся, отпрянул от окна. Вляпался на ровном месте! Почувствуй себя пареньком из фильма «Малена». Кстати, Тома отдаленно даже смахивает на Монику Беллуччи.