"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Действительно, от домика через поле к нам спешит мужичок средних лет.
Похоже, юная провожатая готова отвечать на все мои вопросы. Надо пользоваться детской наивностью, пока есть возможность.
— А кто такой Егор, почему он должен давать добро?
— Егор — усилок. — Не сразу соображаю, что это сокращение от «усиленный». — Людей буквально насквозь видит, то есть не самих людей, а все, что на них есть постороннего. Понимаешь, к отцу же важные люди приезжают, каждого не будешь шмонать. Да и приблуды такие есть, которые от любого обыска спрятать можно. У отца врагов много, он — не такой, как все, вот ему и завидуют. Поэтому всех, с
Остается надеяться, что Дар Егора действует не на самих людей, а на их одежду и прочее; иначе сразу станет ясно, что никакой я больше не свободный от Дара. Впрочем, бояться поздно — остается только надеяться.
Однако, усилок… Для всего мира сверхдары — темная, зловещая тайна, а здесь для нее уже небрежное разговорное сокращение придумали. Быстро же люди адаптируются…
Но вообще чертовски логично, конечно, что Прорывы были когда провокацией, а когда и тупо случайностью, а самых удачных и полезных усилков Кукловод приберег для личного использования.
— И много у вас тут усилков?
— Хватает… — до Кристины наконец доходит, что свободно болтать стоит не обо всем. — Тебе отец расскажет, океюшки?
— Не вопрос, океюшки, конечно.
Интересно, почему Ветер, располагая тысячами подчиненных, отправил встречать меня собственную дочку — преданную ему, но несколько наивную и расхлябанную? Что это — проявление уважения и доверия? Не вполне уместно в контексте, так сказать, развития наших отношений. Ветер трижды пытался меня убить и знает, что я это знаю. А девчуля вот сейчас повернулась ко мне почти что спиной, наблюдая за Егором и подошедшим к нему спецназовцем. Так просто взять дуреху в захват, выдернуть ее же пистолет из расстегнутой кобуры, поднести дуло к виску и выставить свои условия… Впрочем, это на нормального человека могла бы подействовать угроза жизни его ребенку, но никак не на психопата. А главное — сам я пока еще не психопат, чтобы проворачивать такие фокусы.
— Егор дал добро, — поворачивается ко мне Кристина. — Идем. Отец тебя ждет.
Глава 23
Теодицея в действии
Ветер идет мне навстречу, радостно улыбаясь и расставив руки — будто бы для задушевного братского объятия. Шагов за десять, правда, передумывает и широким жестом указывает на павильон с накрытым столом:
— Саня! Ну наконец-то! Я уже заждался! Закусишь с дорожки?
Вяло протестую:
— У вас тут при всем желании не оголодаешь…
Но Ветер размашистым шагом направляется к павильону, и остается только следовать за ним. По пути он оборачивается к дочери:
— Молодец, Криська, нужного человека привезла! Беги сейчас в третий квадрат, для вас там новую полосу препятствий проложили. Серега уже ее четыре раза прошел и говорит, что ты его рекорд не побьешь.
Кристина залихватски улыбается и бросается бежать, но тут же останавливается, разворачивается прыжком и выпаливает:
— Я — и не побью? Х-ха, да я хоть с завязанными глазами обойду все Серегины тупые рекорды!
Ветер несколько секунд смотрит дочери вслед, потом сообщает мне:
— Вот, ращу потомство в атмосфере здоровой конкуренции. И заодно изучаю грани Повтора. Тут три десятка подростков.
— Три десятка? И все твои? Вот же ты отец-героин!
— Биологически моих треть, остальные — контрольная группа. Я, конечно, не евгеник, но влияние генов нельзя сбрасывать
со счетов. Каждый талантлив в том, чем интересуется — одаренные нервно курят на лестнице. Или в том, чем его удается заинтересовать… огромное пространство для эксперимента. Ладно, чего это я с места в карьер да о делах! Проходи за стол — закуски заветриваются!Стол действительно накрыт на славу: монструозные крабы — целиком и отдельно розочки с клешнями, несколько видов красной и белой рыбы, алые креветки с бесстрастными глазами-бусинками, морепродукты, половину которых я вижу впервые, и все это в обрамлении солений, соусов и овощей. Во время перелета я отнюдь не голодал, но от этого изобилия аппетит подступает сам собой.
Ветер суетится вокруг стола, подвигая ко мне блюда:
— Гребешки свежайшие, два часа как из моря! А это анадара, местный деликатес — куда там против нее буржуйским устрицам. Рыбу вот эту рекомендую, макрурус — эндемик наш, нигде больше такого не попробуешь. Водки, пива, вина? Тут уж, прости, компанию не составлю тебе — не пью, подсел на здоровый образ жизни. Но вот квас отменный, на изюме настоянный, и морсы, и минералка местная наша.
Реальный Ветер явно проигрывает Ветру из видения: он старше — у глаз явственно видны гусиные лапки — чуть ниже ростом и более человечный, что ли. Видимо, мое подсознание наделило его некоей аурой темного божества. Держится Ветер так просто и радушно, что на миг во мне просыпается сомнение: а точно ли он и есть Кукловод? По существу, прямых доказательств нет — я вычислил его, отсеяв остальных кандидатов на эту роль. Может, Ветер действительно всего-навсего нечистый на руку вояка, за грешки высланный на край света? Рисуется сейчас перед бывшим сослуживцем, хвастаясь богатой и раздольной провинциальной жизнью?
С другой стороны — усилок, сверходаренный, которого мне продемонстрировали походя, будто между делом… Ветер держится не так, как в Штабе. Там он был собранный, четкий, говорил короткими отрывистыми фразами. А здесь он играет другую роль — образцово-показательный хлебосольный хозяин… Но его кажущаяся расслабленность меня не обманывает, я-то помню наши тренировки. За этими вальяжными жестами — тело, подобное стальной пружине. В рукопашной у меня нет шансов, ну да они и не нужны, я — оружие другого плана. Надо только понять, какой именно вопрос задать, чтобы Ветер не смог ответить и схлопнулся…
— Хочешь, на рыбалку метнемся завтра, Саня? — Хозяин прямо-таки лучится радушием. — Тут знаешь какой сарган ловится? Метровый, а то и больше! А сегодня чего твоя душенька желает? Можно баньку затопить, у меня парилки на любой вкус — турецкая, финская, русская… Купель ледяная, массажист — профи высочайшего класса, с олимпийской сборной работал. Но можно и симпатичных раскованных массажисток вызвать, если возникнет желание. Или давай лучше мангал закажем? Ты такого шашлыка не пробовал, зуб даю — мангальщик с Даром к этому делу.
Хмуро смотрю на гостеприимного хозяина поверх заваленного деликатесами стола. Он что, думает, я не понимаю, что это он пытался меня убить? Совсем за дурачка меня держит? Отважный, но несколько недалекий выходец из пролетариата Саня — так у него получается? Но стоило ли тогда вообще заморачиваться с покушениями на такой-то хлебушек?
Ветер улавливает мое настроение и говорит уже другим тоном:
— Прости, заболтался… Рад, что ты приехал, вот и понесло меня. Сам-то ты как, Саня?
— Жив-здоров, как видишь. Но не сказать, что твоими молитвами.