"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23

– А вы меня Ливи, – кивнула я. – Похоже, мы с вами будем соседями по кораблю. Не соизволите ли вы составить мне компанию за обедом? А то у меня накопилось множество вопросов.

Джимми чуть замялся, но Сэм со смехом обратился к нему:

– Джимми, не бойся, Ливи не кусается. А я полностью уверен в добродетели моей любимой супруги, равно как и в твоей чести южного джентльмена, и полностью согласен с Ливи – ей будет весьма интересно услышать о жизни на Юге и о войне из первых уст. Я ей все рассказал, как сумел, но, боюсь, что многое забыл, да и вряд ли все описал в точности так, как это было на самом деле. Хотя свое обещание я исполнил – история твоя будет напечатана в ближайшем номере «Южного Креста», и его доставят вам на Корву через три-четыре дня, как именно, я так и не понял. А потом я и сам приеду к вам на остров.

Джимми поклонился мне и произнес:

– Миссис Клеменс, я сочту за огромную честь быть вашим компаньоном за обеденным столом. А сейчас позвольте откланяться – мои люди уже на борту, но мне, как командиру, нужно проверить, все ли в порядке.

Он отдал нам честь и пошел вверх по трапу. Я же попросила Сэма:

– Милый, дай мне слово, что на войну ты ни ногой.

Тот кивнул с несколько смущенным видом и стал меня поторапливать:

– Ливи, пора! А то корабль уйдет без тебя.

Я неохотно высвободилась от объятий моего любимого мужа и, то и дело оглядываясь, проследовала на борт корабля. Вскоре берег Кубы, уже ставший мне столь родным, стал уменьшаться в размерах, но Сэм, стоящий на причале, никуда не уходил. Покуда я могла его видеть, он стоял и смотрел нам вслед…

7 февраля (26 января) 1878 года. Рим. Латеранский дворец

Александр Стюарт, специальный посланник английской короны

Моросил мелкий холодный дождь, столь типичный для римской зимы. По дороге, ведущей к комплексу Латеранского дворца, брел одинокий путник, одетый в плащ от Бёрберри. Итальянский жандарм, сидевший в будке со шлагбаумом, лениво посмотрел на молодого человека и подумал, что в такую погоду сам он без крайней необходимости из дома бы не вышел, а этот – явно паломник – решил зачем-то именно сегодня посетить знаменитую Scala Santa – Святую лестницу, и Sancta Sanctorum – Святая Святых, комнату с мощами святых и с иконой, написанной святым Лукой с помощью ангела. Сам жандарм, несмотря на то что его работой было следить, кто именно идет в Латеран и зачем, уже не раз поднимался по Святой лестнице на коленях, как и положено истово верующему католику. На всякий случай он проследил за тем, как визитер направился не к входу в папский дворец, где, впрочем, несли вахту другие жандармы – чтобы его святейшество «уберечь от всяческих ему ненужных встреч». Тем более что, какие встречи «ненужные», решало итальянское правительство, а вовсе не сам папа, который фактически был пленником в своем же дворце.

Александр Стюарт – так звали молодого человека – действительно зашел в дверь, ведущую к Святой лестнице, прошел между несколькими швейцарскими гвардейцами в ярких разноцветных одеяниях и с алебардами в руках, рядом с которыми стоял какой-то человечек с весьма цепким взглядом.

Сюарт встал на колени на нижнюю ступеньку лестницы. Кроме него, паломников сегодня не было. Конечно, он пришел сюда с определенной миссией. Но Александр, недавно перешедший в католичество – религию своих предков из шотландского Аппина, – с верой в сердце и с постоянными молитвами, как и полагалось в таких случаях, медленно и сосредоточенно поднялся по лестнице на коленях. Это была та самая лестница, которая украшала когда-то дворец Понтия Пилата в Иерусалиме и по которой поднимался Спаситель, ведомый стражниками навстречу судилищу римского прокуратора и Своим Страстям.

Наконец, достигнув последней ступеньки, Стюарт встал на ноги. Колени болели – хоть мрамор лестницы и был покрыт чехлом из дерева, все равно этот подъем был нелегким… Далее он прошел в Святая Святых, чтобы помолиться мощам и иконе. У входа стояли два швейцарских гвардейца. Проходя мимо них, он сунул в руки одному из них конверт. Тот чуть кивнул – агенты итальянского правительства находились и среди этих святынь – одного из них он уже видел снизу, – поэтому вслух ничего сказано не было.

Конечно, его ожидали – сведения о его визите были переданы через кардинала Джованни Симеони, государственного секретаря его святейшества, – но в конверте была та самая условная фраза, которая была оговорена с кардиналом Симеони, который, в отличие от папы, имел несколько большую свободу передвижения. Открытым текстом там ничего сказано не было, на случай, если бы Стюарта обыскали жандармы.

Когда Стюарт вышел из Святая Святых, открылась неприметная дверь, и находившийся там швейцарец жестом пригласил его войти внутрь, после чего дверь вновь тихо закрылась.

– Господин Стюарт, – сказал швейцарец, – его святейшество ожидает вас. Я вас проведу.

Через две минуты Стюарт уже сидел в небольшом уютном кабинете, у пылающего жаром мраморного камина, за стаканом неплохого белого вина из Кастель Гандольфо, папской резиденции в холмах недалеко от Рима. Как Стюарт узнал из путеводителя, выезд туда был закрыт папе с 1870 года, но тамошний дворец и виноградники до сих пор принадлежали трону святого Петра, и вино все так же, как и во времена до того, как узурпаторы захватили Папскую область, привозилось в Латеран.

Через три минуты в кабинет вошел человек в кардинальском облачении:

– Господин Стюарт, я кардинал Симеони. Его святейшество папа Пий Девятый!

Следом за кардиналом в кабинет, едва волоча ноги, вошел старик в золотом облачении и кивнул визитеру.

– Приветствую вас, мистер Стюарт! – у папы был скрипучий старческий голос. Он кряхтя сел в кресло у самого камина, протянув руку с папским «перстнем рыбака» гостю. Стюарт, как это было положено, стал на колени и поцеловал перстень.

– Мистер Стюарт, вы, наверное, англиканец? – настороженно спросил папа, когда церемония была закончена:

– Нет, ваше святейшество, – ответил Стюарт, – я верный сын католической церкви!

– Я рад тому, – произнес папа, перекрестив и благословив молодого человека, – что и в Англии, давно уже отпавшей от истинной веры, несмотря на подвиг таких мучеников, как святой Томас Мор, опять всходят ростки, обильно политые кровью апостолов наших, святых Петра и Павла. Но вы, как я понял из того, что мне передал кардинал Симеони, приехали в первую очередь в качестве посланника вашего правительства?

– Да, ваше святейшество, именно так, – смиренно сказал Стюарт. – Но для меня это одновременно и паломничество.

– Очень хорошо, сын мой, – кивнул папа трясущейся головой. – Вы, я надеюсь, останетесь в Риме еще на два-три дня? Его преосвященство, – он показал глазами на кардинала, – даст вам человека, который проведет вас по основным святыням Вечного города.

– Увы, ваше святейшество, – Стюарт огорченно развел руками, – сразу после аудиенции мне придется покинуть Рим. Но я надеюсь сюда вернуться.

– Кардинал Симеони поможет вам в ваших трудах… – произнес папа, внимательно посмотрев на молодого человека.

– Нет, ваше святейшество, – ответил Стюарт, – для посторонних я всего лишь скромный паломник, каких здесь бывает множество. Будет лучше, если меня не увидят в компании кого-либо из священнослужителей. Или даже просто людей, которые могут быть известны жандармерии.

– Вы, наверное, правы, – снова кивнул папа. – Итак, сын мой, слушаю вас.

Стюарт откашлялся и начал:

– Ваше святейшество, вы, наверно, слышали про мятеж в Ирландии?

– Сын мой, – с усмешкой произнес папа, – насколько мне известно, никакого мятежа там не было. Вся Европа знает, что в городе Корк английские солдаты без всякой причины устроили настоящую бойню, истребляя верных сынов нашей католической матери церкви.

– Да, увы, это так, ваше святейшество, – согласился Стюарт, – но все началось с того, что у ирландцев объявился некто Виктор Брюс, который утверждает, что он – прямой потомок короля Эдуарда Брюса, и претендует на престол Ирландии. Где этот Брюс находится в данный момент, мы не знаем, но мы все же смогли выяснить, что он – русский, точнее югоросс.