"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— Интересно, почему принц не захотел послать гонцов в Феррару? — спросил я, усаживаясь на походную койку. — У старой империи лучшие и самые дисциплинированные войска. Несколько легионов не помешали бы нам.
— Во-первых: это слишком далеко, — ответил граф, — покуда гонцы доберутся до Феррары, покуда поднимут легионы. Пройдет не меньше полугода, прежде чем они придут нам на помощь. С другой стороны, тамошние правители могут и не решиться. Они слишком боятся угрозы со стороны эмирата и халинцев слишком разобщены. Барлетские дожи могут вполне отказаться давать деньги на переброску армии. Сейчас, когда власть Каролуса слаба, каждый пытается урвать себе
— Но ведь не все рыцари и графы встанут под руку сенешаля, — возразил я. — У нас будут союзники в тылу врага.
— Вот именно, — согласно кивнул Эмри. — А знаешь как это называется? Гражданская война. Все на что Каролус положил всю свою жизнь, пойдет прахом. Королевства и княжества заявят о своей независимости, брат пойдет на брата, вассал на сюзерена. Все упадет в кровавый котел, имя которому гражданская война.
— Безрадостная получается картина, — вздохнул я, — но забыли и еще кое о чем, граф. По стране гуляют полчища демонов и нежить, о которой мы хоть и не слышали после той ночи в Эпинале, но ведь существовать она не перестала. Я чувствую, мы еще встретимся с ними.
— А еще, — продолжил Эмри, понизив голос, — мне совсем не нравится наш принц. Он не такой, каким я его помню при дворе, но это вполне объяснимо, выпавшие на его долю испытания изменят любого. Вот только королева Адель и он сам попали в засаду сарков три с половиной года назад, а у тана танов он объявился всего несколько месяцев тому. Где он был все это время?
— Три года в горах, — задумчиво протянул я, — немыслимо даже для здорового человека, а уж для ребенка, чудом спасшегося из засады. Остается уповать на чудо Господне.
— Тебе не идет разговаривать как клирик, — отмахнулся граф. — Ты становишься похожим на епископа Вольфганга.
— Вы не верили в чудеса, нежить и демонов, пока не столкнулись с ними нос к носу под Бриолем. А нас оттуда вывел самый настоящий ангел. От такого впору сойти с ума и удариться в фанатизм, подобно епископу.
— Верно, — кивнул Эмри, — но вывел-то нас ангел сразу, а не через три года. Спасись принц сразу и явись хоть к гномам, хоть в Аахен, через месяц, два или даже полгода, было бы куда меньше подозрений на его счет. Но три года. И, к слову, ангел спас нас обоих, а королева Адель с принцем не пришла. Заметь, Зигфрид, он избегает даже упоминать имя матери, а уж говорить о произошедшем с нею в Феррианах и вовсе не хочет.
— И все же, принц Маркварт помог нам в сражении с демонами и привел гномов, союз с которыми уже давно ни для кого ничего не значит. Странное поведение для врага.
— Понятный враг, куда лучше непонятного друга, — изрек Эмри.
Тут я был склонен с ним согласиться.
— ЧТО?! — взревел тан Трестолт Камнекрушитель. — ТЫ ЛЖЁШЬ, ЖРЕЦ!!!
Невысокому и довольно тщедушному для гнома жрецу Видомину казалось, что сейчас могучий тан сотрет его в порошок. Внутренне он трясся от страха, но когда он начал отвечать тану его голос не дрожал, а зубы не клацали, хоть это и далось ему ценой громадных усилий.
— Это то, что сказало мне эхо сегодня утром, — ответил он. — Тан танов приказывает нам напасть на людей и убить сына их тана танов Маркварта.
— Но это же бред! — стукнул кулаком по столу Трестолт. — Сначала он посылает нас на помощь людям,
а теперь приказывает напасть на них и убить Маркварта. Наш тан танов сошел с ума.— Быть может это и так, — пожал жрец плечам с деланным равнодушием пожал плечами, — но это не повод для неподчинения его приказам.
— Я соберу младших танов и поговорю с ними. Если тан танов безумен и ведет нас к гибели, значит, подчиняться его приказам нельзя.
— Люди нам не друзья, тан, — произнес с жаром Видомин. — Мы тысячи лет жили без них, проживем и еще столько же. Мало мы натерпелись от энеанцев, считавших нас отродьем и не пускавших в города, а после кланы сражались вместе с племенами билефов, фиаров, северных берсерков, но те тут же накинулись на нас во время дележа добычи. Мы ушли в горы и свели на нет все контакты с поверхностью, разве что охраняли соляную темницу Астарота. И это время стало для нас лучшим! Стоило хоть немного помочь им и нас тут же обвинили в тьма знает в чем. Вспомни того бесноватого жреца людей, поставившего нас в один ряд с демонами, которым мы убивали плечом к плечу с людьми. Как и во времена Энеанской империи, нам заявили, что мы недостойны жить с ними под одним солнцем.
— Ты сейчас говоришь очень похоже на него, Видомин, — вздохнул Трестолт, уже понявший, что большинство его воинов будет говорить очень похожие слова. — Тан танов говорит, что люди предали нас, а выходит, мы предадим их, нападем исподтишка.
— Мы можем послать им официальный вызов и сразиться в честном бою, — хлопнул кулаком по раскрытой ладони жрец.
— И все равно, слишком похоже на предательство, Видомин. Так или иначе, мы ударим в спину людям, с которыми дрались плечом к плечу.
Жрец его явно не понял.
Топоры скрестились со звоном, от которого заныли зубы, и тут же разлетелись в разные стороны. Инерция удара отбросила коренастого гнома на несколько шагов, вокруг него поднялось целое облако снежной пыли, однако на ногах удержался. Теперь он напоминал тумбочку — небольшую, бородатую и донельзя злую тумбочку со здоровенной секирой в руках. Он вновь ринулся на меня — о такой штуке как оборона гному не имели представления, разве что в стальном строю хирда, — вновь занося секиру для удара. Я подставил под ее лезвие окованную сталью рукоять очередного топора. На меня уже стали ругаться каптенармусы и оружейники, которым я что ни день приносил им сломанные топоры.
Узнав о том, что я всему оружию предпочитаю именно топор, гномы повадились тренироваться со мной. А так как их оружие куда лучше моего и, к тому же, клирики забрали у меня сразу после боя топор баалова рыцаря, то раз за разом ломалось оружие и приходилось менять. Каптенармусы и оружейники шипели и ругались, однако отказать мне не решались.
И вновь рукоять разлетелась на две части с треском. Я вздохнул, опуская остатки оружия. Гном замер в нескольких шагах от меня, лезвие его секиры — в считанных дюймах от моего лица.
— И как вы только воюете с таким-то оружием? — осуждающе вздохнул он, указывая пальцем на топор. — Знаешь что, мне надоело, что твой топор ломается посреди тренировки. Идем к нам. Наши орлы выправят тебя хорошее оружие.
— Надо будет забросить этот топор нашим оружейникам, — сказал я.
Кузнецы, работавшие на походных кузнях, весьма удивились, что я не стал брать у них новое оружие. Хотя во взглядах их сквозила явные неприязнь, смешанная с облегчением. Наверное, подумали, что я наконец перебесился и закончу портить топоры по несколько раз на день.