"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Закончив, она взяла таз, в котором постирала мою рубашку, и повернулась.
— Ну вот, теперь пусть чуточку откиснет, а я поставлю чайник… — начала она, но не договорила.
Поскользнулась на мыльной воде, расплескавшейся во время стирки, и едва не упала на плитку пола. Я рванул вперёд и удержал её за талию. Таз с грохотом упал, но на него уже никто не обратил внимания — наши губы оказались в опасной близости. И я, подавшись вперёд, накрыл губы Киры своими губами.
Глава 22
Все было просто великолепно. Я лежал на кровати и смотрел
— У тебя было что-то с ним? — по большому счёту, мне было всё равно, но любопытство взяло вверх.
— Не-а, — ответила Кира, не оборачиваясь. — Я совершила ошибку, когда начала принимать от него подарки… не надо было этого делать.
Ясно. Вообще у женщин есть такая черта — подарки они принимать готовы, а ухаживания — нет. Нет у большинства женщин причинно-следственной связи между подарками и намерением. Ну-у… тоже логично, вроде того, что мухи отдельно, котлеты отдельно. Хотя чаще всего никакой логики в действиях женщин и искать не нужно.
Пока Кира возилась с моей рубашкой, я потянулся к чашке чая, ожидающей меня на тумбочке возле кровати. И мельком увидел, что среди кипы каких-то бумаг лежит до боли знакомый зарплатный квиток. Я аккуратно взял его, пробежался по написанному. Догадки подтвердились — Кира официально числилась на шестом токарном разряде по форме сделки. В месяце, который закрывался этим квиточком, значилось 168 рабочих часов. А закрыто на Шевченко было более пятисот. Интересно, про эти подарки идёт речь?
Я решил, что лучше будет задать этот вопрос прямо.
— Сколько времени он выводит через тебя деньги?
Киров вздрогнула, утюг, который она держала в руке, повис воздухе на мокрым рукавом рубашки, и она отставила его.
— Давай не будем говорить об этом.
— Ты его боишься, да?
Она обернулась, и я заметил беспокойство на её лице. Понимаю, тема неприятная, но если эта совсем ещё молодая девчонка не хотела вляпаться в коррупционный скандал вместе со своим несостоявшимися любовником Климентом, спускать все на тормозах было явно не лучшей затеей.
Это я и постарался Кире подробно объяснить и донести так, чтобы было доходчиво и понятно. Она напряженно зажевала губу и уставилась на меня. А потом набрала полную грудь воздуха и на выдохе заговорила. Объяснила, что начальник сначала сказал, будто временно переведёт Шевченко на должность уборщицы. Позже, когда шум в цеху уляжется, всё встанет на свои места — Киру якобы вернут на прежнюю рабочую должность. Ну а пока начальник принял это временное решение, чтобы не разводить волокиту в отделе кадров.
— И сколько уже длится это «а пока»? — поинтересовался я.
— Почти год, — призналась Кира.
— А ты получаешь эти деньги?
На самом деле именно это был самый принципиальный вопрос. Если выяснится, что Кира всё это время получает деньги и спокойненько кладёт их себе в карман, то тогда вопросов будет избежать сложно.
— Сначала получала, я ведь думала, что все взаправду, и вот эта история с уборщицей закончится через месяц, — Шевченко пожала плечами. — Но ни через месяц, ни через два ничего не поменялось. Я продолжаю получать эти деньги
до сих пор. Но… не трачу, я не хочу пользоваться тем, чего не заработала! Я их у мамы прячу, она живёт тут неподалёку, на Западном.— Правильное решение, — я поднялся с кровати, потягиваясь.
Мне и самому стало теперь легко.
— Знаю, Егор, — улыбнулась Шевченко. — Я много раз просила его наконец-таки меня уволить!
— Не хочет? — я отпил остывший чай, все равно вкусный.
— Говорит, что если и будет увольнять, то сделает это по статье, но не по собственному желанию. А ты сам понимаешь, что это такое — если меня по статье уволят, то устроиться на нормальное место уже не получится.
Вот такая история, прошла любовь — завяли помидоры… одни угрозы остались. Бесспорно, может, какая-то страсть к Кире у начальника действительно была. Но, судя по его действиям, сам-то Климент очень хорошо отделял мух от котлет. Чувства к чувствам, деньги к деньгам.
— Я так понимаю, он всё-таки согласился подписать твоё заявление? — я припомнил, что Кира говорила о сегодняшнем рабочем дне как о последнем.
— Не-а, ничего он не подписал, пытался помириться. Что из этого вышло, ты сам видел, — объяснила девчонка. — Сегодня перед подъездом он начал угрожать мне, что все расскажет куда следует, если я и дальше буду ему отказывать. Ты понимаешь, в чем…
М-да, вляпалась девчонка. А Климент у нас, оказывается, ещё тот шантажист. Насел девчонке на голову и думал, свесив ноги, проехаться.
— Сама жаловаться не пыталась? Тоже куда следует.
Я серьёзно на неё посмотрел. Та неуверенно пожала тонкими плечиками
— Ну я понимаю, что у Климента гораздо больше знакомств… сегодня он вообще потребовал у меня вернуть все переплаченные деньги.
— Не дрейфь, прорвемся, — я встал с кровати и надел рубашку. — Можно я одолжу у тебя вот этот зарплатный квиток?
Вида, как напряглась Шевченко, я тут же добавил, чтобы она не беспокоилась — мол, её саму это никак не затронет. Она заколебалась, но разрешила. Я сунул квиток в карман.
— Попробуем сделать так, чтобы он всё-таки твоё заявление подписал. Тебе с твоим талантом надо не в уборщицах сидеть, а советское производство развивать.
Но радоваться комплименту она не спешила.
— У меня точно не будет никаких проблем?
— Не думаю. Единственный, у кого будут проблемы — это твой несостоявшийся любовник. Только деньги не трать и ничего с ними не делай, ладно?
Она закивала, я поцеловал её в губы и направился к выходу. Насчёт денег у меня были некоторые мысли, но пока не окончательно оформившиеся. Всё-таки вопрос сложный, надо обдумать, а не решать сгоряча.
— Номер телефона возьмёшь? — пока я обувался, Кира нашла какой-то огрызок бумаги и записала на нём свой домашний телефон.
— Возьму, — я был не прочь встретиться ещё раз. — Встретимся.
— Ну все тогда, пока, Егор, рада, что мы познакомились.
Я спустился по лестнице и, выйдя из подъезда пятиэтажки, обнаружил, что товарища начальника никто до сих пор не выпустил. Его чёрная «Волга» осталась стоять на том же самом месте, а из замка багажника по-прежнему торчали ключи. Не повезло ему, сколько здесь уже торчит? Часа два? Надеюсь, этого времени Клименту хватило для того, чтобы подумать над своим поведением.