"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26

— Ай-й-й, ссукааа! — завопил он, и, схватившись обеими руками за свою уголовную морду, согнулся пополам, пытаясь прийти в себя.

— Ну, сученыш маленький, ты сам напросился, — злобно прошипел второй и быстро сунул руку в карман. Через секунду из кармана сверкнуло лезвие ножа. Вот это новости! Как говорится, только этого мне для полного счастья сейчас и не хватало. Просто раскидать двух дураков для меня особой проблемы не составляло, но вот наличие холодного оружия немного меняло ситуацию. Особенно если учесть, что сегодня мне предстояло еще и выходить на ринг. А тем временем первый, кажется, вернулся в реальность и почти уже выпрямился, снова направившись в мою сторону. События приобретали крайне жесткий оборот.

«Так, ну в принципе…» — лихорадочно соображал я, пока бандюга довольно ухмылялся и крутил в руке ножик, «если сейчас быстро выбить ножик, а второму сразу дать в морду, то…»

— Миха! — вдруг раздался сзади голос Левы. — Миха, ну куда ты запропастился-то, там Семеныч тебя вовсю уже ищет, мы… Ой, Миха!

Оборачиваться мне было ни в коем случае нельзя, если я планировал сохранить свою шею невредимой. Но я как будто спиной почувствовал, как Лева сначала выходит из комплекса, ищет меня глазами, пытаясь припугнуть Семенычем, а потом внезапно видит, во что я вляпался и тут же бежит ко мне. Лева оказался рядом буквально в два или три крупных прыжка, чем отвлек вооруженного. Ну а я пробил «двойку» обладателю ножа и уложил его крепко и долго спать.

Первый бандюган внимательно посмотрел на нас, оценивая ситуацию, потом поднял своего вырубленного товарища и, открыв дверь машины, уложил его на заднее сиденье. Закрыв за ним дверцу, сел на водительское сиденье и, недобро сверкнув на меня глазами, многозначительно произнес:

— Зря ты, пацан, по-хорошему не захотел. Очень зря.

— Так я и по плохому тоже не хочу, тем более у вас как-то и ни так, и ни этак не получается. Поэтому идите с богом.

Бычок повернул ключ в замке зажигания. Жигуль затарахтел, выбросил в атмосферу облако выхлопных газов, затем развернулся и, взвизгнув резиной, сорвался с места. Уже через несколько секунд о том, что здесь только что происходило, напоминала лишь растворяющаяся в воздухе выхлопная тучка.

— Да уж, — усмехнулся Лева. — А меня Семеныч за тобой послал. Говорит, иди разыщи нашего кандидата в чемпионы, а то что-то Мишка куда-то запропастился, вдруг он решил откосить от выступления. Я по коридорам пошастал — тебя нигде нет. Выбежал на улицу — а ты, оказывается, ни от чего не косил, а совсем наоборот — решил свое выступление раньше времени начать.

— Ага, — кивнул я. — В усиленном составе, как видишь. Жалко только, что не с моей стороны.

— А кто это такие хоть были-то? — спросил Лева.

— А хрен их разберет, — сплюнул я на асфальт и уставился вдаль, в ту сторону, куда минуту назад укатила красная «копейка». — Самому бы интересно было узнать.

Глава 8

Григорий Семенович знал свое дело хорошо, и был не только замечательным тренером, но и толковым организатором. Во всяком случае, в день открытия чемпионата даже в условиях жесткой нехватки свободных помещений в спорткомплексе ему удалось организовать нашу разминку. Да так, что я, например, вообще едва ли не впервые в своей новой реальности размялся не спеша, постепенно и качественно. Он понимал всю важность правильной подготовки бойцов к выходу на ринг, и не жалел для этого никаких усилий. И был готовым «вырывать» нужные условия для своих подопечных любыми путями.

Я осторожно, но старательно работал на лапах, пытаясь прочувствовать, как отзывается организм на рабочие нагрузки после всех моих приключений. В результате, благодаря грамотному подходу к разминке, мое тело чувствовало себя превосходно. Я готов был биться об заклад, что в этот момент тело было послушным, исправным и хорошо отлаженным механизмом. А это значительно повышало шансы на добротное выступление без каких-либо травм и вообще неожиданностей.

— Не жалейте себя, но и не переусердствуйте, — продолжал наставлять нас Григорий Семенович, прохаживаясь между нами и внимательно наблюдая за нашей работой. — Помните, что всю основную мощь вы должны приберечь на само выступление. А сейчас у нас разминка. Разминка, я сказал, Шпала, а не бой! Куда ты так дубасишь, как будто от пятерых хулиганов отбиваешься? Потом по ригу будешь ходить с высунутым языком.

По залу прокатился легкий смешок. Все уставились на Шпалу, который действительно начал лупить по лапам с таким остервенением, как будто от силы этих ударов зависела чья-нибудь жизнь. Заслышав замечание тренера, он тут же прекратил работать вообще.

— Ой, я это… извините, Григорий Семенович, увлекся, — смущенно проговорил он.

— Так чего ты извиняешься-то? — усмехнулся Григорий Семенович. — Я же тебя окликнул не для того, чтобы ты останавливался, а чтобы голову включил! Давай, продолжай работать, только уже теперь с умом!

Шпала снова начал бить по лапам, но на этот раз его движения были, на мой взгляд, чересчур уж аккуратны, как будто бы с лапами стоял не напарник, а какая-нибудь хрупкая и симпатичная девушка.

«Вот что значит не уделять должного внимания правильному распределению своих сил», — подумал я, глядя на Шпалины старания. «Как с мясом на сковородке: то пережарено, то недожарено. В результате в обоих случаях есть это невозможно». Что же касается меня, то я-то всегда полагал контроль за своими силами одной из важнейших составляющих работы спортсмена. Сколько я видел за прошлую жизнь ребят, которые не только проигрывали соревнования, но порой и ломали себе всю карьеру только из-за того, что не сумели (или, скорее, не захотели) правильно рассчитать нужные усилия — я и сам, пожалуй, со счету собьюсь. А главная закавыка здесь состоит в том, что научить этому невозможно. Ни один, даже самый золотой и опытный тренер не сможет вместо тебя прочувствовать состояние твоего тела.

После того, как разминка была окончена, Григорий Семенович выстроил нас для традиционного напутствия. Однако по его хитрому выражению лица мы поняли, что это будет не просто обычное наставническое слово. На это также недвусмысленно намекали две большие сумки, которые он внес в зал незадолго до окончания разминки.

— Ну что, молодежь, — с улыбкой заговорил Григорий Семенович. — Размялись вы сейчас хорошо. За ваше состояние на ринге я теперь спокоен. Призываю и вас тоже чрезмерно не дергаться — волнение штука нормальная и естественная, но оно ни в коем случае не должно вами управлять.

— Желательно, чтобы мной вообще ничего не управляло, — хохотнул Колян.

— Неуправляемость — первый шаг к провалу, — строго сказал Григорий Семенович. — И причем чаще всего этого первого шага для провала бывает вполне достаточно. Так что давайте-ка отложим в сторону дурацкие шуточки и сосредоточимся на работе. А шутить будем потом, когда победим.

— А если не победим? — не удержался и спросил Сеня.

Все мы с удивлением уставились на него. Куда делся тот смелый и раскованный парень, который играл для нас русскую народную песню совсем еще недавно? Теперь перед нами стоял все тот же ботаник, каким мы знали его в лагере, и только различие в физической форме указывало на то, что прошло несколько месяцев тренировок.

— Никаких «если»! — отрезал Григорий Семенович. — Спортсмен должен выходить на ринг только с одной-единственной мыслью: победить! Победа! Разорвать соперника! Показать, кто здесь мастер! А если таких мыслей нет, то и на ринге делать нечего! Идите на курсы кройки и шитья, или, не знаю там, в кружок авиамоделирования! Сеня, я тебе уже сказал, почему я согласился, чтобы ты выступил со своим ансамблем. Вот и вспомни то, что я тебе говорил, а главное — свои ощущения, когда ты играл. И все будет нормально!