"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28

Глава 3

— Вообще будучи простым смертным мне довелось поучаствовать в божественных играх.

— Ты об этом не рассказывал, Марк, — верховная заинтересовалась.

— Ну, в моём случае на кону миры не стояли. Зато боги мухлевали как могли, стараясь повысить шансы для своих ставленников. И безбожно топили всех остальных.

— Это тоже часть большой игры, — Атемита улыбнулась, — Каждый бог хочет возвысить бойцов из своей паствы, и совсем не заинтересован в том, чтобы возвышалась паства конкурентов.

— Я это заметил… а скажи, здесь тоже игра идёт между фракциями или каждый за себя?

— В конечном итоге каждый сам за себя, — поделилась Атемита, — Но устойчивые блоки тоже встречаются.

— По принципу: дружим против кого-то?

— Совершенно верно.

— И только ты отбиваешься в одиночку?

— Я в глухой обороне, Марк. Это не значит, что у меня нет шансов. Наверное, я не самый умелый игрок.

— Трудно играть против объединенных сил технобогов или зверобогов.

— Не такие уж они объединенные. Скажем, зверобогами принято называть всех подряд, но на деле не все они имеют звериное начало. Там есть большой блок водников.

— Водников?

— Те, чья стихия океан. Всякие спруты, акулы, киты и так далее. У водников со зверобогами очень мало общего.

— Понял. А еще какие блоки?

— Насекомые, тритоны, есть очень большой блок растений. Эти вообще идут своим путем. Как говорят, чтобы понять растение, нужно самому стать растением.

— Ну это уже веселее. Хорошо, когда в стане противника нет единства. Или может быть технобоги более сплоченные?

— У технобогов своя особенность, технобоги доят свою паству не через религию.

— Это как такое возможно? Без религии нет веры в бога. А без веры в бога нет потока кубоверов.

— Атеизм — тоже вид веры, — возразила Атемита.

— Ну допустим.

— Этого достаточно. Если смертный не верит бога, то верит в науку. Медицина плюс фармакология генерирует огромный поток кубоверов.

— Это каким образом?

— Смертные не просто пьют таблетки, смертные верят, что таблетки им помогают.

— А, понял.

— Научные парадигмы тоже генерируют огромный поток кубоверов.

— А это как?

— Смертные верят, что наука способна объяснить любые явления, найти ответы на любые вопросы.

— Ага, действительно.

— Идеология потребления генерирует еще больший поток кубоверов.

— Так, попробую сам догадаться… Смертные верят, что приобретение всяких там вещей, модных шмоток это… как бы это выразить…

— Это заменяет им смысл жизни, — подсказала верховная, — Если верить, что со смертью наступит полный конец, то остается вот это: потреблять, пока живой.

— Да, точно.

— По этой причине устойчивых равноправных союзов у технобогов практически не встречается, — продолжила объяснять Атемита, — В основе любой научной парадигмы лежит одна из базовых наук. Если парадигма устаревает, происходит нечто вроде революционного переворота.

— Это примерно как на смену алхимии приходит химия и физика? А на смену астрологии приходит астрономия?

— Да.

— Любопытно. А у нас людобогов как обстоит с религиями?

— Да как обычно, — Атемита пожала плечами, — Бог или богиня прародитель становится краеугольным камнем верования. Если веру удастся распространить широко, вера разрастается в религию.

— Ага. То есть наше отличие от зверобогов только в том, что у них прародителем считается зверь первопредок, а у нас человек?

— Именно так. К сожалению в храме тысячи богов нет ни одного людобога. Сама я даже не вхожу в топ десять тысяч. Так что я в своих мирах считаюсь не прародителем, а покровителем.

— Ну, бог покровитель — тоже неплохо…

— Кручусь, как умею.

— Ты знаешь, мне когда-то довелось жить в мире, где религия строилась на образе святой троицы: бог-отец, сын, святой дух.

— На кого из храма тысячи походил бог-отец? — заинтересовалась верховная.

— Ни на кого. Поскольку бог непознаваем, то и портрет его рисовать никто не пытался. А вот сын был человеком.

— И как это все совмещалось с топ-тысячей?

— Никак не совмещалось. В том мире нет храмов тысячи богов. Вот прям ни одного.

— Это какой-то очень молодой мир?

— Я бы так не сказал. Одних только мировых религий целых три.

— Магия в том мире насколько развита?

— Практически отсутствует.

— А, тогда понятно, — Атемита покивала, — В некоторых мирах доступ ограничен самой системой.

— Система не позволяет возводить храмы тысячи?

— Не позволяет. Выдаёт ошибку. Их так и называют: миры четыреста четыре.

— Ну вот, а ты говорила, система абсолютно бесстрастна. Выходит — это не совсем так.

— Спорить не стану, Марк. Лично я думаю, что в таких мирах система тестирует какие-то свои идеи, а потому не позволяет слишком сильно в них вмешиваться… гляди, началось сражение, — верховная указала на арену, — Как видишь, я не ошиблась. Маги бьются.

Некоторое время мы наблюдали за сражением. У одной команды преобладали заклятия льда, у другой команды — магия земли. Если судить по силе заклинаний, это маги высшего девятого уровня. Сражение можно назвать захватывающим и даже грандиозным, но меня поразило другое, обе команды состоят из людей. Не звери, не гады, не орки, не эльфы. Именно люди.

— Кто их выставил? — спрашиваю верховную.

— Сегодня идут внутренние разборки у зверобогов. Решают, кто будет главным в одном из миров. Видишь вон там на трибуне скопление богов?

— Ага, они не выглядят врагами. Сидят кофеек попивают.

— А они и не враги. Сейчас определят иерархию, кто из них будет номером первым, а кто номером вторым, и дальше будут паству доить.

— Ничего личного, просто бизнес?

— Да, Марк. В данном случае просто бизнес.

— Атемита, я очень надеюсь, нам с тобой не придётся таким образом решать вопросы взаимодействия внутри нашей фракции.

— И я на это надеюсь, Марк. Вся наша фракция — это мы с тобой. Кстати, эти боковые сидушки — наши официальные места. Балконов и лоджий пока не заслужили.