"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

Дружинники разбитого войска князя Червенского подались в бега. Ясное дело, что их преследовали. Между прочим, и особисты тоже. Эти ребята никогда не откажутся от возможности поживиться, если это не идет вразрез с их основной задачей. Впрочем, надельники в этом плане были как бы еще и пожаднее.

Занявшиеся мародерством беглецы приняли нападение Романова за появление одного из отрядов преследователей и подались как можно быстрее восвояси, оставив троих своих товарищей. Возможно, причина в том, что особой дружбы промеж них все же не водилось. Ватага, собравшаяся из случайных лиц, которых ничего не связывало. Только и всего.

Убедившись, что противников больше нет, Михаил начал смещаться в сторону, наложив стрелу на тетиву. Жаль, что это не арбалет и удерживать его в готовности к выстрелу не получится. Рука устанет достаточно быстро. А тогда не получится сдержать тремор, даже отстранившись от тела. Выше головы не прыгнуть, как не превзойти и собственные физические возможности.

Бывалый воин встретил его в полуприседе, грамотно укрывшись за круглым щитом. Стопроцентной защиты он не даст, что-то все одно выглядывает наружу. Но, с другой стороны, выступающих частей не так много и их площадь крайне мала, поди еще попади. К тому же они защищены броней.

Над верхним срезом видны только глаза в прорезях полумаски. Ну и сама голова, прикрытая шлемом. Если тот окажется стальным, а сегодня на Руси подобное не такая уж великая редкость, то это достаточно серьезная защита даже от бронебойной стрелы, выпущенной в упор. Но наконечник в виде усеченного конуса имеет куда большие шансы пробить эту преграду. А если нет, то попадание в голову в любом случае не пройдет бесследно, и у Михаила будет время для атаки.

Именно по этой причине Романов недолго думая пустил стрелу в лоб противнику. Правда, он не ожидал, что тот успеет среагировать на дистанции всего лишь в двадцать шагов. Мгновение, и пущенная стрела вонзилась в поднятый щит, пробив железную кромку.

А со следующим ударом сердца бывалый воин атаковал уже сам, метнув в Михаила небольшой топор. Романов не понял, как именно успел на это среагировать, задействовав лук и чуть сместившись в сторону. В последнем не было необходимости, так как тяжелое оружие все равно прошло бы мимо. Но если бы он промахнулся по топору, то вышло бы скверно.

Мародер не дал ему ни секунды передыха. Одновременно с брошенным оружием он и сам устремился в атаку. Чтобы хоть как-то сбить атакующий порыв, Михаил бросил в него свой лук. Весьма дорогое изделие, штучная работа, но тут уж не до жиру. Воин отмахнулся от него щитом, даже не замедлившись. Уловка не сработала. Нужно было бросать в ноги, это подарило бы хоть одно мгновение.

Михаил уже скользнул в некое подобие транса, слегка отстранившись от тела, а потому ему удалось уклониться от рубящего удара, одновременно с этим атаковал ногой по опорной противника. Тот потерял равновесие, слегка присел и, как результат, замедлился. Одновременно с этим Романов завел руку за правое плечо и, откинув стопор, рванул меч из специальных ножен на спине.

Но как бы ни был он быстр, мародер успел прикрыться щитом, и клинок с глухим звоном ударил по железному канту, перерубил его и, глубоко войдя в дерево, завяз в нем. Будь у Романова время, он смог бы освободить оружие, но старый воин не собирался предоставлять ему такую возможность и, крутанув щит, взял засевшее оружие на излом. Выбор у Михаила невелик: либо отпустить рукоять и остаться без меча, либо попытаться сохранить его и подставиться, потеряв равновесие. И он выбрал первое.

Вот только радость мародера была преждевременной, потому что Романов не был безоружным. В его левой руке уже был метательный нож с тонким жалом, который он задействовал без раздумий. Граненый клинок впился в бедро чуть ниже ламеллярной юбки, почти у самого колена.

– Тварь! – скорее громко выдохнул, чем произнес раненый.

Рана оказалась сколь серьезной, столь же и болезненной. Воин существенно замедлился и ушел в глухую оборону. Михаил уже сжимал в правой руке топорик и тянул из петли второй нож. Жаль, дротиков у него с собой было только два. Эти тяжелые снаряды по пробивной способности вполне могли соперничать даже с арбалетами. С другой стороны, стилеты против ламелляра тоже на что-то годятся. К примеру, при твердой руке и верном броске поражать незащищенные участки тела.

– Ты один, – вдруг догадался воин.

– Я приехал за детьми.

– Ур-роды. Испугались одиночку.

– Ну откуда им было знать. Зря ты тронул того, кто согласился присмотреть за моими детьми.

– С-сука, я убью тебя, – роняя на землю клинок Михаила, а заодно и обламывая стрелу ударом своего меча, произнес мародер.

– Ты уже мертв, – покачав головой, возразил Романов.

Не тратя время попусту, он пошел в атаку, метнув нож в голову противника. Тот пригнулся, одновременно прикрываясь щитом от возможной атаки топором и, в свою очередь, атакуя приближающегося противника мечом. Михаил без труда отбил контратаку топором и пнул ногой точно в центр щита. Раненый не смог выстоять против такого напора и с громкой бранью опрокинулся на спину. А в следующее мгновение топор вонзился ему в голову, прорубив вороненое… Все же железо, а не сталь.

Покончив с этим противником, Михаил подобрал свой меч и подошел сначала ко второму, что был поближе. Прилетело тому знатно. Стальное жало гарантированно пробило пластины доспеха. Но само ранение, хотя и смертельное, пока еще не убило воина. Романов довершил начатое, без обиняков чиркнув острием клинка по горлу. Тот сразу же захрипел и засучил ногами, кровь толчками потекла из разрезанной артерии.

Молодой лежал недвижимый, без каких-либо признаков жизни. Но доверять этому Романов не собирался, а потому так же чиркнул отточенной сталью по шее. Кровь потекла, но как-то уж совсем вяло, а значит, перекачивающее ее сердце уже остановилось.

Дети вжались в угол, обнимая друг друга и не сводя испуганных взглядов с воина, только что расправившегося с троими. Кто знает, чего от него ожидать. С одной стороны, он вроде как им помог. С другой, и сам из той же братии, что привыкли брать силой, а не тяжким трудом.

Прокоп, сипя и роняя тягучую слюну, встал на четвереньки, но сил на то, чтобы наконец распрямиться, у него все еще нет. Ничего удивительного. Прилетело ему знатно. А вся схватка едва ли заняла минуту. К слову, Михаил до сих пор слышал едва различимый отдаленный топот копыт.

Снял перчатку со стальными пластинами и повернул к себе лицо обеспамятевшей женщины. Заодно и пальпацию провел, убеждаясь, что челюсть у нее цела. Непонятно, с какого эти придурки положили глаз на девочек. Их матери едва исполнилось тридцать, и она была в полном расцвете своей женской красоты. Высокая грудь при красивом лице и не худосочной, стройной фигуре с крутыми бедрами. По сегодняшним меркам эталон красоты. Впрочем, далеко не только по сегодняшним.

– Ну ты как, Прокоп? – поинтересовался Михаил у пришедшего в себя мужика.

– Н-нормально, – привалившись спиной к бревенчатой стене, ответил тот.

– Вот и ладно.

– Что с Аленой?

– Все хорошо. Сейчас в себя придет. Только шрам останется.

– Это ничего. Главное, что живы, – вздохнул мужик, на лице которого вновь начали проступать краски.

– Спасибо тебе, Прокоп, – поблагодарил Михаил.

– За что? – удивился мужик.

– За то, что защищал моих детей, как своих, – с самым серьезным видом произнес Михаил.

– Защищал, – хмыкнул мужик.