"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28

— Конечно же, я расскажу тебе про наш сад!

Уселась на меня. Я возопил.

«Как так?! Как так могло получиться, что ей ничего не пришлось делать рукой, и нынешний „руководитель“ сразу нашел нужную дорогу! Как?!»

— О! Наш сад прекрасен! — Малика уже медленно покачивалась на мне в такт своему рассказу.

…Отдышались. Малика первой пришла в себя. Улыбнулась. Встала. Ждала, когда я приду в себя. Поняла, что приходить буду долго. Огляделась. Подошла к столу. Схватила полотенце, намочила его водой из кувшина. Отвернулась, приводя себя в порядок. Я, наконец, пришел в себя.

— Тебе пора? — честно говоря, я был в отчаянии от этой мысли.

Она опять намочила полотенце. Подошла ко мне. Теперь стала приводить в порядок меня.

— Я тебе разве не сказала? — взгляд её был наивным и простодушным.

— Что?

— Муж уехал. Будет только завтра к вечеру!

Усмехнулась, наблюдая за моей детской радостью. Я откашлялся и собрался.

— Тогда почему мы до сих пор в одежде?

…Легли тут же на ковер. Целуясь, я заметил то, что меня сильно удивило. Её взгляд. В первый раз я видел смущение в её изумрудных глазах.

— Что? — я заволновался. — Что-то не так?

Дальнейшее поведение Малики совсем уже меня напугало. Она покраснела, отвела взгляд, уткнулась головой в мою грудь.

— Малика!

Я пытался оторвать её голову от груди. Но она упиралась, напоминая сейчас ребенка. Капризного и смущенного ребенка. Наконец, у меня получилось чуть отвести ее голову.

— Что, душа моя? — спрашивал я, пытаясь, заглянуть в ее глаза.

Градус ее смущения стал настолько большим, что она прикрыла лицо руками. Я сразу успокоился, понимая, что, слава Богу, ничего страшного не происходит. Просто… Просто… Я догадался!

— Ты хочешь, чтобы я сделал тебе так же, как в прошлый раз?

Малика, не отрывая рук от лица, после недолгой борьбы, переборов стыд и смущение, кивнула.

— Душа моя, — повторил я и мягко отвел её руки. Она не сопротивлялась. — Я сделаю это с удовольствием. И буду всегда делать по твоему желанию.

Малика выдохнула, взглядом поблагодарила. Я начал медленный спуск.

— Только… — остановила меня Малика.

— Да?

Она уже окончательно переборола все свои страхи.

— Как бы я тебя не просила, не останавливайся, пожалуйста! Я хочу дойти до конца!

— Будет исполнено, моя госпожа!

Я продолжил свое движение, думая с улыбкой, но не без примеси гордости, что эдак меня можно считать теперь еще и «прогрессором», заброшенным в город Константина, Руматой Эсторским, плюнувшим на попытки совершить глобальную революцию для всех и перевоспитать всех неразумных. А сосредоточившимся только на одной прекрасной женщине и решившим совершить эту революцию только для неё одной. Только для одной, но в той области, которая, на самом деле, имеет наибольшее значение в жизни всех: и разумных, и неразумных. В области взаимных отношений и всё спасающей любви…

Я исполнил её желание. В эту ночь я исполнил все желания царицы…

… Если утром очень плохо, значит вечером было очень хорошо — гласит народная мудрость. Но не в моем случае. Ночью было восхитительно, а днем просто прекрасно: я выспался и теперь торопился в Перу на встречу с доверенным лицом Фонтона, переводчиком и студентом из понтийских греков, прибывшим на языковую практику от Азиатского Департамента МИД России.

Дмитрий Цикалиоти уже поджидал меня в кофейне: узнал его сразу по студенческому мундиру и фуражке. Мы устроились в уголке. Началась нудная лекция. Видимо, студент решил отыграться на мне за годы сидения в аудиториях под усыпляющий бубнеж профессоров.

— Посольство наше — уникальное среди прочих. Мало того, что его возвели на освященной русской земле, доставленной кораблями по приказу святейшей бабушки нашего Императора, так нет ему равных по значению, важности и многогранности стоящих перед ним задач. Все дела Ближнего Востока, Балкан, православной веры и паломничества в Святую землю, торгового судоходства через проливы — все в его ведении. Штат посольства огромный, одних драгоманов девять душ. Да прибавьте сюда служащих дипломатической и коммерческой канцелярий, почтовую экспедицию, медицинскую часть и церковь. Истинный Вавилон!

Пришлось сидеть и слушать, не смея притронуться к остывающему кофе. Чинопочитание в Империи Николая вошло в историю. Не хотелось произвести впечатление невежды или наглеца. Но на кой черт, спрашивается, нужны все эти важные сведения будущему садовнику?

— Феликс Петрович, — наконец, перешел он к делу, — поручил мне отрекомендовать вас управляющему резиденцией в Бююкдере. Бумаги у вас собой? — он по ходу пьесы никак не мог понять мой статус и старался не тыкать.

Я протянул английскую заготовку.

— Неплохо, неплохо, — внимательно изучив каждую букву, заключил будущий дипломат и спрятал мои бумаги за обшлаг мундира. — С такими рекомендациями вы могли бы устроиться в любой богатый европейский дом в пригороде. Османы, насколько я знаю, предпочитают использовать рабов. Почему именно к нам?

—?

— Ах, о чем это я, вас же нашел лично Феликс Петрович. А это, доложу я вам, многое решает. Обратись вы к нашим итальянцам, без подношения ничего бы не добились. Нет, я ценю опытность господ Франкони, Тимони и Пицани, что десятилетиями служат здесь драгоманами и даже занимают важные посты в обеих канцеляриях… Но как они хапают!

Понятно: и место не освобождают молодым да ранним, и доходами не делятся с нищими студентами. Старая, как мир, история.

— Ну что ж, пойдемте знакомиться с управляющим. Далее мне поручено вас сопроводить, вплоть до Дворца в Бююкдере, но это уже завтра.

Вышли из кофейни и не спеша двинулись по Перской улице. Вчера у меня не было возможности тут осмотреться — то солома в арбе, то какие-то задворки и пепелища. Теперь же крутил головой, как деревенщина, впервые попавший в столицу.

Здесь было на что посмотреть. Словно в другой мир попал: дома в европейском стиле, магазины, нарядные лавки, рестораны. Единственное, что портило впечатление — слишком узкая улица, на которой двум повозкам не разъехаться, зато очень длинная и со множеством строительных лесов. И продавцы каштанов на каждом углу со своими жаровнями. Франки, наверное, моду завезли?

— Обождите здесь, — указал мне Цикалиоти на будку на территории Посольства за открытыми настежь воротами. Туда то и дело заезжали арбы со строительными материалами.