"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Заметил внимательный взгляд Спенсера.
— Не ожидали? — позволил я себе небольшой плагиат.
— Совсем не ожидал! — признался Спенсер, улыбнувшись. — Вы поразили меня!
Кивком головы, я поблагодарил его за такую оценку…
…И все-таки я упустил тот момент, когда у Спенсера произошел тот самый щелчок, который переводит человека из пьяного состояния в невменяемое. Но с учетом количества выпитого и с учетом времени — уже было начало шестого утра, — это было немудрено. Дворик уже практически опустел. Поэтому «позор» Спенсера наблюдало только несколько мужчин, включая четверку первых
Попрощались с парнями. Георгий напоследок не преминул еще раз напомнить мне про своего брата Вано из Вани. Я подтвердил, что все помню. Потом как можно крепче обхватил Спенсера. Побрели.
«Слава Богу, что идти совсем ничего! — думал я, еле-еле переставляя заплетающиеся ноги, и уже горевал, глядя на Спенсера. — Надо же было ему так напиться! Лыка не вяжет! О разговоре про сестру, пока он не очухается, можно забыть!»
Когда ввалились в холл к Джузепино, тут же, на мое счастье, к нам бросился мальчик-служка. Вдвоем нам уже было легче доставить Спенсера в номер.
Мальчик вышел. Я, как мог, раздел Спенсера, уложил его в постель. Повернулся, сделал несколько шагов к двери…
— Коста! — неожиданно раздался голос англичанина.
Я повернулся. И застыл, не веря своим глазам. Спенсер сейчас совсем не производил впечатления человека, бывшего пару секунд назад в невменяемом состоянии. Сейчас в постели лежал просто очень уставший человек, который смотрел на меня пусть покрасневшими, но совершенно трезвыми глазами.
«Что ж… — подумал. — Тут только завидовать! Есть у англосаксов эта способность: и падать по щелчку, и трезветь по щелчку!»
— Да, — ответил я.
Как я ни старался, скрыть удивления не смог. Спенсер это заметил, улыбнулся.
— Вы хотели обсудить какое-то важное дело…
Я жестом выразил сомнение: ко времени ли, да и в состоянии ли Спенсер сейчас что-либо обсуждать?
— Я в порядке! — Спенсер понял мои опасения. — Говорите!
Как можно короче рассказал про сестру. Спенсер задумался.
— Это не так просто, как кажется…
— Я догадываюсь!
Спенсер задумался опять.
— А если я вам не помогу доставить ее в Одессу?
— Мистер Эдмонд, — я был спокоен и тверд, — пока я не решу проблему с моей сестрой, я никуда отсюда не двинусь!
Спенсер неожиданно улыбнулся. Смотрел долго. Я держался, взгляда не отводил. Наконец, Спенсер огласил вердикт.
— Мне нужно быть на Кавказе. Вы мне нужны на Кавказе. Значит, выхода нет, и я вам помогу! — и, не дожидаясь моей благодарности, договорил. — А теперь я вас очень прошу, закончим на этом. Спокойной ночи! Хотя, конечно, вернее было бы пожелать вам доброго утра.
Спенсер и теперь не стал дожидаться моего ответа, закрыл глаза, повернулся на бок. Он все-таки был пьян и проговорился. Получилось! Я вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь.
…Выйдя на улицу, первым делом я несколько раз подряд глубоко вдохнул свежего воздуха, приводя в порядок голову. Устал безумно, но был доволен, что решение проблемы с сестрой приобретает все более и более
явные очертания.Забили колокола церкви Санта Марии.
«Значит, шесть утра», — выдал равнодушно мой мозг.
Так же равнодушно он отреагировал, когда позади меня раздался голос незнакомца, спрашивающий:
— Коста Варвакис?
Я обернулся. Двое мужчин в форме стражников с другого берега Золотого рога в паре шагов. Смотрят пристально, руки на ятаганах.
— Да, — ответил я.
— Вы арестованы! — донеслось до меня.
[1] Через три года в Османской империи начнутся реформы Танзимата, призванные европеизировать страну.
Глава 15
Душа в пятки ушла
«Эх, Коста, Коста — думал я, шагая между стражников. — Тигран же предупреждал, что тебя ищут. Говорил, будь осторожен. А ты? Напился, потанцевал и думал, что блистаешь в ослепительно-белом фраке. Ан, нет! В дерьме ты, Коста, в дерьме!»
Я не сомневался, что схватили меня за убийство Барыша с последующим над ним невыносимым для мусульман надругательством в виде отрезанного уха. И хотя я понимал, что об этом знал только Тигран, я ни секунды не сомневался: он меня не предал бы ни при каких обстоятельствах. Я был готов дать за это свою голову на отсечение, как и Тигран во вчерашнем разговоре с обиженным свекром.
«А, вдруг Тиграна схватили с поличным, пытали, и он…», — я похолодел от ужаса. Ужас этот был связан не с тем, что Тигран под пытками мог выдать меня, а с тем, что я так бездумно подставил доброго и мудрого старика.
«Нет! — отогнал я эту мысль. — С ним все в порядке. Просто, наверное, я все-таки где-то наследил. Ну, что ж… Буду платить по счетам».
Единственное, что меня удивляло, так это то, что меня не скрутили, не связали и не обыскали. Бичак за поясом мог доставить любому смертельную неприятность. Впрочем, особенности османского правосудия мне были неизвестны: кто его знает, как тут принято и с какого момента меня станут считать преступником.
Не сомневался и в том, что мне осталось немного жить на свете. За убийство аги снесут мне голову на первом же перекрестке, стоит судье объявить свой приговор. Быть может, попробовать сбежать? Алкоголь еще играл в крови, побуждая к безрассудству.
Стражники будто прочитали мои мысли: схватили меня за руки, вывернули их вверх и втолкнули в какое-то помещение. Там они бросили меня на колени перед диваном, на котором с удобством расположился знакомый мне кади, покуривавший кальян.
Мое удивление от этого нежданного свидания еще больше возросло после его первых слов:
— Это кого к нам привели? Неужели, тот самый грек Варвакис, что помышлял купить себе раба и дать ему свободу? Какая приятная встреча. Заставил ты нас побегать.
Несмотря на бессонную ночь и приближающееся похмелье, я сообразил, что Барыш-ага, а, значит, и Тигран в поимке меня стражниками не виновны.
«Слава Богу! — подумал я. — Тигран в порядке!»
Но тогда что послужило причиной моего задержания? Или ареста?
Судья помог мне избежать гадания на кофейной гуще.
— Грек, известный под именем Коста Варвакис, ты обвиняешься в причастности к убийству Никоса Теримоса и кражи его имущества.