"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

Отдав топор, я отправился вслед за гномов туда, где стояли невысокие, как и сами подгорные воители, палатки гномов. Услышать и почуять лагерь гномов можно было за несколько десятков ярдов от него. Оттуда несло пивом и оружейной смазкой, а уж шум многочисленных походных кузен и вопли гномов — дерущихся, пьющих и ремонтирующих после первых двух дел оружие и доспехи — разносились еще дальше. Многие горняки приняли меня как своего, со всеми ими я дрался на топорах, но были и такие, кто косился на меня с явным неодобрением. Я слышал шепотки, что, мол, нечего здесь делать человеку, гномы тут, люди — там и все нормально. И все-таки к делу перейти никто не решался, хватало вида моих сопровождающих.

Гном-кузнец был хмур и черноволос. Он работал, как и всегда, когда мы заставали его, на сей раз чинил разрубленную кирасу. Я всегда удивлялся каким образом гномы при их силе и любви к выпивке и поединкам — кулачным и не только — еще не перебили друг друга. Вот и сейчас, погляди я на эту кирасу и не знай, что в ней дрался с дружками какой-нибудь гном, то отдал бы правую руку за то, что ее обладатель отправился в мир иной. А ведь гном сейчас, скорее всего, хлещет пиво.

— Под его руку подогнать, — задумчиво повторил кузнец фразу того гнома, что сломал мой последний топор. — Можно, отчего ж нельзя. Давай сюда руки.

Он взял мои руки в свои и принялся самым тщательным образом ощупывать. Покивав самому себе, гном порылся груде сваленных тут же заготовок под рукоятки, выбрал самую длинную и бросил нам:

— Ступайте, выпейте пива. Закончу — принесу вам.

Мы убрались в палатку, где гномы пили пиво и расположились на здоровенном ковре. Не смотря на зиму, этот ковер не давал холоду снега добраться до нас. А уж принятое внутрь пиво согревало лучше всяких костров каминов. Конечно, я как и всякий дворянин предпочитаю вино и аквинский напиток арманьяк, однако редко кому удается выпить настоящего гномьего осеннего эля. Он того стоит.

— И что же, этот кузнец денег с меня не возьмет? — поинтересовался я после второй кружки.

— Ты только ему этого не говори, — усмехнулся один из моих спутников. — А то он живо тебе этим же топором голову снесет. Он — гном горячий.

Словно в ответ на упоминание о нем в палатку вошел тот самый кузнец, держащий в руке секиру.

— Ты ему лучше пива поставь, — подтолкнул меня тот же гном. — Он его любит, страсть.

Пиво тут продавали всем — и людям, и гномам; по куда как более низким ценам, нежели его можно было купить где-либо еще.

— Некогда мне тут с вами пиво пить, — бросил кузнец.

Отдавая мне секиру, он сделал недвусмысленный жест, приглашая выйти из палатки для разговора. Видимо, таки решил содрать с меня деньги, его бескорыстие распространялось только на гномов. Однако слова кузнеца очень сильно удивили меня.

— Уходи, человек, — сказал он. — Завтра мы перестанем быть друзьями.

— Что это значит? — удивился я.

— Что сказал, то и значит, — отмахнулся гном. — Завтра гномы и люди перестанут быть друзьями.

Кузнец отвернулся и ушел, оставив меня в полном недоумении. Почесав лоб, я решил не возвращаться в палатку — пить, даже гномий осенний эль, совершенно расхотелось. Надо поговорить с Эмри по поводу слов гнома, граф не отмахнется от моих слов, как многие другие, а отмахнуться от его слов будет сложновато кому бы то ни было.

Выслушав меня, д'Абиссел надолго замолчал, ритмично поглаживая холку своего коня. Я застал его на импровизированном ипподроме, где рыцари не давали застояться своим боевым коням, да и себе тоже, выделывая разные трюки, которым мне — по моему глубокому мнению — не обучиться и за всю жизнь.

— Горняки ничего просто так не говорят, — пробурчал граф, делая знак конюху. — Спасибо, что предупредил, хотя я и не верю, что они ударят нам в спину, не в их правилах. Надо будет переговорить с командирами и королем.

— Принца Маркварта вы в расчет, как обычно, не принимаете? — невесело усмехнулся я.

— В этом деле он как раз может пролить свет истины на события. Ведь именно он привел гномов.

— Надо нанести упреждающий удар по ним! — воскликнул де Пенмуа. — Прав был отец Вольфганг, эти карлы только и ждут как бы ударить нам в спину.

— Может и так, — кивнул король Людовик, — но мы поставлены в такое положение, что атаковав гномов окажемся предателями.

— В чьих глазах? — продолжал возмущаться Защитник Веры. — Мы что же должны ждать, пока предадут нас.

— В глазах нашей чести, — твердо ответил король на его вопрос.

— Но и ждать удара в спину, по крайней мере, глупо, — заметил де Корнар. — Мы должны с самого утра быть готовыми к любым неожиданностям. Как говориться, кто предупрежден — вооружен.

И тут в шатер, где был собран военный совет, вошел коренастый гном в доспехе и с топором, который он нес на вытянутых руках.

— Наш тан, Трестолт Камнекрушитель, — произнес он, — шлет вам, люди, вызов на бой и этот боевой топор, как знак того, что мы более не друзья. Не смотря на то, что вместе сражались и проливали кровь.

Ловким движением вогнав оружие в землю, гном развернулся и вышел, чеканя шаг. В шатре надолго повисла гнетущая тишина.

— Готовьтесь к бою, благородные рыцари, — нарушил ее король. — И кто-нибудь позовите принца Маркварта.

Принц не явился на этот совет, однако прибыл по первому зову своего вассала. От мальчишки с закопченным лицом, приблудившегося в земли гномов не осталось ничего. Теперь это был самый настоящий представитель императорской фамилии, сын Каролуса Властителя до мозга костей. Даже король Людовик чувствовал себя в его присутствии не сюзереном, а вассалом.

— Что вы можете сказать по этому поводу? — спросил он у принца, указав на гномий топор, лежащий на столе. Король знал, что его посланец пересказал принцу все, случившееся в шатре получасом ранее.

— Видимо, тан танов обезумел, — пожал плечами Маркварт. — Иного объяснение я найти не могу. Я приказываю вам, сэр Людовик, поднять войска и этой ночью напасть на гномов.

— Это немыслимо, ваше высочество! — воскликнул король. — Вы предлагаете нам предать гномов. Подгорные воители спасли нас, а вы предлагаете нам предать их.

— Мы не можем терять время и людей во время сражения, — отрезал принц. — Я понимаю, это бесчестно, но иного выхода у нас нет.

— Однажды поступиться честью, — вздохнул король. — Я не пойду на такое. Извольте объясняться с рыцарями и графами самостоятельно. Я могу собрать их снова.

— Не стоит, — покачал головой принц, — они, как и вы, не пойдут ни на что подобное. Очень жаль. До завтра, сэр Людовик.

— До завтра, ваше высочество.

Утро было морозным и ветреным. Два войска замерли друг перед другом. Храпели кони, роя копытами землю, пехота стояла, сжав древки копий и алебард, рейнджеры и простые стрелки в последний — кто-то в своей жизни — раз проверяли тетивы луков и арбалетов. Сжавшиеся в три стальных квадрата гномьи хирды напоминали озлобленных ежей, ощетинившихся цельнометаллическими пиками. Отдельно от них стояли берсерки — почти без доспехов и без щитов, у многих в руках по паре топоров или здоровенных секир, а где-то в середине хирдов готовят к бою заклинания жрецы гномов.